По материалам публикаций на сайте газеты ПРАВДА
Редакция «Правды» к 70-й и 75-й годовщинам победного окончания Сталинградской битвы опубликовала два цикла тематических материалов под общими названиями «Тракторозаводский щит Сталинграда» и «Пять месяцев в огне Сталинграда», которые вызвали большой отклик у читателей.
Их автор, кандидат исторических наук Алексей Шахов, основывает свои исследования и публикации на материалах уникального сталинградского архива своего деда, Владимира Александровича Грекова. Бывший комиссар 124-й стрелковой бригады, отвоевавшей в огненном Сталинграде «от звонка до звонка» целых пять месяцев, был непосредственным участником и очевидцем тех событий. В последствии генерал-полковник Советской Армии В.А. Греков на протяжении более 30 лет настойчиво разыскивал однополчан, организовывал встречи ветеранов на местах их боевой славы, побуждал делиться воспоминаниями и собирал свой архив. На протяжении всей жизни он оставался бескомпромиссным борцом за восстановление полной, не приукрашенной картины событий Сталинградского сражения.
В цикле «Бойцы одного сталинградского батальона» в год 75-летия Победы в Великой Отечественной войне Алексей Шахов продолжает рассказывать о воинах группы полковника Горохова, действовавшей на северной окраине Сталинграда и внесших большой вклад в Победу на Волге. На основе писем и воспоминаний ветеранов 124- стрелковой бригады, моряков Волжской военной флотилии, летчиков-ночников на У-2, участников сталинградского народного ополчения и местных жителей, автор стремится показать величие духа, непарадный героизм, каждодневный тяжелый солдатский труд неприметных пахарей поля боя, добывавших нашу общую, одну на всех, Великую Победу.
Для более объективного понимания общей картины обороны города Сталинграда важно иметь в виду, что с 23 августа 1942 года советские фронты в районе Сталинграда были разобщены. Армии Донского фронта не могли с севера пробиться к городу и восстановить сплошной советский фронт.
В сентябре оказались разъединены 64-я и 62-я армии, оборонявшиеся в районе Сталинграда. В октябре уже оборона 62-й армии оказалась рассечена врагом на три изолированных участка. И до самого конца оборонительного периода боевые действия 62-й армии в Сталинграде велись в этих трёх очагах: на севере, где сражалась с врагом группа полковника Горохова, в центре, где на очень маленьком клочке земли, в районе завода «Баррикады», стойко держались части 138-й стрелковой дивизии, дальше на юг, после небольшого разрыва, шёл основной фронт 62-й армии.
Однако в послевоенный период об обороне Сталинграда было принято судить (как в советской научной историографии, так и в работах пропагандистской направленности) главным образом по событиям в районе основного фронта 62-й армии. Мол, где КП и штаб армии, ее командующий, там и главные события. Мамаев курган, элеватор, железнодорожный вокзал, дом Павлова и другие привычные читателю названия объекты города – все это приметы именно участка советской обороны в районе КП генерал Чуйкова.
А ведь войска группы Горохова начали действовать в Сталинграде самыми первыми из регулярных соединений Красной Армии, еще до отхода в город 62-й армии. Целых три месяца они героически держали фронт на оголенном фланге 62-й армии и всего Сталинградского фронта, в том числе 35 суток, пять огненных недель, почти в полной изоляции (враг был с трех сторон, а позади широкая Волга, достигавшая в этом месте ширины в 2 километра). Этот северный бастион обороны Сталинграда так никогда и не был сломлен врагом. После начала советского контрнаступления под Сталинградом 124-й стрелковой бригаде из состава группы Горохова (полковник был ее командиром) довелось (едва ли не единственной) в течение еще двух месяцев вести наступательные действия в начале в составе 62-й, а затем участвовать в завершения разгрома врага в рядах 66-й армии Донского фронта.
Однако о событиях на северной окраине города «северном боевом участке обороны города Сталинграда» или группе войск Горохова до сих пор известно очень немного. О событиях в этой части обороны Сталинграда даже пытливый читатель с трудом может добыть и сегодня полную, подробную и достоверную информацию. Вместо этого нередко в ходу даже у историков — поверхностные, зачастую противоречивые, а то и искаженные сведения. Почему так получилось – тема для отдельной публикации.
Важно только подчеркнуть, что тем самым (вольно или невольно) из исторической памяти нашего народа о крупнейшем и самом кровопролитном сухопутном сражении в истории человечества фактически оказались отъединены чрезвычайно важные для хода и исхода битвы события в северной части обороны города, в районе Сталинградского тракторного завода, поселков Спартановка и Рыно¢к, то есть на участке действий группы войск под командованием полковника Горохова.
Моя цель, не разделяя защитников Сталинграда на «главных и второстепенных», не противопоставляя участников советской обороны по значимости, воздать почести беспримерному воинскому подвигу ополченцев, солдат, офицеров, политработников героической группы войск под командованием полковника С. Ф. Горохова, воссоздать полную и объективную картину событий на самом северном фланге 62-й армии и всего Сталинградского фронта. Основой для этой работы служит бесценный для меня сталинградский архив генерала Грекова, кропотливо собиравшийся им более 30 лет и содержащий обширные свидетельства о боевых действиях группы Горохова, 124-й стрелковой бригаде, как ее постоянного боевого ядра, воинах-гороховцах.
В серии публикаций в формате интернет – выпуска газеты «Правда» я хочу представить читателям небольшие фрагменты о действиях 124-й отдельной стрелковой бригады в группе Горохова в Сталинградской битве, а также на Калининском фронте в 1943 году, куда она была переброшена сразу после окончания битвы.
Мне мечтается создать галерею зримых портретов воинов-гороховцев согласно напутствию генерала В. А. Грекова: «Приходит время, когда живые с щемящей тревогой и благоговением перед памятью павших хотят оглянуться, вновь увидеть и глубже понять: кто мы были, что мы сделали. Хочется бескомпромиссно утверждать истину событий и достоинство участников. Хочется увидеть не только контуры фигур в дыму и разрывах. Разглядеть бы лица и выраженье глаз».
Рассказ первый
Маша, Машенька, Маруся
Ты вошла уверенно и просто
В круг солдатской дружбы фронтовой,
Девушка в шинели не по росту,
Дорогой товарищ боевой.
Алексей Сурков «Девушка в шинели»
«Правда», 29 марта 1942 года
В публикации армейской газеты в Действующей армии в 1943 году под названием «Сталинградка» была допущена существенная ошибка — в фамилии сталинградской девушки-санитарки. В действительности там рассказывалось о Марии Кузьминичне Редькиной (в замужестве Горбанева).
О Марии Редькиной или просто Маше, Машеньке, Марусе, как ее в ту тяжелую военную пору ласково называли боевые друзья в одном сталинградском батальоне из состава 124-й стрелковой бригады, хочу рассказать и я.
Мария Редькина, 1943 год.
СТАЛИНГРАДКА
…Который день воины Н-ского стрелкового соединения мужественно отстаивают подступы к Тракторному заводу. Атаки немцев следуют одна за другой. Днем и ночью тяжелые бомбы и снаряды раздирают землю, рушат здания, корежат стальные фермы цехов. Город окутан густым рыжим облаком кирпичной пыли. От нее все вокруг порыжело, словно покрылось мелкими крапинками крови: маскхалаты и лица бойцов, снежное подле и стволы артиллерийских орудий.
С началом вечерних сумерек, высоко в небе, над черными, обугленными руинами разливалось зарево пожаров, будто сама наша земля горела и стонала, взывая к мести.
В тот вечер ожидалась десятый вражеская атака. Немецкая артиллерия и минометы с новой яростью обрушились на наш передний край. Батальон майора Ткаленко оборонялся у самых стен завода. «Стоять насмерть! Не пропустить немцев» — таков был приказ. Бойцы приникли к амбразурам, ожидая когда из-за пригорка появится серо-зеленые шинели.
Рядом с окопом Ивушкина и Серегина шлепнулась мина. Пулеметчиков засыпало снегом и комьями мерзлой земли.
— Сволочи! — со злостью, сквозь зубы выругался Ивушкин, отряхивая шапку.
В ту же минуту кто-то осторожно взял его за плечо:
— Живы, ребята?
— Ивушкин оглянулся:
— Все в порядке, Маша!
— Какой там порядок, — отозвался Серегин, — полный рот снегу.
— Ничего! Парень ты горячий, пока немцы подойдут — успеет растаять, — пошутила Маша. Все трое рассмеялись.
И от того, что в окопе стояла эта девушка — маленькая, чернобровая, с живыми, как угольками глазами, краснощекая и улыбающаяся, — на душе у бойцов как-то сразу просветлело.
Из лощины, поднимая снежную пыль, появились немецкие танки. За ними, увязая в снегу, пригибаясь, беспорядочно бежали автоматчики. Серегин схватился за пулемет и словно сросся с прикладом.
— Ну, поползли гады… Ты бы поберегла себя, Марусенька. В блиндаж тебе надо бы уйти, — по отечески ласково посоветовал Ивушкин.
— Думаешь, мне страшно? И как тебе это в голову пришло, — обиделась девушка.
Такой знали санитарку Марусю Редько, бойца батальона, отважной, никогда не унывающей, скромной. Месте с бойцами она ходила в атаки, вынося на себе с поля боя раненых воинов. В пургу, в лютые морозы она была рядом с ними, в холодных блиндажах и занесенных траншеях, под непрерывным обстрелом.
В ночь под Новый год Маруся была ранена. Посоле перевязки в медпункте она снова пришла в окопы. Радостно встретили ее бойцы. …Они любили санитарку Марусю Редько преданной солдатской любовью, ласково называли сестричкой, Машенькой.
В 1943 году на родине Маруси в одной в районной газете была опубликована небольшая заметка, в которой, в частности, говорилось:
«На днях в село Артемовка командование части, где служит Маруся Редько, прислали письмо ее родным и колхозникам, в котором говорится: «Работайте, товарищи колхозники, так, как сражается с фашистами ваша землячка. Она вынесла с поля боя 68 раненых бойцов с их оружием. За мужество и отвагу, проявленные в боях товарищ Маруся Редько награждена орденом Красного Знамени и медалью «За оборону Сталинграда». Благодарим вас за то, что вы воспитали такого бесстрашного воина…»
…Давно отгремела Сталинградская битва. Не знает Маруся, где на каком фронте воюет теперь батальон майора Ткаленко. Она потеряла с ним связь с тех пор, как попала в госпиталь после тяжелой контузии.
Старший сержант Мария Редко служит теперь в пограничном подразделении, которое идет теперь по Восточной Пруссии. Вместе с бойцами этого подразделения она перешла границу нашей Родины, чтобы на территории врага с победой и славой закончить войну два цикла
ИЗ ПЕРЕПИСКИ ВЕТЕРАНОВ-ГОРОХОВЦЕВ
Дорогая Мария Кузьминична! Уважаемые Екатерина Кузьминична и Андрей Яковлевич, здравствуйте!
Очень радостно было получить письмо, вырезки из газет и фотографии.
Посылаю Вам фотографию, на которой сняты бывшие бойцы и командиры 124-й стрелковой бригады. Эта встреча состоялась с 1 по 8 августа 1963 года в Волгограде – Спартановке и Рынке¢. Вот сколько слетелось на Волгу наших орлов! Фотография заснята на теплоходе во время прогулки по Волге.
С глубоким уважением, Владимир Греков.
Дорогой и родной отец наш, Владимир Александрович, и Тамара Васильевна, здравствуйте! Как радостно было получить ваше письмо и фотокарточку, где я увидела опять как живую нашу большую и родную семью фронтовиков! И услышать от Вас, Владимир Александрович, как от отца родного: «дорогая и родная наша Маруся». И я опять с вами в нашей семье! Я безгранично благодарна Ивану Васильевичу Зорину за братскую заботу обо мне. Он приложил много трудов и заботы пока разыскал меня и наладил письменную связь. Хороший он человек! Спасибо ему за его заботу и доброту! Он остался таким же хорошим, каким был хорошим командиром, чутким товарищем. Я очень благодарна Ивану Васильевичу Зорину за то, что его заботами, трудами я снова с вами, дорогие мои товарищи!
Теперь я глубоко убедилась, что и мои товарищи мною также дорожат. Об этом говорит то, что когда ветераны бригады собирались в Волгограде, то не забыли вспомнить через двадцать лет после нашей Победы хорошим, добрым словом и меня, простую советскую женщину.
Владимир Александрович и Тамара Васильевна! Я позже вам подробно напишу о своей жизни, моих боевых товарищах, о том как они воевали… Мне очень хочется вспомнить старых друзей, наши фронтовые дни.
Мой жизненный путь был очень разный, пришлось испытать и хорошее, и плохое. А фронтовые дни были для меня очень светлыми, хорошими временами из-за моих боевых друзей.
Ваша Мария Редкина-Горбанева
Здравствуйте, дорогая Мария Кузьминична!
Откликаюсь на Ваше письмо… Мне очень понравилось, что Вам «хочется много писать и писать, воспоминая прошедшее военное время». В чем же дело? Беритесь за перо.
Имейте в виду, что наиболее ценным в Ваших воспоминаниях будут простые рассказы о том, что вы видели, пережили непосредственно в траншее, в землянке, на поле боя, о людях, которые были рядом с Вами, которым Вы помогали или, может быть, они Вам оказывали содействие в чем-то. …Не надо ничего закруглять и сглаживать. Рассказывайте самую горькую правду.
Итак, за дело, дорогая Мария Кузьминична…
С неизменно глубоким уважением В. Греков
Дорогая Тамара Васильевна, прошу Вас, что нужно от меня, выспрашивайте, я всегда готова Вам помочь, чем только смогу. Я уже втянулась, хотя поначалу мне страшно было взяться за перо, за воспоминания.
…Я даже сейчас вижу крутой берег Волги. В то военное время он выглядел как большой многоэтажный дом. В крутом прибрежном откосе было накопано так много окопов, что и не сосчитать их. Они были и нашей обороной, и нашим жильем. В откосе мы как щури, местные птички, укрывались в долбленках, норах, выкопанных в глине в половину роста человека, куда влезали на четвереньках и где можно только сидеть или лежать. Вылезаешь оттуда, головой вперед, видишь: перед тобой – Волга, а позади противник так близко, что почти достает, чтобы схватить нас рукой за глотку. И вдобавок еще никакой доставки, только то, что сбросят немного с самолетов. Такая было обстановка. Но наша бригада выстояла… Теперь это поле боя не узнать, там теперь выросли новые городские кварталы.
Ваша Мария.
Дорогая Мария Кузьминична, здравствуйте!
Получила от Вас два объемистых пакета с воспоминаниями, чудесную фотокарточку и поздравительную открытку. За все большое спасибо!
Хорошо, что вы преодолели нерешительность и собственноручно принялись за воспоминания. Ведь получилось здорово! С удовольствием дважды перечитали Ваш рассказ о фронтовом периоде жизни. Это как раз то, что нужно. Если еще припомнятся какие-то детали, характеристики командиров и бойцов, с которыми непосредственно сталкивались в работе, описывайте и присылайте. Рады каждой Вашей весточке.
…Владимир Александрович рассказывает, что последний раз видел Вас на Калининском фронте, когда Вы были контужены. Много лет прошло после войны, а у Владимира Александровича на всю жизнь осталось в памяти, как самое дорогое, фронтовые друзья, однополчане, с которыми выстоял в Сталинграде, наступали и вели последующие тяжелые бои на других фронтах.
Из переписки с бывшими воинами124-й отдельной стрелковой бригады (а мы ведем ее уже почти два года), при встрече в Волгограде я узнала многих фронтовых друзей Владимира Александровича, и они мне стали родными и близкими.
Много хороших слов было высказано в Ваш адрес бывшими фронтовиками при встрече в Волгограде. Ваше имя упоминается в воспоминаниях Ивана Васильевича Зорина и других товарищей.
Как бы хотелось увидеть и поближе узнать Вас. …Уверена, что фронтовики еще не раз съедутся и посетят места боев. Вас-то мы оповестим в первую очередь. Вот там, на родной волжской земле, и состоится наша встреча и знакомство.
Обнимаю Вас Тамара Грекова.
Здравствуйте Владимир Александрович и Тамара Васильевна!
Сообщаю, что письмо ваше я получила и очень рада, что могу вам помочь в нашем большом, общем деле. Но если бы я все могла сама все описать, то было бы все интересней. А то я напишу, а Андрей Яковлевич (муж) начнет переписывает и половину текста вычеркнет, ему кажется и то, и это не интересным.
Ваша Мария Горбанева (Редькина)
…К вам, Андрей Яковлевич и Екатерина Кузьминична, я обращаюсь с настоятельной просьбой: помогите Марии Кузьминичне описать все то, что тона вспомнит о фронтовых событиях и боевых товарищах на Волге. Зря она скромничает – пусть рассказывает вам все случаи, какие только припомнятся, а сестра подробно запишет.
С глубоким уважением В. Греков
СВЕРСТНИЦА ПАШИ АНГЕЛИНОЙ
Мое детство проходило в семье крестьянина-бедняка, условия были тяжелые. Отец был хромым. В семье было 6 человек, в том два брата, я и младшая сестра. С раннего детства я начала работать в нашем примитивном домашнем хозяйстве. Учиться в школе не было возможности, так как всю работа приходилось делать старшему брату и мне. Так продолжалось до коллективизации. В 1929 году отец вступил в колхоз и передо мной раскрылись двери в новую, светлую и счастливую жизнь. Мы с братом, отец и мать с большой охотой работали на колхозных полях. Вскоре меня и брата Михаила как передовиков колхоза послали на курсы трактористов. Мы их успешно окончили и стали в своем колхозе работать трактористами. А еще через два года меня послали на курсы комбайнеров, где я вступила в ряды ВЛКСМ. По их окончанию я работала комбайнером, брат был у меня помощником. За добросовестную и ударную работу я была избрана делегатом Чрезвычайного 14-го съезда в Киеве, где утверждалась конституция СССР.
В 1938 году по призыву Паши Ангелиной о создании женских тракторных бригад райком комсомола послал меня бригадиром женской тракторной бригады. Бригада успешно справлялась со всеми заданиями, работой на тракторах заинтересовались многие девушки нашего района. За примерную работы меня избрали депутатом сельского и районного совета, а в 1939 году я вступила в партию. Была избрана председателем сельского совета.
Когда началась Великая Отечественная война, многих комбайнеров-мужчин призвали в армию и комбайны остались стоять среди нескошенных хлебов. Я решила вернуться на комбайн, чтобы помочь вовремя убрать урожай. А потом снова вернулась на должность председателя сельсовета.
Когда фашисты подошли к Северному Донцу и заняли районный центр, наше село стало прифронтовой полосой. Приходилось оказывать очень большую помощь нашим воинским частям. К осени 1941 года из нашего села весь колхозный скот, трактора, другая техника были эвакуированы в глубокий тыл. Но работы на селе не останавливались. Весной 1942 года землю пришлось обрабатывать примитивным методом: запрягали коров, на них пахали и сеяли.
Утро 11 июня 1942 года было обычным днем, ничто не предвещало беды. Я, как обычно, ушла на работу. Вдруг налетели немецкие самолеты и начали бомбить наше село. Немцы бросились в наступление. Несмотря на упорное сопротивление, нашим войскам не удалось удержать линию фронта. Началось отступление.
…Не простившись с родными, я ушла из села… С попуткой добралась до Двуречанского района Харьковской области. Там я встретила районное руководство, они меня взяли с собой. Мы двигались по направлению к Волге: они на лошадях, я пешком.
…День, за днем, мы долго двигались к Волге. У меня не было никакого багажа и ни копейки денег. Правда, по пути следования продуктами нам помогали колхозники. Остановились на границе с Россией. Председатель указал на верстовой столбик и сказал: «Вона — то межа между Украйной и Россией». Я встала на колени и поцеловала свою родную украинскую землю, заплакала. Спросила председателя, надолго ли мы оставляем нашу родную землю? А он и говорит: «Да лет на двадцать». Всю остальную дорогу я больше ни о чем не спрашивала, все думала, думала, что же будет дальше?
Когда мы переехали Волгу, три человека, в том числе и я, остались в Николаевском районе Сталинградской области. Здесь я начала работать на комбайнере. После окончания уборки я выразила желание стать бойцом Красной Армии. Мне казалось, что у меня ничего не осталось на свете дорого и родного кроме Родины. И я ушла на фронт.
НА СЕВЕРНОЙ ОКРАИНЕ СТАЛИНГРАДА
6 сентября 1942 года я была призвана Николаевским райвоенкоматом и попала в 124-ю отдельную стрелковую бригаду, где и начался мой боевой путь.
…Ночью нас, двух девушек из Николаевского района, переправили на правый берег Волги. Фамилию подруги я не помню, звали Тоней, 1924 года рождения. Возле переправы под берегом лежало много наших раненых, они стонали, просили воды. Мы обе всплакнули, глядя на такую картину…
Солдат-провожатый быстро увел нас на самый передний край обороны в какой-то большой овраг. Говорили, что он называется Сухая Мечетка. Нас приветливо приняли и началась наша тяжелая фронтовая жизнь.
Мы все время находились в обороне. Эту Мечетку часто бомбили, сюда даже прорывались немецкие танка. С Мечетки можно было выйти к Волге только ночью, потому что все кругом простреливалось. Ночами мы с Тоней на носилках доставляли раненых к переправе, а днем делали, что приказывали старшие. Наверное, это было вначале в 3-м батальоне, я точно не знаю.
И вот так фронтовая жизнь и люди в солдатских шинелях заменили нам родной дом. С каждым днем, несмотря на все тяготы и ужасы творящегося вокруг, стала отходить от меня навалившаяся ранее тоска. Я верила в этих людей. Они были сильные и красивые душой, с уверенным настроением. Они верили в нашу победу. И так день за днем рядом с ними проходила моя тревога.
Жильем бойца были непосредственно траншея и окоп, в которых мы находились день и ночь. По окопам можно было передвигаться только на четвереньках или в полусогнутом состоянии. В боковых стенка траншеи выдалбливали небольшие ямы, где могли с трудом, согнувших в три погибели примостится один-два человека. Там вместо лампочек горели смоляные телефонные провода. При таком свете мы делали все необходимое: чистили оружие, заряжали автоматные диски, кушали, переобувались… На утро, когда мы вылезали из этих своих убежищ, то не узнавали друг друга, руки, лица — черные от копоти, белели только глаза и зубы. На свету мы становились похожими на негров. Спали в сутки по 30-40 минут, да и то, зачастую, стоя или сидя. А иногда и так не доводилось поспать. Кушали часто не вовремя, когда придется — рано утром или поздно вечером, не всегда было горячее, а если шли сильные бои, то и совсем ничего не ели.
Зима была сурова: пурга, метель, снег, холодные траншеи. Были сильные морозы, а приходилось пить холодную снеговую воду, поле чего мучили простудные чирьи на шее и кашель. Часто обмораживались. Бани не было, стирать обмундирование негде, ходили грязные, терпели нужду от паразитов.
Майор Ершов, комиссар батальона, по моему внешнему виду дразнил меня ванькой-встанькой. Форма одежды у меня была такая: старая вытертая кожаная тужурка, ватные брюки, очень большие солдатские ботинки без обмоток, с портянками, шапка-ушанка, подшлемник, маскхалат, а еще валенки — один большой, а другой маленький.
Но только там, в нашем окопе, и можно было немного душу отогреть. Мне казалось, что не я пришла в бригаду, а бригада пришла моему горю на помощь.
Мы заботились друг о друге. Крошку хлеба, глоток воды делили между собой. Теплой воды можно было попить только тогда, когда достанем немного чистого снега, натопим его в котелке, и делим между собой: всем по глоточку воды, по кусочку хлеба, по затяжке самокрутки.
В наших траншеях на переднем крае люди разных национальностей, со всех концов нашей Родины сроднились в одно целое. Мы любили и дорожили друг другом. Мне всегда хотелось чем-нибудь облегчить положение каждому солдату. У меня была товарищеская любовь к каждому, какой бы национальности он не был. Я рассказывала о своей родной Украине, ее природных богатствах, а солдаты — о своих краях. И так каждый день мы становились все ближе и роднее друг другу. Я считала, что все стараются ради меня скорее отвоевать Украину, мой родной дом, моих родных и близких.
Бои были очень сильные. Налетали сотни вражеских самолетов, они сбрасывали тысячи бомб. Нас с этих самолетов зверски бомбили и обстреливали. Шли на нас танки, за ними пьяные фрицы. Они несколько раз в день бросались в яростные атаки на нас.
И хотя нам было очень тяжело, но мы все эти атаки отбивали. А вот за что было более всего больно и обидно, как они дошли до Волги, почему мы их сюда допустили? Эти думы были у каждого и каждый понимал и рассуждал по-своему. Одни бросали упреки нашей технике, другие искали причину в предательстве, третьи считали что много вокруг излишней паники. И каждый по своему был прав, ведь немец был на берегу Волги. Но как бы по-разному не рассуждали, цель у всех была только одна — остановить здесь врага любой ценой и удержать оборону.
Мы видели и знали, что эта задача очень трудная, но другого выхода не было. Мы скалой стояли на страх врагу, а ведь какие он только зверства не испробовал. Сама земля кругом стонала, а мы продолжали жить и бороться. Шли дни и ночи, мы не знали сна и покоя. У нас исчерпались силы в людях, в материальных припасах, но морально мы были сильны.
Мы занимали часть Спартановки на самом берегу Волги. Волга была сурова, холодна, неприветлива. По реке шел мазут так, что и воды набрать было нельзя. Потом пошел лед. Переправа через Волгу прекратилась. Раненых девать некуда… Продукты и боеприпасы на исходе. Что делать? Каждый из нас переживал…
Наше командование нашло выход из тяжелого положения: продукты и боеприпасы доставляли катерами и самолетами-кукурузниками. Катера пока могли идти через ледяное «сало» обратным ходом забирали раненых.
Самолеты пролетали с выключенными двигателями, а мы кричим «бросай!» С самолетов бросили мешки с малой высоты, но все равно бывало падал мешок с продуктами на нейтральную полосу. Досада берет: кушать хочется, а достать не так то просто. Потом Волга замерзла, наша бригада стала чаще переходить в наступление на отдельных участках нашей обороны, стали отбивать у немцев выгодные позиции для нас, хотя каждый шаг и метр земли нам обходился очень дорого, мы платили за них кровью и жизнью. И каждый солдат знал, что другого пути нет.
Враг господствовал в воздухе и хозяйничал на земле. …Осталось нас две бригады в полуокружении. Выход был только к Волге, которая обстреливалась с флангов. Переправа работала только ночью и то не всегда. Десятки раненых лежали под берегом и ждали, когда их переправят на левый берег Волги. Раненые тяжело умирали из-за несвоевременной переправы в госпиталь. Каждый день и несколько раз в день налетали сотни вражеских самолетов, пикировали один за другим с гулом и воем над нашей обороной, сбрасывали сотни бомб, обстреливали из пушек и пулеметов. Пикировали так низко, что даже бывала видна рожа фашистского летчика. После такого зверского налета противник пускал танки, а за танками перли фрицы. Они шли уверенные в том, что никто не остался жив, а мы поднимались живые и снова шли в атаку. Фашисты сами себе не верили, что мы живы, и смотрели на нас как на приведения.
Как больно и тяжело мы переносили, когда в бою умирали твои друзья, товарищи, братья! Как тяжело было расставаться с этими прекрасными, добрыми, храбрыми, хорошими людьми!
Умирая, расставаясь на век с друзьями, они просили нас, живых, не отступить, не отдать немцам ни одной частицы нашей обороны, остановить врага, отомстить за них, за всех погибших. И мы давали друг другу клятву, что выполним их просьбу.
Мне приходилось после каждого дня боев, бомбежек, артналетов отправлять раненых бойцов в тыл. Это никогда не обходилось без слез. Я видела тоску и боль этих людей, гневная боль глушила у них боль свежих ран.
Это не сказка, а сущая правда. Усаживаешь или укладываешь поудобней раненого на машину, а в его глазах просьба — удержать оборону. А когда машина трогалась с места, он, хватаясь за борт окровавленными пальцами, кричал, что скоро вернется, чтобы мы не сдавались, держались, дождались его. Я стояла, смотрела вслед уезжавшей машине и вспоминала, что когда мы с сестрами и братом были маленькие, а мама уходила из дому, то мы плакали о ней, а она нас утешала: «Не плачьте, я скоро вернусь». А теперь наши боевые товарищи успокаивают нас, обещают скоро опять вернуться.
Идешь после проводов в тыл раненых и думаешь, вот если бы это был только кошмарный сон. Ты просыпаешься и видишь мирную жизнь, которая была так хороша! И вдруг — грохот разрыва мины. Вздрогнешь, очнешься — опять кругом проклятая война, которой нет ни конца, ни края.
В обороне было особенно тяжело осознавать, какую огромную территорию оккупировали гитлеровцы, как много уничтожено народного богатства, сколько погибло народа, сколько еще погибнет. Эта мысль никогда не покидала нас, но мы не теряли надежды на будущее, на победу.
А как поднималось настроение у солдат, когда мы переходили в наступление хотя бы на отдельных участках! Мы верили, что будет и нашей улице праздник. Хотя не каждое наше наступление было удачным и мы дорогую цену платили за эти неудачи, но мы знали, если не получилось сегодня, то выйдет завтра.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
