Критики Советской власти, И.В. Сталина, НКВД, пытаясь доказать «сфабрикованность» обвинений, предъявленных Ю.Л. Пятакову, Л.Д. Троцкому и прочим, нередко ссылаются на материалы книги беглого высокопоставленного сотрудника НКВД А.М. Орлова (Л.Л. Фельдбина) «Тайная история Сталинских преступлений», который, дескать, «убедительно показал», как «под нажимом» Сталина фальсифицировались уголовные дела.
Орлов-Фельдбин пытался доказать, будто идея встречи Пятакова с Троцким в конце 1935 года была навязана Лубянке И.В. Сталиным. Дескать, он велел руководителю Иностранного отдела ГУГБ НКВД А.А. Слуцкому разработать «схему путешествия Пятакова из Берлина в Норвегию, с учетом расписания поездов Берлин – Осло». Бывший старший майор госбезопасности писал, что в начале 1937 года он якобы встретился в Париже со Слуцким и тот ему сообщил, что, дескать, когда он заявил, что собранные им данные не позволяют принять версию о поездке Пятакова в Осло, поскольку на неё должно уйти минимум два дня (по словам Слуцкого, утверждать об исчезновении Пятакова на столь продолжительное время было бы опасно), И.В. Сталин, оказывается, заявил ему, что тот мог слетать в Норвегию и на самолёте. Орлов также писал, что его бывший начальник якобы сообщил ему, что когда он возразил, что гражданские самолёты берут на борт мало людей и что фамилии каждого пассажира записываются в журнал авиакомпании, Сталин заявил ему о необходимости указания о предоставлении Пятакову специального самолёта.
Многие готовы воспринять это за чистую монету. Однако если внимательно проанализировать события 1930-х годов, то мы поймём, что вышеупомянутое утверждение А.М. Орлова представляет собой дезинформацию. Прежде всего, не следует забывать, кем являлся сам Орлов-Фельдбин. Напомним, что в 1937 году он, будучи резидентом НКВД СССР в Испании, похитив 60 тыс. долларов из оперативных средств НКВД, совершил побег (сперва во Францию, а потом через Канаду перебрался в США). До конца своих дней жил в Соединённых штатах Америки.
Таким образом, он был откровенным предателем и мошенником. И лица, подобные Орлову-Фельдбину, не заслуживают доверия. Основная масса предателей и перебежчиков за границей тайно либо открыто постоянно поливала грязью нашу страну, снабжала зарубежных деятелей недостоверной информацией, «обеляющей» действия нашей «пятой колонны» и дискредитирующей патриотические силы. В качестве примера можно привести содержание власовских прокламаций в годы Великой Отечественной войны, в которых содержалась масса клеветы на СССР, на Советскую власть, на И.В. Сталина. Всё это проявляется и в современный период. Так, Е.М. Примаков в своей книге «Минное поле политики» вспоминал, как он в сентябре 1993 года, будучи руководителем Службы внешней разведки РФ, во время переговоров с руководством США по дипломатическим каналам пытался донести подлинную информацию о конституционном кризисе. Примаков подчеркнул, что сделано им это было в виду того, что т.н. «демократы» снабжали американцев своими субъективными оценками о происходящих в России событиях (а по большому счёту – дезинформировали мировое общественное мнение с целью получения поддержки со стороны руководства западных стран). Это во-первых.
Во-вторых, следует сослаться на слова российского историка А.Е. Павлюкова, зафиксированные им в его исследовании «Ежов: биография». Несмотря на то, что данный деятель полагает, будто обвинения в отношении фигурантов Московских процессов носят «сфальсифицированный» характер, он всё же опровергает рассмотренную нами выше версию Орлова-Фельдбина об установках И.В. Сталина чекистам разработать версию полёта Пятакова в Осло. А.Е. Павлюков подчёркивает следующее: «…невозможно представить, чтобы вождь стал так раскрываться перед подчиненными, побуждая их к прямой фальсификации следствия – это было совершенно не в его стиле».
Следует добавить, что вопреки хрущёвско-горбачёвским россказням, И.В. Сталин отнюдь не стремился в один миг устранить будущих фигурантов Московских процессов. Напротив, сперва он поверил каменевым, зиновьевым, бухариным, пятаковым и прочим, которые в конце 1920-х годов формально заявили о своём разрыве с троцкизмом и об их переходе на сторону Советской власти. Их назначили на ряд ключевых постов в Партии, в Советском государственном аппарате. А в середине 1930-х годов, когда начала поступать первая информация о подпольной контрреволюционной деятельности данных лиц, И.В. Сталин и его ближайшие соратники в целом ряде случаев не сразу воспринимали их на веру. Подчас они даже полагали, будто соответствующие слухи специально распространяют враги Советской власти в целях дискредитации её видных представителей. И лишь в дальнейшем, когда появилось огромное количество сведений о подрывной деятельности троцкистов и бухаринцев, когда вредительский характер их действий стал очевиден, когда стало ясно, что они не остановятся ни перед чем, тогда к ним применялись крайние меры.
Мы приведём ряд конкретных примеров, подтверждающих вышеупомянутый тезис. Как И.В. Сталин реагировал на предупреждения о подготовке М.Н. Тухачевским военного переворота? Исследователь А.Б. Мартиросян в своем труде «Сталин и репрессии 1920-х – 1930-х гг.» показал, что в 1935 – 1936 гг. от агентов разведок целого ряда стран (в том числе от французской и британской) поступала информация о подготовке рядом Советских военачальников свержения правительства. Однако И.В. Сталин сперва был уверен в том, что данные слухи носят провокационный характер (всё это было освящёно и в показанном 22 февраля 2010 года по Российскому телевидению сериале «Тухачевский. Заговор маршала», авторы которого, признавая наличие заговора со стороны Тухачевского и его соратников, оправдывали их действия). Материалы написанной немецким историком Паулем Шмидтом-Кареллом книги «Гитлер идет на Восток» свидетельствуют о том, что И.В. Сталин после того, как окончательно убедился в том, что Тухачевский действительно готовит свержение Советского правительства, пытался сорвать его замысел, но самого заместителя Народного комиссариата обороны СССР стремился использовать на ключевых военных должностях. Так, располагая информацией о намерении Тухачевского совершить военный переворот 1 мая 1937 года, Сталин отправтл его в Лондон во главе Советской делегации для участия в церемонии коронации короля Георга V.
Однако это не сорвало антиправительственных замыслов последнего. Заметив это, но всё ещё рассчитывая дать шанс Тухачевскому, И.В. Сталин снимает его с поста заместителя Наркома обороны СССР и назначает командующим Приволжским военным округом. Но Тухачевский всё равно не думал сдаваться – он решил реализовать свои планы под видом проведения танковых учений в Москве. И когда стало ясно, что Тухачевский не остановится ни перед чем, тогда он был арестован. А вы говорите про «стремление» Сталина избавиться от всех «критиков». Разве правитель, стремящийся зачистить всех «подозреваемых», стал бы давать шансы деятелю, подрывной характер действий которого был очевиден?!
Как обстояло дело с арестом Н.И. Бухарина? Известно, что во время судебного процесса над троцкистско-зиновьевским центром его фигуранты заявили о том, что осуществляли подготовку покушений на руководителей Партии и Советского государства совместно с Николаем Бухариным и с его соратниками. Вполне понятно, что если получены судебные показания от лиц, находящихся на скамье подсудимых, о соучастии в преступной деятельности остальных людей, то это невозможно оставить без внимания. Однако это отнюдь не означало, что Советская власть якобы в один миг, поверив заявлениям Каменева, Зиновьева и т.д., взяла под стражу Бухарина, Рыкова и прочих. На начальном этапе дело ограничилось попыткой расследования их деятельности. Так, 20 августа 1936 года Генеральным прокурором СССР А.Я. Вышинским было отдано распоряжение о начале следственных действий в отношении Рыкова, Бухарина, Радека, Пятакова и прочих. Однако 10 сентября 1936 года в газете «Правда» было опубликовано сообщение о прекращении следственных действий в отношении Бухарина и Рыкова в виду отсутствия оснований для привлечения их к ответственности (вполне понятно, что им удалось замести следы своей деятельности – прим.авт.).
Тем не менее, после того, как перед началом Второго московского процесса Пятаков и Радек показали на следствии о соучастии бухаринцев в заговорщической деятельности, пришлось вернуться к выдвинутым в отношении последних обвинениям. В этой связи на декабрьском Пленуме ЦК ВКП(б) 1936 года о них был поставлен вопрос. Во время данного мероприятия руководитель НКВД Н.И. Ежов выступил с докладом «Об антисоветских, троцкистских и правых организациях», в котором заявил о блокировании Рыкова, Бухарина и прочих с троцкистами. В свою очередь, Н.И. Бухарин, стремясь уйти от ответственности за совершённые деяния, направил И.В. Сталину письмо «Всем членам и кандидатам ЦК ВКП (б)», в котором пытался доказать свою «невиновность». В конечном итоге Иосиф Сталин внёс предложение считать незаконченным вопрос по поводу Бухарина с Рыковым (оно было принято Пленумом). Было принято следующее решение: «Продолжить дальнейшую проверку и отложить дело решением до последующего Пленума ЦК».
В этой связи с декабря 1936 по февраль 1937 гг. было проведено несколько очных ставок с участием Бухарина, с одной стороны, и руководителей Партии и Советского государства, с другой стороны. В очных ставках принимали участие деятели вроде Сосновского, Куликова, Астрова, давшие показания против него. Одному из бухаринских соратников Валентину Астрову удалось дожить до конца XX века. Некоторые могут спросить: какое это имеет значение? Дело в том, что со времён «оттепели» возобладало мнение, будто на следствии и на очных ставках абсолютно все давали показания против арестованных «под принуждением» (в частности, против Бухарина). Соответственно, полагают «десталинизаторы», не следует доверять судебно-следственным материалам 1930-х годов. Однако упомянутый нами Валентин Астров в статье, опубликованной в газете «Известия» 27 февраля 1993 года, вспоминал, как летом 1931 года Бухарин в разговоре с ним ставил вопрос о целесообразности убийства Сталина, о блокировании с троцкистами, о борьбе за изменение линии партии. Важно обратить внимание на то, что Астров писал об этом в начале 1990-х годов – в период, когда в информационной сфере погоду делали те, кто поднимал на щит всех врагов Советской власти, доказывал «невиновность» фигурантов Московских процессов. Вполне понятно, что в 1993 году никто на него не оказывал давления. Соответственно, есть основание утверждать, что его показания во время очных ставок в 1936 – 1937 гг. имели достоверный характер.
Соответствующие показания против Бухарина были даны Пятаковым и Радеком – не только во время очных ставок, но и на Втором московском процессе. И лишь когда накопилось огромное количество сведений, доказывающих участие Бухарина и его соратников в заговорщической деятельности, тогда они были взяты под стражу.
Следует также обратить внимание на то, что в отдельных случаях партийное и Советское руководство не верило в виновность ряда лиц даже после их ареста. В частности, Л.М. Каганович в последние годы своей жизни, беседуя с писателем Ф.И. Чуевым, заявил, что сперва они восприняли арест В.Я. Чубаря и С.В. Косиора, равно как и предъявленные им обвинения, как недоразумение. По словам Кагановича, «общее настроение, общественное мнение было такое, что это было невозможно». Он подчеркнул, что до последнего момента активно защищал Косиора и Чубаря. Но когда ему представили «целую тетрадь, написанную Чубарем, его показания, его почерком», то Каганович развёл руками. Он напомнил, что были устроены даже очные ставки. «Сталин говорил: «Проверьте». Проверили так Косиора, Чубаря – спасти их не удалось».
Писатель В.В. Карпов в своей книге «Маршал Жуков, его соратники и противники в годы войны и мира» вспоминал свою беседу с В.М. Молотовым о событиях 1937 – 1938 гг. В частности, Молотов, отвечая на вопрос о наличии сомнений в виновности арестованных ключевых партийных и Советских государственных деятелей, заявил следующее: «Сомнения возникали, однажды я об этом сказал Сталину, он ответил: «Поезжайте на Лубянку и проверьте сами, вот с Ворошиловым»». Далее Вячеслав Михайлович заявил, как он с К.Е. Ворошиловым отправился в здание НКВД СССР – у них были недоумения по поводу обвинений, предъявленных П.П. Постышеву. После того, как Н.И. Ежов показал им протоколы допросов подследственного, Молотов сказал руководителю НКВД о своём желании встретится с самим задержанным. Приведённый Постышев, по словам Молотова, выглядел бледным и подавленным. Тем не менее, на вопрос председателя СНК СССР о том, верно ли записаны его показания в протоколах допроса, Постышев ответил утвердительно. Вот так обстояло дело с т.н. «репрессиями» 1937 года.
Вышеприведённые факты доказывают, что И.В. Сталин пытался досконально выяснить, действительно ли арестованный высокопоставленный партийный либо государственный деятель виновен в совершении инкриминируемых ему преступлений. Данное обстоятельство камня на камне не оставляет от домыслов, которые начал распространять перебежчик Орлов – Фельдбин. Приписываемое им Сталину стремление открытым способом сфальсифицировать обвинения было несвойственной чертой Иосифа Виссарионовича. Мы это показали на конкретных примерах.
Соответственно, есть основание утверждать, что с Пятаковым была совершенно иная история, а сам Орлов-Фельдбин исказил события 1936 года. И данное утверждение носит отнюдь не голословный характер. Прежде всего, сегодня имеются сведения, подтверждающие осуществление Пятаковым подрывных действий. Так, американский инженер Дж. Литлпейдж, принимавший участие в Советской индустриализации, в своих мемуарах «В поисках Советского золота» вспоминал, как обнаружил неразбериху на Уральских рудниках. После того, как он всё разъяснил персоналу предприятий, производственные показатели заметно пошли вверх. Казалось бы, проблема решена. Однако, вернувшись в СССР несколько месяцев спустя, Литтлпейдж обнаружил, что отрасль снова стала нести убытки, что состояние рудников удручающее, а его советы словно были «забыты». И так продолжалось постоянно. В конечном итоге выяснилось, что все идеи инженера отодвигались в сторону после вмешательства комиссии уральского партийного руководителя И. Кабакова, действовавшего с согласия заместителя Наркома тяжёлой промышленности Ю. Пятакова. Аналогичным образом обстояли дела и в Казахстане на Риддерских свинцово-цинковых приисках. Соответствующие действия представляли собой стопроцентный саботаж. Как ещё можно оценить ситуацию, когда после использования рекомендованных специалистами методов показатели предприятий улучшаются, но в результате проверок органами, курируемыми высокопоставленными партийными и государственными деятелями, координирующими определённую отрасль, доказавшие свою результативность способы управления народным хозяйством отодвигаются на зданий план (несмотря на улучшение экономической обстановки)?!
А сколько было аварий на производственных объектах, носящих рукотворный характер? Всё это, плюс показания фигурантов Первого московского процесса явно свидетельствовали не в пользу Пятакова. Тем не менее, даже после его ареста И.В. Сталин на протяжении определённого времени не верил, что он входил в состав участников «запасного» заговорщического троцкистского центра. Так, 4 декабря 1936 года во время работы Пленума ЦК ВКП (б) Сталин, обратил внимание на заявление Н.И. Ежова, который, ссылаясь на показания Зиновьева на Первом московском процессе, отметил, что Пятаков, Радек, Серебряков и Сокольников входили в состав запасного троцкистского центра, который должен был активизироваться в случае разгрома троцкистско-зиновьевского центра. Он даже подчеркнул, что они сами признались в этом. Однако И.В. Сталин подверг сомнению участие Пятакова в составе данного центра. Он отметил следующее: «Непохоже, чтобы Пятаков был в запасном центре».
Тем не менее, помимо содержания мемуаров Дж. Литтлпейджа, на сегодняшний день выявлены и другие доказательства, подтверждающие вовлеченность Пятакова в заговорщическую деятельность. О них речь пойдёт в следующих главах.
Продолжение следует…
Михаил Чистый
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
