24 февраля 2021 года могло бы исполниться 67 лет уроженцу рязанской земли Анатолию Алексеевичу Мерзлову. Но его жизнь оборвалась на излёте почти 49 лет назад — жарким летом 72-го года, когда ему было полных восемнадцать лет. Этому предшествовала обычная жизнь обычного человека. Родился в селе Прудские Выселки Михайловского района, родители — сельские труженики: мама Нина Петровна — доярка, отец Алексей Михайлович — комбайнёр, в семье также младшие брат и сестра. Учёба в школе и в сельском профтехучилище на тракториста в райцентре — городе Михайлов, вступление в члены ВЛКСМ. 1972 год — спустя год после окончания училища — первые посевная и уборочная, которые оказались и последними, свадьба в начале лета. А потом был подвиг. Вот как писал о нём автор очерка “В свои восемнадцать лет” в газете “Комсомольская правда” в номере от 22.09.1972 советский писатель-фронтовик Константин Михайлович Симонов:
QUOTE_1
Стоило ли идти на смертельный риск ради того, чтобы спасти из огня
трактор? Можно ли равнять цену трактора ценой человеческой жизни? Сгоревший
трактор можно заменить другим, а сгоревшую человеческую жизнь другой не
заменишь…
…Отец увидел сына почти сразу же, через какие-нибудь десять минут после того,
как тот, обессилев в борьбе с огнем, всё-таки вырвался, выполз из пламени, в
котором уже, казалось, не могло остаться ничего живого, А когда выполз, сам,
прежде чем успели к нему подбежать, сорвал с себя остатки обгоревшей одежды и
сам дошёл до мотоцикла с коляской, сказав тому, другому, который растерялся,
только три слова: “Дядя Коля, вези!” А через несколько сот метров
сзади третьим на мотоцикл сел работавший тут же, в поле, отец, и, пока они
ехали несколько километров до районной больницы, Анатолий не крикнул, не
застонал, не пожаловался отцу на то, что с ним произошло. За всю дорогу сказал
только одно слово: “Прикрой” и показал обожжённой рукой на свое обожжённое
лицо, которое нестерпимо резало встречным ветром. И отец, пока они доехали
до больницы, прикрывая от ветра, держал перед его лицом вчетверо сложенную
газету. И еще одно слово сказал отцу: ”Сам”. Это когда ему помогли вылезти
из коляски у больницы и хотели понести его по лестнице, на второй этаж в
операционную. Но он сказал “сам”, сам поднялся на второй этаж и сам лёг на
операционный стол. И там, на операционном столе, молчал, терпел. И потом еще
тринадцать суток, вплоть до самых последних, когда уже потерял сознание, молчал
и терпел. А терпеть пришлось много. Несусветнее боли, чем от этих страшных
ожогов, не придумаешь.
То самообладание, которые Анатолий Мерзлов проявил в первые страшные минуты и с
которым он тринадцать суток боролся со смертью, не отчаиваясь, не жалуясь, за
всё время ни при отце, ни при матери, ни при враче, ни при товарищах, ни при
жене не проронив ни одного жалобного слова, убеждает в том, что смертельный
риск, на который пошел Мерзлов, спасая свой трактор, не был просто вспышкой
мальчишеской отчаянности, мгновенным бездумным порывом. На смертельный
риск пошёл человек твёрдый, человек с самообладанием, решивший исполнить свой
долг так, как он его понимал, и надеявшийся, что он сумеет это сделать, сумеет
оказаться победителем в этой схватке со стихией. Самообладание было
воспитано в нём всею недолгою жизнью, а мгновенность решения обусловлена
обстоятельствами, в которых другие решения, кроме мгновенных, вообще
исключены.
В больнице Анатолий в первый же день спросил про свой трактор. Трактор его
не спасли и спасти не могли, но ему сказали неправду, в данном случае хорошо
понятную, что трактор более или менее в порядке, можно будет на нем
работать. Да, конечно, перед лицом той борьбы между жизнью и смертью,
которая шла в теле Анатолия там, в больнице, цел или не цел трактор, не имело
значения. Чтобы человек жил, люди готовы были отдать ему свою кровь и кожу. И
что рядом с этой ценой цена трактора? Но для человека, лежавшего и
умиравшего в больнице, было важно, цел ли его трактор. Если бы это было для
него неважно, он бы не спрашивал. О неважных вещах в таких случаях редко
спрашивают. Человек, умиравший в больнице, бросался в огонь не очертя
голову, он не был самоубийцей и ценил себя и свою жизнь не меньше, чем другие
люди. Но в его понимание цены человека, в том числе и собственной цены, очевидно,
входило понимание цены выполненного или невыполненного долга. Он считал
своим долгом спасти свой трактор и считал, что сумеет это сделать. А смертелен
или не смертелен риск, на который в то или иное мгновенье своей жизни идёт
человек, чаще всего выясняется не сразу, а потом, когда всё уже
свершилось.
Бывают в жизни людей часы и минуты, когда Родина становится до предела
конкретным и точным понятием. Иногда это винтовка, которую, и теряя сознание,
не выпускают из рук, иногда это человек, которому отдают свою кровь, а иногда
это хлеб, которому не дают сгореть. В те секунды, когда Мерзлов бросился
спасать свой трактор, этот трактор был для него какой-то частицей его страны
или, еще точнее, его отношение к своему трактору было какой-то частицей его
отношения к своей стране. Были в его душе незримые нити, которые связывали
одно с другим. И эти молчаливые и крепкие нити не порвались, не лопнули в душе
этого человека в минуту одного из тех испытаний, когда нашу человеческую душу
пробуют на разрыв…
END_QUOTE_1
Похоронили Анатолия на местном сельском кладбище. Спустя какое-то время родилась дочь, которую назвали Светланой. До очерка К.М. Симонова “Комсомолка” дважды писала о подвиге 18-летнего комсомольца. В августе 1972 имя механизатора колхоза имени Чапаева тов. Мерзлова Алексея Анатольевича — за самоотверженность, мужество и героизм, проявленные при спасении урожая и сельскохозяйственной техники — было занесено в Книгу Почёта ЦК ВЛКСМ (посмертно) — постановление Бюро ЦК ВЛКСМ подписал тогдашний первый секретарь Евгений Михайлович Тяжельников (1928-2020). Позднее Указом Президиума Верховного Совета СССР за отвагу и мужество, проявленные при спасении народного добра, А.А. Мерзлов был посмертно награждён орденом “Знак Почёта”. В 1973 году Михайловскому профтехучилищу, где учился Анатолий Мерзлов, было присвоено его имя. В том же году в издательстве “Молодая гвардия” тиражом 100 тысяч экземпляров был выпущен сборник “Подвиг Анатолия Мерзлова” (у меня, вступившего в седьмом классе в 14 лет в комсомол весной 1973 года, была дома эта книжечка карманного формата объёмом чуть свыше 60 страниц). В 1982 г. также в “Молодой гвардии” в серии “Жизнь Замечательных Людей” вышел посвящённый героям-комсомольцам сборник “Правофланговые комсомола”, где был также очерк о рязанском механизаторе Анатолии Мерзлове.
Прошли годы. Дочь Светлана, к сожалению, в 16 лет круглой сиротой осталась: мама, работавшая на железной дороге стрелочницей, в результате несчастного случая погибла в 32 года. Выстояла дочь Анатолия Мерзлова, которую он так никогда и не увидел, но которой успел имя придумать, получила высшее образование, вышла замуж за хорошего парня, в 17 лет родила сына Сергея — видимо, характер ей достался отцовский. Вот что рассказывала она журналистке из “Комсомольской правды” в 2007 году — спустя 35 лет после гибели отца, которого знает только по фотографиям: “Многие думают, что у нас всё хорошо из-за папиного имени. Да только не так это. Это меня трудности закалили. Когда мама жива была, помню, нас на пионерские линейки приглашали. Домой письма мешками приходили со всей страны. А из Чехословакии, помню, мне однажды красивую куклу привезли — таких в Советском Союзе ещё не было! В 1985 году мы с мамой поехали в гости на Украину, в Ужгород. К женщине одной, она к нам как к членам своей семьи отнеслась. А потом уже больше про нас никто и не вспоминал… Обидно. За отца обидно. Он же ведь шагнул в огонь не зря. Трактор спасал и хлеб. Это было для него святое.”
В расположенном рядом с Прудскими Выселками селе Щетиновка у сельского клуба ныне стоит памятник герою. В середине 2000-х в райцентре прошёл День памяти отважного тракториста. Всё было торжественно, как в прежние советские времена. Приехал тогдашний министр сельского хозяйства Алексей Васильевич Гордеев. В училище № 25, где учился Мерзлов, юные трактористы и комбайнёры (а здесь были ребята и из других училищ области) в этот день много чего услышали о подвиге 18-летнего земляка. Рядом со зданием сегодняшнего Михайловского техникума им. А. Мерзлова на постаменте стоит тот самый восстановленный трактор ДТ-75, который он спасал в 1972 году. Процитируем ещё раз советского классика словами из его очерка в “Комсомолке” от 22.09.1972:
QUOTE_2
… попробую дать почувствовать то, что почувствовал я сам там, в селе Прудские Выселки, сначала в одной из комнаток правления колхоза, где я застал пришедших туда в обеденный перерыв мать и отца погибшего, а потом в их осиротевшем, притихшем доме, где заканчивался наш разговор с ними. Мне, как, наверно, почти каждому немолодому человеку, несколько раз в жизни доводилось быть первым вестником непоправимого: доводилось приходить и говорить «он умер» про того, кого минуту назад считали живым. Сейчас я разговаривал с двумя людьми, которые уже давно, больше двух месяцев, знали, что их сын умер, что его нет, но всё равно меня не оставляло чувство вины перед ними. Своими вопросами я возвращал их к тому дню, когда их сын совершил то, что он совершил, и к тому дню, когда он умер, и к тем четырнадцати суткам, которые пролегли между тем и другим в борьбе за его жизнь. И не сразу, а лишь потом, где-то в середине нашего разговора, я понял, что мера моей вины, человека, расспрашивающего отца и мать об их погибшем сыне, не так велика, как мне сначала показалось. Горе их было так глубоко, что разговор ещё с одним человеком, вынудившим их своими вопросами снова вслух вспоминать при нём о сыне, не мог разбередить это горе — оно с одинаковой силой и с одинаковой болью существовало внутри них и когда они говорили о нём, и когда они молчали о нём.
Нина Петровна Мерзлова и Алексей Михайлович Мерзлов — мать и отец погибшего Анатолия — люди стойкие и глубокие. И пока я говорил с ними, мне через них, через их человеческие личности, через их взгляд на жизнь, через их собственное отношение к поступку погибшего сына постепенно открывалась и личность того восемнадцатилетнего юноши, которого я уже никогда не увижу и никогда не спрошу, как он сам-то смотрит на свой поступок, — стоило ли рисковать своей молодой жизнью из-за «железки», как выразился о тракторе автор одного письма. Стойкие люди — это не те, у которых не дрогнет голос и не упадет слеза. Стойкие люди — это те, которые сами не дрогнут в трудную минуту жизни, которые сами не упадут на колени перед бедой. Нина Петровна, вспоминая о сыне, не прятала слез, они несколько раз появлялись у неё на глазах, а иногда она вдруг улыбалась сквозь слёзы, когда вспоминала какие-то милые её сердцу, вызывавшие эту улыбку подробности детства её сына. Улыбалась между слезами, наверное, потому, что в её памяти существовала не только смерть сына, а вся его жизнь, со всеми её подробностями, трогавшими и смешившими её, а иногда удивлявшими и вызывавшими её материнское уважение к мальчику, а потом к подростку и юноше. Родители Анатолия Мерзлова говорили о своём сыне с уважением. Это слово точней всего определяет то главное чувство, которое стояло за всем, что они рассказывали. Не умиление, не восхищение, а именно уважение. Он рос в их семье и вырос в человека, которого они уважали. Уважали его отношение к людям и к делу, к младшему брату и сестре, к молоденькой жене, к товарищам. Они уважали его за то, как он работал, с какой любовью и ответственностью относился к порученному ему делу и — как к части этого дела — к тому старенькому, но отремонтированному им и безотказно работавшему трактору, который он решился спасти от огня. Они не изумлялись и не восхищались этим поступком своего сына. Они испытывали к своему сыну более прочное и сильное чувство — чувство глубокого уважения. Отец, Алексей Михайлович, не проронил слезы, когда говорил о сыне, только голос у него был медленный и трудный — голос человека, который знает, что сумеет себя сдержать, но которому это нелегко даётся и поэтому он настороже к самому себе.
Человек, которого уже нет, вырос старшим сыном в семье, где и мать
— доярка, и отец — комбайнёр; оба работали и по целым дням не бывали дома. С
детства готовил еду себе, брату и сестренке и готовил — по отзыву матери —
хорошо. И младших держал в руках, был с ними и строг и справедлив. Это тоже по
отзыву матери. Был очень сильный парень, очень крепкий физически, но не любил
ввязываться в драки и вообще ни в какое баловство. Когда мать отговаривала его
идти куда-нибудь вечером: «Смотри, еще в драку втянут», — отвечал
коротко: «Сам не влезу, и меня не втянут». И действительно, никто
никогда его ни во что худое не втянул. Никого не боялся, но и силой своей
никогда не злоупотреблял. Был молчаливый. Любил музыку и технику. В последний
раз, отремонтировав сам свой трактор, вернувшись с работы, поставил его у дома.
Мать была недовольна: «Чего это вдруг трактор будет у нас под окнами
стоять». Отвечал, что опасается, как бы там, где оставишь трактор, кто-нибудь
вдруг чего-нибудь не отвинтил. “Так ведь, если там, не дай Бог, чего отвинтят,
— не твой ответ, — сказала мать. — А если здесь, у дома, — тут уж на полный
твой ответ!” В спор не вступал, отвечал кратко: “Пусть стоит у дома”…
Товарищи Мерзлова сказали мне, что, думая о близком призыве в армию, он — тракторист — хотел стать танкистом…
…Бригадир тракторной бригады Павел Агафонович Сапожников, который
когда-то ушёл на войну в возрасте Мерзлова, в восемнадцать лет, и после
нескольких ранений все-таки дошёл до Балтики, вспоминая Мерзлова, сказал: “ Теперь
на железке вся Россия держится”…
…Мать Анатолия Нина Петровна показала мне письма, которые приходят к ним в
семью каждый день с разных концов страны. Я сидел в этой комнате и читал эти
письма, многие из которых действительно невозможно оставить без ответа. Я даже
переписал себе несколько из них, но приведу здесь только одно, пришедшее из
Кемеровской области от молодой женщины и поразившее меня глубиной последней
своей фразы.
«Я сейчас сижу пишу, а у самой слезы так и навертываются. Ведь и мой брат
тоже тракторист и тоже — восемнадцать лет, он служит в армии. Да, я очень
сожалею, что гибнут вот такие хорошие люди, как ваш сын. Ведь его друг не пошёл
спасать, а он — я даже слов не найду таких, как вас благодарить за то, что вы
вырастили такого сына, верного Родине и себе».
«Верен Родине и себе». Да, пожалуй, именно эти слова выражают
нравственную суть того, что сделал Анатолий Мерзлов. Сделал, потому что видел в
этом своём тракторе частицу народного достояния, то есть, в конечном счете,
частицу Родины, и, оставаясь верным себе, не мог поступить по-другому. Видимо,
так!
END_QUOTE_2
И ещё одна цитата, прозвучавшая много лет спустя из уст младшего брата Анатолия Мерзлова — Вячеслава, проходившего воинскую службу на Байконуре и работавшего в середине 2000-х пожарным в Михайловском районе:
QUOTE_3
Лето то жаркое было, воздух накалён. Мотор в тракторе нагрелся. Солома в выхлопную трубу попала и вспыхнула. Толя огонь сбивать начал, а тут и полыхнуло. Когда он вышел из огня, ребята рассказывали: на нем одни лямки болтались. Я увидел брата в больнице и не узнал. Все лицо было чёрным. На вопрос журналистки газеты: “Но он ведь мог бросить трактор?” брат ответил: “Как бросить?! За зиму и весну Толя его с нуля собрал. А полежи-ка под трактором в мороз! Летом он машину к дому пригонял, чтобы никто запчасти не снял.” На уточняющий вопрос к Вячеславу как пожарному: “А такие случаи в вашей практике ещё были?” следует ответ: “Не припомню. Сколько раз комбайны горели. Приезжаем, а комбайнёры рядом стоят.”
END_QUOTE_3
В. Михайлов
февраль 2021
P.S
15 августа 1987 года хлебороб Николай Васильевич Барсуков, 1953 г.р., из Сараевского района Рязанской области в 25 -летнем возрасте повторил подвиг Анатолия Мерзлова, ценою своей жизни спас урожай. За свой подвиг был посмертно награждён Орденом Ленина. В его честь было названо поле. Ежегодно проводились соревнования комбайнёров на приз Барсукова.
P.S.S
В 1997 году волгоградский механизатор Иван Цуканов, 1945 г.р., вывел загоревшийся комбайн с поля озимой пшеницы. Хлеб уцелел, а Иван, так же, как и когда-то Анатолий Мерзлов, от ожогов скончался в больнице. Ему тогда перевалило за 50 лет.
P.S.S.S
В страду 2004 года комбайнёр-механизатор из Адамовского района Оренбургской области Вячеслав Васильевич Чернуха, 1954 г.р., бросился тушить огонь, чтобы спасти пшеничное поле. И товарищей своих позвал. Тушили пожар метлами, лопатами и даже рабочей одеждой. Впоследствии он говорил: “Я тоже, как и Анатолий, вступил в борьбу с огнём. Только мне повезло остаться живым, ему — нет…” В октябре 2005 года в полные 50 лет механизатор СПК “Комсомольский” В.В. Чернуха стал первым комбайнёром в нашей стране, которому за проявленные героизм и самоотверженность при спасении урожая и высокие достижения в труде было присвоено звания Героя Российской Федерации. Награда герою была вручена Президентом РФ в своей резиденции под Санкт-Петербургом — Константиновском дворце в рамках саммита глав государств-членов Евразийского экономического союза.
P.S.S.S.S
Есть в нашем Отечестве три поля воинской славы, получившие свои названия от имён близлежащих населённых пунктов, где проходили ратные сражения: Куликово поле, Бородинское поле, Прохоровское поле.
Но есть также и поля, где с риском для жизни и ценой собственной жизни сельские труженики спасали технику, урожай, сами эти поля: Мерзлово поле, Барсуково поле, Цуканово поле.
Ибо, собственно, с полей начинается Родина…
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
