По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор статьи — Вадим Аникейчик
Певец и педагог Вадим АНИКЕЙЧИК в беседе с обозревателем «Правды» Виктором КОЖЕМЯКО
Среди множества тяжких потерь, понесённых нашей страной за 30 лет после антисоветского переворота в 1991-м, безусловно, и великая советская массовая песня. Продолжая разговор о её судьбе, начатый на страницах «Правды», именно это утверждает абсолютное большинство откликнувшихся читателей.
Но письма пока мы получаем в основном от слушателей песен. А мне хотелось, чтобы прозвучал также голос их исполнителей, особенно тех, кто, сопротивляясь обстоятельствам, старается и сегодня сохранять верность подлинному искусству. Есть же такие!
Да, есть. И об одном мне с восхищением рассказывали участники Пушкинского праздника, который 6 июня стараниями КПРФ был организован на сей раз «у Грудинина», то есть в знаменитом подмосковном совхозе имени Ленина.
Больше всего меня заинтересовало, что Вадим Викторович Аникейчик, профессиональный певец с большим стажем, не только сам продолжает исполнять советские песни, но и в течение многих лет как педагог приобщает к ним детей, подростков, молодёжь. Вот и на праздник в совхоз имени Ленина он привёз ребят из руководимой им студии под названием «Молодые москвичи». Выступили они, по отзывам, с ярким успехом. И Вадим Викторович, когда я ему предложил тему беседы, сразу на неё отозвался.
Повод для тревоги имеется серьёзный
— Вас беспокоит господствующее отношение к советской песне?
— Очень! Это воистину бесценное наше достояние. Уникальный пласт мировой культуры теперь явно забывается. Причём сознательно, целеустремлённо.
— Не можете смириться с этим?
— Не могу. Потому и стараюсь делать всё от меня зависящее, чтобы донести до подрастающего поколения содержание и красоту музыкального наследия, созданного в советское время. Если о песнях говорить, то лучше их, по-моему, за истекшее тридцатилетие ничего не создано.
— Однако, согласитесь, так считают далеко не все.
— И от этого становится ещё горше. Помню, как в начале 2000-х годов потряс меня один эпизод. Я тогда уже работал со школьниками, и к нам пришла новая преподавательница. Из Гнесинского училища, то есть авторитет. Привела и несколько своих предыдущих питомцев, чтобы продемонстрировать плоды воспитания. Так вот, все песни, которые они исполнили, были на английском языке!
«А нельзя ли что-нибудь по-русски?» — не удержался я. И если бы видели вы, сколько высокомерного пренебрежения нарисовалось вдруг на совсем ещё юных лицах…
— С тех пор, наверное, вы перестали удивляться подобному?
— Увы. Насмотрелся и наслушался, в том числе по телевидению. С одной стороны, здесь вроде всё время говорится про антироссийскую американскую политику, а с другой — видишь страстное желание быть американистее самих американцев. Хотя, как правило, многие даже не понимают смысла того, что они поют.
— А вам удаётся этому противостоять?
— Пытаюсь. Разной бывает мера успеха. Но советская песня с первых моих шагов на поприще воспитания молодых составляет основу учебного репертуара.
Запомнился самый первый конкурс, на который мне предстояло выдвинуть своего юного участника. Мы с ним подготовили «Песню о весёлом ветре» из кинофильма «Дети капитана Гранта». Музыка Дунаевского, текст Лебедева-Кумача: «А ну-ка песню нам пропой, весёлый ветер…» Помните?
— Ещё бы!
— Высказывались моими коллегами предупреждения насчёт «архаики», которую, дескать, не поймут и не примут. Но — песня всё развеяла, всё одолела. И победила. Первое место.
— Не единственный случай?
— Что вы! Почти на каждый конкурс мы выходили с песнями советского времени. Без призов не оставались. Больше того, меня даже стали расспрашивать: «Да где же вы берёте такой репертуар?»
— Выходит, не только исполнение, но и сами песни за себя голосовали?
— Я это оценивал зачастую именно так: «Вот же, смотрите, не устаревает истинное искусство». И с какой стати его списывать?
Деньги не заменяют талант
— Но давайте разберёмся, где это происходило.
— По месту моей работы: московский район Ясенево. А организация называлась Центр внешкольного образования. Воспринимал я её как чудом сохранившийся остаток советской системы.
В самом деле, вы же знаете прежние наши дворцы и дома пионеров, где все ребята могли найти себе занятие по душе. Одни строили модели кораблей или самолётов, другие осваивали изобразительное искусство или театральное дело, третьи — цветоводство или музыку… И всё это бесплатно, как до определённого времени оставалось и в нашем районе.
— Теперь изменилось?
— Да, лет пять назад благодать в Ясеневе закончилась. Все услуги, как ныне выражаются, сделали платными. Как везде. Дольше других благодаря усилиям директора держалась школа имени Карамзина, при которой я со своей студией «Молодые москвичи» работаю и сегодня. Но в минувшем учебном году здесь тоже без денег, без оплаты перестали куда бы то ни было ребят принимать. Численность моих подопечных сразу уменьшилась вдвое!
— Сейчас много разговоров в связи с беспрецедентно неудачным выступлением наших футболистов на чемпионате Европы. В хоккее, где традиционно были мы лидерами, также скатились вниз. Ищут всякие причины для объяснения.
— А о главном, по-моему, молчат. Но ведь была возможность у всех ребят БЕСПЛАТНО с детства заниматься спортом. Были детские спортивные школы (ДСШ), юношеские (ДЮСШ) — поступай, пожалуйста. Вот и рос великолепный массовый резерв. Сегодня же одна моя знакомая решила нанять для своего сына тренера по футболу, так он берёт по три тысячи рублей за час. А если создают какой-нибудь разрекламированный «Сириус» в Сочи, то для «особо одарённых» детей, для «элиты». Результаты мы видим.
В художественном воспитании всё так же, как и в спорте, в науке, в других сферах деятельности. Если дорога к развитию открыта лишь имеющим большие деньги, то остальные вынуждены зарывать свои таланты в землю. Не отсюда ли нарастающее распространение и давление бездарей везде и всюду?
— К сожалению, это действительно бросается в глаза.
— Но столь же очевидно, что деньги, пусть хоть самые большие, не заменяют талант. Тем же футболистам и хоккеистам определили заоблачные оклады. А толку? Надеялись, будто деньги сами собой сработают на победу, но этого ведь не происходит.
Аналогичная картина и на нашей эстраде. Кстати, даже само слово такое по причине «старомодности» почти исчезло из употребления. Теперь — шоу-бизнес! А где бизнес, там нет места искусству. Это я утверждаю с уверенностью на основе горького опыта последних 30 лет.
— Какая-то чёрная магия включается?
— Я бы сказал так: всё перевёртывается с ног на голову. Если раньше двигателем в искусстве было стремление к совершенству, к чему-то высокому, то ныне совсем иное. Главным стал «коммерческий успех», ради которого можно идти на любую низость.
— Достойный пример — Ольга Бузова из «Дома-2» на сцене МХАТ во главе с пресловутым Бояковым…
— Примеры сплошь и рядом. Не раз мне доводилось слышать похвальбу так называемых менеджеров: «А хочешь, я из этого (или этой) сделаю звезду?» Речь, как правило, о персонаже с безнадёжной для нашего искусства репутацией. Ни голоса, ни слуха, в певцы никоим образом не годится. Но что бы вы думали? Менеджер «раскручивал» из ничего — и получалась… «знаменитость». Которой реально, разумеется, грош цена.
— Имеет значение, кого признают знаменитостями, а то и звёздами величают.
— Вот-вот! Я их называю «люди в перьях». Так пышно они разодеваются, выходя на встречу к зрителям. А вокруг переливы разноцветных огней, дым столбом и мельтешение целого стада подтанцовки. Тут уж залу не до смысла того, что якобы поётся. Типа: «Зацепила меня, а любви не дала».
— И одну какую-нибудь произвольную строку автоматически повторяют десяток раз… А вы заметили, с какой помпой Первый канал ТВ отметил недавно юбилей Кристины Орбакайте?
— Жуткое безобразие! Мало того, что ей больше недели изо дня в день посвящали специальные телевизионные передачи, а фильм «Чучело», где она снялась подростком, прокрутили чуть не на всех основных телеканалах страны, после этого небывалая кульминация была устроена ещё и показом юбилейного застолья!
Не представляю подобное в честь, скажем, подлинно великих Ирины Архиповой или Георга Отса. Великих, но скромных. Советских. А здесь-то кто? Да, мама — талант, но ведь не ты, а мама…
Если восстанавливать истинные ценности
— Знаете, Вадим Викторович, о чём я сейчас подумал, поставив себя на место читателя нашего диалога? «О времена, о нравы!» — наверное, так воспринимается его суть. Но как выходить из положения, в котором мы оказались? Ведь даже газета «Культура», являющаяся, насколько я знаю, органом Никиты Михалкова, печатает сегодня на первой странице очень крупным шрифтом вопрос: «Почему для культуры наступили «тёмные времена»?» Признаётся, что они тёмные. А как же их осветить?
— Проблема капитальная, глубокая и со множеством граней. Всего не охватить нам, ибо анализировать надо устройство нашей жизни в целом. Начало же мне видится всё-таки в детстве. Согласен с известным афоризмом, что все мы родом из детства. Многолетняя моя работа с детьми укрепила в сознании особую важность её.
— Только не всем же ребятам выпадает обрести такого наставника. А окружающие реалии быстро их портят.
— Тяжестью этого я и мучаюсь. В обращении юных к советской песне и другим истинным духовным ценностям вижу некое противоядие, способное перенастроить их внутренний мир в светлом направлении. Детей необходимо с ранних лет учить верным эстетическим и нравственным критериям, чего в большинстве своём они сегодня лишены.
— А как у вас это в своё время происходило?
— О, время-то было абсолютно иное! Достаточно сказать, что родился я в победном 1945-м.
— И песни, которые первыми к вам пришли, были соответствующие?
— Естественно. Репертуар прекрасный помню до сих пор. Меня ставили на табуретку, и я начинал «Комсомольской прощальной» Соловьёва-Седого из 1941 года:
Прощай, края родные,
Звезда Победы, нам свети,
До свиданья, мама,
Не горюй, не грусти,
Пожелай нам доброго пути.
А после окончания средней школы в родном городе Николаеве поступил в Харьковское военное авиационное училище. Конечно, и песни мои любимые меня туда привели. Да вот из-за состояния здоровья через полтора года был комиссован.
— Но петь в училище военном продолжали?
— Петь всё время очень любил. В училище меня, как и других новобранцев, пропустили через музыкальный класс, а потом зачислили в хор, который слыл одним из лучших в городе.
— Ох сколько тогда у нас было хоров! Даже в небольших трудовых коллективах. Вот что мы тоже теперь утратили… А стать профессиональным певцом мечты изначально не было?
— Она возникала, однако верх брала повышенная требовательность к себе. Хотя и голос мой хвалили, и другие артистические данные, но планку певца я себе представлял весьма высокую. И, вынужденно расставшись с авиационной мечтой, отправился не в музыкальный вуз, а на Север, рабочим ударной комсомольской стройки.
— Но любовь к музыке сохранили?
— Не расставаясь. И появилось у меня через три года музыкальное училище в Николаеве, а затем Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии, который окончил в 1975-м. А через два года, в 1977-м, стал лауреатом Всесоюзного конкурса на лучшее исполнение советской песни, который был посвящён 60-летию Октября.
— Сейчас, когда телевидение изредка показывает передачи цикла «Песня года» из тех лет, поражаешься, сколько изумительных произведений постоянно рождалось тогда. И каков был уровень исполнения!
— Часто говорят про время застоя, и, наверное, в чём-то он действительно проявился. Но не в искусстве, ставшем моей профессией. Советская песня продолжала богатейшие свои традиции, несмотря на покушения против неё, которые резко усилились с началом «перестройки».
Мне выпало счастье работать в двух ведущих концертных организациях страны. Сперва это был Ленконцерт в Ленинграде, а потом столичный Москонцерт. Подчеркну, что работа здесь сочеталась с очень взыскательной учёбой. Знаете, кто стали моими непосредственными учителями на поприще певца? В Ленинграде — выдающиеся композиторы Василий Соловьёв-Седой и Андрей Петров, в Москве — тоже выдающиеся Марк Фрадкин, Евгений Птичкин, Эдуард Колмановский…
— Да, имена говорят сами за себя.
— Известно, что песня — плод творчества композитора, поэта и артиста, исполняющего её. Так вот я с первых своих шагов на эстраде ощутил высочайшую требовательность. Она диктовала нам, молодым, и выбор тех, на кого надо равняться. Ещё при поступлении в музыкальное училище среди прочих мне последовал такой вопрос: «А кто вам ближе из двух певцов — Соловьяненко или Магомаев?» Вот какие задавались ориентиры!
— Публика ведь тоже взыскательная была?
— Мы знали, что нас по-особому ждут. А как же! Артисты из Ленинграда, из Москвы. Значит, будь достоин, соответствуй, не расслабляйся. Сегодня, если всерьёз говорить о восстановлении утраченных ценностей в нашем искусстве, я начал бы с утверждения прежней требовательности.
— Но как практически вы это себе представляете?
— За последние годы у нас буквально преданы анафеме художественные советы. Недостатки в их работе, конечно, были, но и совсем без контроля качества ничего хорошего быть не может. Следовательно, в той или иной форме надо к чему-то подобному возвращаться.
О том, что желательно,а что недопустимо
— Итак, ради чего, по вашему мнению, стоит воссоздать усовершенствованный художественный совет?
— Главное я уже сказал: ради абсолютно необходимого контроля качества. Например, у меня давняя мечта, чтобы авторитетнейший совет, состоящий из специалистов, чьи вкусы и компетентность не подлежат сомнению, провёл бы своего рода ревизию на основных телевизионных каналах. Ведь сегодня там, с художественной точки зрения, масса такого, что просто недопустимо в эфире. Из-за скудоумия, крайней бездарности и воинствующей пошлости, которая торжествует.
Сообщу вам девиз, увы, ставший для многих в искусстве руководством к действию: «Чем пошлее, тем башлее». Башли — на жаргоне это деньги. Смысл ясен? Исповедующих такую установку и утверждающих её надо в первую очередь гнать с телевидения. Всю эту оккупировавшую экран шелупонь, как я говорю. А то дети, с которыми работаю, невольно принимают мусор за нечто достойное: на телеэкране же господствует!
— Ну да, какой-нибудь Шнуров. Знаменит только матерными изрыганиями, а между тем заигрывают с ним власть имущие вовсю. И в комиссию Госдумы включают, и в популярной телепередаче «Голос» он представительствует как наставник…
— До чего только не додумаются! Я понимаю, когда в том же «Голосе» набирают себе учеников Александр Градский или, скажем, Пелагея. Но Шнур! Он-то чему может научить?
А ещё поражает меня, как носятся в последнее время с так называемыми рэперами. Чуждо для нас, с позволения сказать, эдакое «искусство», но его буквально впихивают всеми способами. Да столь глубокомысленно комментируют, будто в самом деле какое-то новаторское явление заявило о себе. Хотя это просто-напросто амбициозный, наглый примитив, к настоящему искусству не имеющий никакого отношения.
— Но небезызвестный Швыдкой, выступающий в роли официального представителя самого президента по культуре, посвятил рэпу уже не одну передачу в своей телепрограмме «Агора». Действительно, впихивает его изо всех сил, поднимает, раздувает!
— Всё это — взамен тех же советских песен, с которыми жило не одно поколение в нашей стране и которые помогли народу одержать Великую Победу. Они и сегодня могли бы нести людям дух победителей, но вот не дают им возможности звучать в полную силу.
— Идёт болтовня о важности патриотизма, а при этом самое патриотическое искусство изымается или заглушается. Нелепый парадокс!
— Я вижу, как благотворна для моих ребят встреча с лучшими песнями советской эпохи. Большинство впервые их для себя открывают, и открытие такое подобно очищающему порыву свежего ветра. А потом по этим песням они могут эмоционально представить себе реальную историю своей страны, подвергаемую ныне всяческим извращениям.
— Вы делаете благороднейшее дело, Вадим Викторович. Но много ли наберётся в стране таких, как вы? Чтобы с детства ко всем юным нашим согражданам приходили истинно прекрасные песни, настраивающие на добро, справедливость, красоту души… Это ведь должно бы стать неотъемлемой частью воспитания.
— Безусловно. Если государство не только на словах, но и на деле в таком воспитании заинтересовано. А пока — не забывайте! — даже малые остатки прежней внешкольной работы с детьми делают платными, то есть недоступными для всех. Так может ли при этом воспитание реально улучшаться? Конечно, нет!
Комментарий редакции: Угасание народной и высокой культуры, её вытеснение в пользу «масс-культа», конечно же, представляет собой составную часть политики международного капитала по ослаблению и уничтожению России. Ещё в 1945 году директор ЦРУ Ален Даллес планировал способствовать угасанию национального самосознания Советского народа руками «своих союзников, своих единомышленников в самой России». В последнее время, несмотря на звучащие из уст высокопоставленных деятелей деклараций о патриотическом сознании подрастающего поколения, общая обстановка не претерпела кардинальных изменений. На иное трудно рассчитывать, поскольку капитал не заинтересован в том, чтобы широкие массы народа были талантливыми и грамотными. В противном случае людьми труда будет сложнее манипулировать. Между прочим, отдельные представители «элиты» не скрывают своих замыслов. Одни только рассуждения Андрея Фурсенко о целесообразности воспитания «квалифицированного потребителя», а не творца, полностью предопределяют подход верхов к вопросам культуры, образования, к информационной политике и т.д. Поэтому только неустанная борьба народа России за социализм позволит остановить негативные тенденции.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
