На минувшей неделе минэкономразвития повысило прогноз по инфляции в России за 2021 год до 7,4%. Однако в свете последних событий в мировой экономике даже этот прогноз выглядит слишком оптимистичным.
После небольшого сезонного замедления в июле — августе инфляция в России опять ускоряется. По итогам сентября цены выросли на 7,4% в годовом выражении (то есть по сравнению с сентябрём прошлого года), в очередной раз обновив максимум с 2016 года. А поскольку сравнения «год к году» всё ещё остаются малоубедительными из-за эффекта базы (прошлый год был нетипичным), рассмотрим динамику инфляции в месячном выражении, то есть в процентах к предыдущему месяцу.
С января по июнь текущего года месячная инфляция в России колебалась в диапазоне 0,6—0,8%, затем в июле и августе она опустилась до 0,3 и 0,2% соответственно. Это снижение темпов инфляции было вызвано сезонным удешевлением плодоовощной продукции; обычно за последние несколько лет в эти месяцы мы наблюдали сезонную дефляцию — общий уровень потребительских цен в месячном выражении падал, но в этом году он просто замедлил свой рост, а с сентября этот рост опять ускорился. По итогам сентября рост составил уже 0,6% к августу, причём (как свидетельствуют данные Росстата по недельной инфляции) бóльшая часть этого роста пришлась на конец месяца, и в октябре тенденция продолжается. Так, за три недели по 11 октября рост цен составил 0,77% (что в грубом пересчёте за год без учёта сезонности даёт 13%).
Поэтому неудивительно, что опубликованная во вторник, 12 октября, очередная корректировка прогноза по инфляции в России на текущий год оказалась весьма значительной: сразу на 1,6 процентного пункта (п.п.) — с 5,8% до 7,4%. Причём эта корректировка сделана относительно совсем недавнего — сентябрьского — прогноза: инфляция 5,8% по итогам 2021 года — это один из ключевых параметров «Прогноза макроэкономического развития Российской Федерации на 2022 год и на плановый период 2023 и 2024 годов», который был представлен в правительство меньше месяца назад (21 сентября) и который используется для вёрстки федерального бюджета на соответствующий период. В сентябрьском варианте «Прогноза…» ожидаемая инфляция по итогам 2021 года уже была выше по сравнению с июльским (там было 5%) и тем более с апрельским (4,3%) вариантами.
Сообщая журналистам о новой корректировке «Прогноза…», министр экономического развития Максим Решетников сетовал на то, что в этом году в сентябре плодоовощная продукция не дешевеет в отличие от предыдущих лет. По словам министра, «в сентябре цены на плодоовощи выросли на 1,8% сентябрь к августу, среднее снижение в 2017—2020 годах — 6,5%; с 1998 года в сентябре дефляция по овощам не наблюдалась лишь однажды, в 2010 году».
Для объяснения, почему так произошло, министр ссылался на разовые непредвиденные факторы (такие как отставание темпов уборки урожая из-за пандемических ограничений), обходя вниманием главную причину — ускорение инфляции в мировом масштабе из-за сверхмягкой денежно-кредитной политики ведущих мировых центробанков. Именно эта склонность наших чиновников фокусироваться на частностях, не желая обращать внимания на системные факторы, и привела к тому, что в текущем году (когда системный фактор разгона мировой инфляции стал определяющим) прогноз по российской инфляции постоянно занижается и его приходится регулярно пересматривать в сторону повышения. Между тем ещё в конце прошлого года фактор системного ускорения инфляции в мировом масштабе уже был достаточно очевиден — см. «Стагфляция уже у порога», «Правда», №125, 22.12.2020.
Кстати, столь резкая корректировка прогноза по инфляции по сравнению с прогнозом, использованным для вёрстки федерального бюджета, означает, что рассматриваемый сейчас в Госдуме проект бюджета свёрстан на основе заведомо заниженного уровня инфляции по итогам текущего года, поэтому все расходы бюджета на следующий год в реальном выражении окажутся ниже, чем это предполагалось изначально. А расходы эти и так планируются весьма скромными.
Один вопиющий пример: расходы на здравоохранение планируется сократить на 8,6% по сравнению с уровнем, ожидаемым по итогам текущего года. Это сокращение разработчики бюджета объясняют тем, что пандемия уходит, поэтому и расходы на борьбу с ней будут больше не нужны. Однако совершенно очевидно, что до победы над ковидом нам всё ещё очень далеко: вакцинация продвигается из рук вон плохо, да и эффективность вакцин для борьбы с новыми штаммами оказалась ниже, чем считалось изначально. Даже среди вакцинированных граждан много заражений и госпитализаций, значит, нам ещё долго будут нужны ковидные госпитали и нагрузка на систему здравоохранения ещё долго не вернётся в доковидную норму.
Подобное недофинансирование имеет место и по другим социально-экономическим статьям, а в результате превышения уровня инфляции над заложенным при вёрстке бюджета прогнозом это недофинансирование дополнительно усугубится. Так, заложенное в проекте бюджета сокращение расходов на здравоохранение на 8,6% в номинале означает, что при инфляции 5,8% их сокращение в реальном выражении составит 13,6%, а при инфляции 7,4% оно составит уже 14,9%.
Теперь поговорим о том, что нас ждёт в отношении инфляции в ближайшем будущем. Посмотрим сначала на динамику индекса отпускных цен производителей; они оказывают значительное влияние на потребительские цены, но с некоторой задержкой. В России в августе (это самая свежая статистика по этому показателю на момент написания статьи) рост индекса цен производителей составил 28,6% в годовом выражении (то есть по сравнению с августом 2020 года). Причём бóльшая часть этого роста (24,8%) приходится на последние восемь месяцев указанного годового периода, то есть на январь — август текущего года. Так что розничным (потребительским) ценам ещё есть куда расти.
Также на потребительские цены оказывают влияние и цены производителей в других странах, откуда приходит импорт. Так что посмотрим, что происходит в некоторых наиболее значимых странах-экспортёрах промышленных товаров.
В Германии в сентябре цены производителей выросли на 14,2% в годовом выражении; это максимальное значение с 1974 года. По месяцам динамика ещё более показательная — рост цен ускоряется: за пять месяцев, с мая по сентябрь, рост цен производителей в Германии составил соответственно 1,5, 1,3, 1,9, 1,5 и 2,3%, то есть 8,5% за пять месяцев (это более 20% в пересчёте на год).
Более того, в Германии уже появились первые признаки зарождения инфляционной спирали: вслед за рекордным за много лет ростом потребительских цен (4,1% в годовом выражении; это максимум за 28 лет) профсоюзы начинают требовать соответствующего (и даже большего) повышения зарплат. Так, рост средней зарплаты по итогам второго квартала этого года составил 5,5% в годовом выражении, полностью и даже с запасом компенсировав падение зарплат на 4% во втором квартале 2020 года по сравнению с тем же периодом докризисного 2019 года. А теперь германские профсоюзы выдвигают требования дальнейшего повышения зарплат (вполне естественные при таком разгоне инфляции). Так, например, глава профсоюза IG Bau, объединяющего порядка 900 тыс. работников строительной отрасли, объявил, что если работодатели не выполнят требование о повышении зарплат на 5,3% со следующего года, то профсоюз объявит забастовку — впервые за 20 лет. Поэтому в ближайшем будущем рост зарплат станет дополнительным фактором роста цен производителей вдобавок к дорожающему сырью и возникшему недавно энергетическому кризису.
В целом по еврозоне пока есть данные только за август: индекс цен производителей там в августе вырос на 13,4% в годовом выражении; это максимум за всю историю расчёта этого показателя начиная с 1980-х годов. За последние месяцы рост индекса цен также ускорился в месячном выражении: за четыре месяца, с мая по август, цены производителей выросли на 6,1% (то есть 18,3% в пересчёте на год).
Эти темпы роста цен производителей, уже высочайшие по историческим меркам, ещё не отражают влияния мирового экономического кризиса, который пришёл в Европу по большому счёту только в сентябре текущего года.
Об этом кризисе мы подробно писали в недавней статье «Как сказал Менделеев, топить можно и ассигнациями» («Правда», №110, 7.10.2021). Как мы и предсказывали в этой статье, экстремальные уровни цены на газ, имевшие место в первых числах октября (максимум был достигнут днём 6 октября, когда указанная статья уже была в печати; котировки достигали 1969 долларов за тысячу кубометров), оказались недолговечными. Как мы и предполагали, этот взлёт был вызван чисто спекулятивными причинами (принудительными покупками со стороны спекулянтов, игравших на понижение, которые были вынуждены покупать биржевые контракты по любой цене, чтобы закрыть свои спекулятивные позиции). Поэтому такой «шип» в графике цены не имеет никакого экономического смысла (как и пресловутая отрицательная цена на нефть в апреле прошлого года).
Если же этот искусственный скачок исключить из рассмотрения, то мы увидим, что цена на газ ускоренно росла в сентябре, но в октябре она стабилизировалась в широком диапазоне 1000—1200 долларов за тысячу кубометров. По историческим меркам это очень высокий уровень, гораздо выше прежних максимумов, так что дорогостоящий газ уже очень заметно отражается на себестоимости продукции в Европе, прежде всего в энергоёмких производствах. Наиболее энергоёмкие производства сокращают объём выпуска продукции (тепличные хозяйства, птицефермы, сталелитейные производства, производители удобрений и т.д.), что наряду с повышением себестоимости также способствует дальнейшему росту цен на неё.
Так что рост цен производителей в Европе ещё далеко не исчерпан; он и дальше продолжит оказывать влияние на инфляцию и в России, как минимум на горизонте нескольких месяцев.
Теперь посмотрим, что происходит в Китае; это ещё одна важная страна-экспортёр промышленных товаров для России и для всего мира. В сентябре в Китае рост цен производителей составил 10,7% в годовом выражении (в случае Китая сентябрьские цифры в годовом выражении уже можно считать вполне показательными, так как локдауны там завершились раньше, чем в других странах; поэтому рассматривать динамику показателей в месячном выражении нет необходимости). При этом в Китае происходит значительное замедление темпов роста выпуска промышленной продукции: по итогам сентября он составил всего лишь 3,1% в годовом выражении, что заметно ниже прогнозов аналитиков (4,5%) и показателей предыдущих месяцев (5,3% в августе; выше 6% каждый месяц начиная с осени 2020 года).
Да и в целом экономическая активность в Китае в последние месяцы существенно замедляется: рост ВВП Китая в третьем квартале снизился до 4,9% в годовом выражении; во втором квартале было 7,9%. Поквартальная динамика ещё выразительнее: в третьем квартале рост ВВП Китая составил всего лишь 0,2% по сравнению с предыдущим кварталом.
Замедление темпов роста экономики Китая вызвано несколькими факторами. Один из наиболее значимых из них — это сокращение деловой активности в строительном секторе Китая на фоне политики властей по сдуванию пузыря на рынке недвижимости: власти Китая провозгласили, что «квартиры нужны для того, чтобы жить, а не для того, чтобы в них инвестировать» (на мой взгляд, это очень правильный подход, который неплохо было бы перенять и нашей стране; он, в частности, предусматривает развитие системы арендного жилья, и особенно льготной аренды для малоимущих, о чём мы уже неоднократно писали).
Кроме того, в последние несколько недель замедлению экономики Китая, и особенно китайского промышленного производства, способствует взлёт цен на энергоносители, из-за которого в стране происходят веерные отключения электроэнергии, и многие китайские товаропроизводители вынуждены сокращать объёмы производства. Влияние этого фактора проявилось только к концу сентября, поэтому основного эффекта от него в статистике ещё не видно.
В указанной выше статье мы уже говорили о том, как энергетический кризис влияет на Китай, и с тех пор в Поднебесной (в отличие от Европы) энергетические проблемы ещё более усугубились: цена на уголь продолжает стремительно расти. Так, в понедельник, 18 октября, котировки фьючерсных контрактов на уголь скакнули на 8% и достигли очередного исторического максимума — 284 доллара за тонну. Для сравнения: на протяжении многих лет до конца 2020 года биржевая цена угля колебалась вблизи 100 долларов за тонну и даже ниже; этим летом диапазон колебаний сместился вверх — до 120—140 долларов за тонну, а в сентябре начался взрывной рост — по состоянию на конец сентября цена составила 216 долларов за тонну, что на тот момент казалось немыслимо высоким уровнем. В начале октября небольшую передышку с ценами на уголь принесли китайские «длинные выходные» (с 1 по 7 октября), но по их окончании цены опять пошли в рост.
Цены на уголь имеют для Китая огромное значение, поскольку порядка 70% электричества в стране производится на угольных теплоэлектростанциях. Так что вполне естественно, что динамика индекса цен производителей (в годовом выражении) в Китае имеет очень сильную корреляцию с ценой на уголь: эти два графика на горизонте нескольких лет накладываются друг на друга почти идеально. Из этого наложения графиков видно, что если указанная корреляция сохранится (то есть если не будут приняты какие-то меры по сдерживанию цен «в ручном режиме»), то индекс цен производителей в Китае может вырасти до 50% в годовом выражении. А это серьёзнейший дополнительный фактор для роста потребительских цен по всему миру, включая и Россию.
Разговор о будущей динамике инфляции был бы неполным, если бы мы не сказали, хотя бы вкратце, о том, что нового происходит в денежно-кредитной политике в наиболее значимых странах мира.
В ответ на разгон инфляции центробанки многих развивающихся стран (включая и Россию) уже несколько месяцев проводят ужесточение денежно-кредитной политики, а теперь к ним присоединились и некоторые развитые страны, являющиеся эмитентами резервных валют второго эшелона. Так, например, Канада и Австралия уже приступили к сокращению объёмов количественного смягчения (то есть печатания денег). Однако в большинстве развитых стран речь о повышении ключевой ставки всё ещё не идёт. Но есть и исключения, например Новая Зеландия и Норвегия, недавно поднявшие свои ставки на 0,25 п.п., а Исландия даже успела уже трижды поднять ставку — в мае, в августе и в сентябре, суммарно на 0,75 п.п. Но эти страны слишком малы, чтобы оказывать существенное влияние на инфляцию в мире в целом.
Что же касается четвёрки ведущих мировых центробанков — Федеральной резервной системы (ФРС) США, Европейского центробанка (ЕЦБ), Банка Японии и Банка Англии, то никаких реальных шагов по ужесточению денежно-кредитной политики ими пока ещё не сделано; есть только словесные интервенции и ориентировочные планы. Так, например, на сентябрьском заседании ФРС говорилось, что условия для начала сворачивания количественного смягчения «почти сложились», и оно «вероятно» будет объявлено на ноябрьском заседании, если не произойдёт каких-то негативных сюрпризов с рынком труда. Если же с рынком труда всё будет более-менее нормально, то программу количественного смягчения ФРС США планирует постепенно сокращать и к середине следующего года свернуть полностью. То есть долларовый «печатный станок» будет работать ещё несколько месяцев, хотя и в меньших объёмах. При этом о повышении ставок речь всё ещё не идёт.
Так что со стороны Федрезерва значительных препятствий разгону мировой инфляции пока не видно; планируемое сокращение объёмов количественного смягчения может повлиять на неё лишь с заметной задержкой. Похожая ситуация и с остальными тремя ведущими мировыми центробанками.
Итак, резюмируем сказанное. Инфляция в мире продолжает разгоняться, потенциал этого процесса ещё далеко не исчерпан, а начавшийся в мире энергетический кризис придаст разгону инфляции дополнительный импульс. Эта мировая инфляция «импортируется» и в Россию. Для борьбы с ней наш ЦБ ужесточает денежно-кредитную политику, но монетарными методами победить инфляцию, импортируемую извне, не получается. Зато получается спровоцировать замедление в экономике, так что Россия сейчас уверенно движется к стагфляции или рецессии (в зависимости от того, насколько сильным будет дальнейшее ужесточение денежно-кредитной политики).
В этой ситуации могли бы помочь дополнительные бюджетные расходы на стимулирование экономики, но представленный в Госдуму проект бюджета значимых мер в этом направлении не предусматривает, хотя деньги на них вполне можно было бы найти благодаря значительному увеличению доходов бюджета вследствие опережающего роста сырьевых цен.
Вот так и живём…
Татьяна КУЛИКОВА, экономист.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
