По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор статьи — Анна Полтавченко
«В феврале 2016 года украинские СМИ радостно известили, что в посёлке Петриковка Днепропетровской области среди руин фабрики художественной росписи «Дружба» найдены раритетные малёвки (рисунки) работавших там знаменитых мастеров Василия Соколенко и Андрея Пикуша. Малёвки считались утерянными навсегда, и вдруг такая удача — нашлись!
Петриковская роспись — украинская декоративно-орнаментальная народная живопись — с 2013 года включена в Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества ЮНЕСКО. Во времена Советской Украины на фабрике художественной росписи в Петриковке работали почти полтысячи человек, их продукция шла в 80 стран мира. Но в «самостийной» Украине предприятие было приватизировано, а в 2007 году очередные «неизвестные» вырезали и вывезли с него всё металлическое оборудование. Жителям «незалежной» осталось только радоваться ценным находкам среди руин некогда знаменитого народного промысла.
Ситуация, аналогичная петриковской, складывается сегодня и в украинской литературе. После разрушения УССР украинская советская литература оказалась погребённой. Если исследовать эти «руины», можно тоже найти «малёвки» выдающихся мастеров художественного слова.
Правда, при нынешнем режиме «достают» их неохотно: боятся, что талантливо написанные книги активизируют в народе Украины советскую память.
С другой стороны, если литературных корифеев УССР оставить в прошлом, то вместо современной украинской литературы образуется чёрная дыра — редкая «птица» из «самостийных» писателей долетит до середины Днепра.
Поэтому, прежде чем рассказать о творчестве классика украинской советской литературы, правящий буржуазно-националистический режим пытается тщательно «перекрасить» его в жёлто-голубой цвет.
В ушедшем году на Украине часто вспоминали о жизни и творчестве Григора Михайловича Тютюнника. Повод серьёзный — 90-летие со дня рождения этого талантливого писателя, лауреата Государственной премии им. Т. Г. Шевченко и премии имени Леси Украинки за произведения литературы и искусства для детей и юношества. Но выставить Григора Тютюнника «своим», то есть антисоветчиком и буржуазным националистом, у идеологов нынешнего украинского режима не получилось. Их «патриотизм» писатель давно разоблачил: «Есть люди, которых хлебом не корми, а дай порассуждать о «любви к народу». Они всегда вызывают скуку или усмешку, так как известно, что о любви — молчат».
Григор Михайлович Тютюнник родился 5 декабря 1931 года в селе Шиловка Зеньковского района Полтавской области. Великая Отечественная война застала его в Донбассе, в доме родного дяди. И мальчишка в свои 10 лет решил пробираться на Полтавщину, к маме, пешком по оккупированной гитлеровцами Украине. Этот тернистый путь из опалённого детства Григор Тютюнник запечатлел в повестях «Климко» и «Осада». Благодарность к жителям Донбасса, спасавшим его от голода хлебом и местной «песковатой» картошкой, осталась у писателя на всю жизнь. Он создал потом целую серию проникновенных очерков о тружениках Донбасса: «Горловка — город немаленький — триста с лишним тысяч населения, почти две Полтавы…» («Шахтёрская заря»).
Окончание войны стало для Григора радостным вдвойне — 9 мая 1945 года он впервые увидел в родной Шиловке своего брата по отцу Григория Тютюнника: «Вот мы, ученики пятого класса, вместе со всей школой стоим у цементных ступеней старого сельсовета. Алеют флаги, плачут, смеются люди. А на ступеньки поднимается Григорий и произносит речь. Он в длинной шинели, в одной руке зажал шапку с красной партизанской лентой наискосок, а вторая лежит на перевязи. День Победы».
Украинский советский писатель Григорий Михайлович Тютюнник родился 6 мая 1920 года в том же селе Шиловка Зеньковского района Полтавской области. Его назвали Георгием, но дед по матери записал малыша в сельсовете Григорием: «Может, и не так, как просили домашние, зато по-нашему». Тайна раскрылась в 1935 году, когда Георгий Тютюнник брал в сельсовете справку для учёбы в зеньковской десятилетке. К тому времени его отец Михаил Тютюнник был женат вторым браком, и в его семье подрастал 4-летний сын Григорий.
Так со временем в украинской советской литературе появилось сразу два Григория Михайловича Тютюнника. Младший из них стал называть себя Григором.
21-летний Григорий Тютюнник ушёл на фронт в составе студенческого батальона Харьковского университета. Воевал, бежал из плена, партизанил, был тяжело ранен в Чехословакии. После войны окончил Харьковский университет и работал во Львове.
В украинскую советскую литературу Григорий Тютюнник вошёл крупным романом «Вир» («Водоворот») — о жизни колхозников его родной Шиловки в 1940—1941 годах. Это произведение, за которое писатель получил Государственную премию им. Т.Г. Шевченко, младший брат Григор назвал «поэмой красоты, поэмой счастья и горя, радости и печали, выросшей из сердца доброго, любящего, самоотверженного». И произнёс слова, ставшие потом крылатыми: «Мало — видеть. Мало — понимать. Нужно любить. Нет загадки таланта — есть вечная загадка любви».
Григорий и Григор Тютюнники начали переписываться в 1954 году. После окончания ремесленного училища Григор работал на харьковском заводе им. Малышева, затем восстанавливал шахты Донбасса, проходил флотскую службу во Владивостоке. Переписка укрепила творческое общение двух родственных душ. Под влиянием старшего брата Григор поступил на филологический факультет Харьковского государственного университета (российское отделение) и тоже начал писать:
«В один из вечеров я решился сказать Григорию, что хотел бы показать ему свой рассказ. Он взял из моих рук смятые листы и, прочитав их, воскликнул: «Есть!» А потом спокойно, по-деловому произнёс: «Садись за стол, будем работать». К полуночи рассказ был прочитан. Предложение за предложением. Мы встали из-за стола радостные, взволнованные. «Писать надо так, — сказал мне Григорий, — словно пишешь последнюю свою вещь в жизни. Выкладывайся на все сто: слово, настроение, образ — всё отдай, что взрастил».
В мае 1961 года журнал «Крестьянка» опубликовал первый рассказ Григора Тютюнника «В сумерках». А спустя три месяца от старых фронтовых ран умер его самый дорогой человек — брат Григорий. Эта утрата стала для молодого писателя невосполнимой. Уже в одиночестве он пошёл своей литературной нивой, которая начала щедро плодоносить. В 1966 году вышел первый сборник рассказов Григора Тютюнника «Завязь». За ним — «Тысячелистник» (1969), «Отчие пороги» (1972), «Край-небо» (1975), книга избранного «Корни» (1978).
После удачной попытки в жанре повести («Осада», 1969) Тютюнник-младший успешно работает в крупной прозе: пишет повести «День мой субботний», «Климко», «Огонёк далеко в степи», «Житие Артёма Безвиконного» (закончить не успел).
Писал Григор в основном рассказы, считая, что рассказ ближе всего к поэзии, к чувству: «Никогда не работал над темой. Всегда работаю над чувствами, живущими вокруг меня и во мне». Писатель перевоплощался в своих героев, словно актёр. Становился то слепой сельской старушкой по прозвищу Вуточка, каждое лето на ощупь прихорашивающей свою хату-мазанку к приезду сыновей, которые так и не соизволили её навестить («Вуточка»), то учителем-фронтовиком, после уроков спешащим на костылях к тому месту, где фашистской бомбой разорвало его дом и семью («На пепелище»), то Марфой Ярковой, умоляющей почтальона дать ей только прикоснуться к фронтовому письму возлюбленного, которое тот прислал своей жене («Три кукушки с поклоном»).
У Григора Тютюнника была сильно развита эмпатия — склонность к сопереживанию. И когда начинающие литераторы просили поделиться с ними секретами творчества, он отвечал: «Есть секрет, но вы его никогда не возьмёте. Это — боль. Полная душа боли!..»
Самой высокой наукой жизни писатель считал мудрость, а самая высокая мудрость, по его мнению, — быть добрым. «Все люди красивы, если они добры», — говорит Ялосовета — жительница полтавского села в повести Григора Тютюнника «Огонёк далеко в степи». А дальше следует рассказ главного героя повести Павлуши: «Тётя Ялосовета мне мачеха. Она вышла за моего отца «на ребёнка», когда мне было девять лет, и прожила с ним до войны ровно месяц, а со мной вот уже шестой год мучается… Говорил ей однажды: выходите замуж, а я уж как-нибудь сам. Плачет… В первый день принёс ей из училища кусочек слежавшегося в кармане хлеба, положил на стол: «От пайка осталось, ешьте, это я вам». Отщипнула крошку хлеба, жуёт медленно, слушает его на вкус, а потом: «Вку-у-сный!» И глазами — хлоп-хлоп. Снова плакать собирается! Вот привычка!»
Именно такой уровень человечности и поставил во главу творчества Григор Тютюнник. Примеры он черпал из жизни украинского народа — главного героя своих произведений. Народ в рассказах и повестях Григора Тютюнника выступает не безликой массой, а как «совокупность неповторимых индивидуальностей. Добрых душ и низменных. Счастливых и несчастливых. Разных». Последняя цитата — из его очерка о Василии Шукшине. Творчество украинского писателя Тютюнника и русского писателя Шукшина имеет много общего. Рассуждая о Василии Макаровиче, Григор Михайлович говорит: «Шукшин был с теми своими героями, которые и в солнечные дни своей жизни, и в беде оставались добрыми, совестливыми, справедливыми».
На стороне таких же людей всю жизнь оставался и сам Григор Тютюнник. Именно о них он пишет в названной уже повести «Огонёк далеко в степи». Да, к своим производственным ссадинам мальчишки из ремесленных училищ 1945 года прикладывают подорожник — йод отправлен на фронт. Зато директор училища говорит им: «У вас будет образование и специальность заводских интеллигентов-инструментальщиков! Вас мы направим в города, на большие заводы. Ваше будущее — завтрашний день рабочего класса, завидное будущее, хлопцы!»
Это — главная мысль данной повести. Советский Союз победил в жесточайшей войне. Украинское село вместе со всей страной возвращается к мирной жизни: «Молотилка в поле гудит, Хетезе (трактор Харьковского тракторного завода (ХТЗ). — А.П.) возле леса просянище пашет…» Сельских мальчишек, потерявших на фронте отцов и старших братьев, государство определяет в ремесленные училища. Даёт им будущую профессию и скудный послевоенный паёк. Он и не мог быть другим после того, как все ресурсы страны ушли на сокрушение гитлеровских полчищ. Но за годы войны жители украинской глубинки не растеряли доброты, ценят то, что у них есть, и будущее их — светло.
Нынешние украинские критики сгущают краски: «Григор Тютюнник описывал нищету, страдания и бесправие сельских жителей УССР после окончания войны». Ложь! Свою формулу счастья Григор Михайлович вывел именно из собственного послевоенного детства и изложил её в 1970-е годы в одном из последних своих произведений — повести «День мой субботний»: «Как легко даётся человеку счастье, если он не придумывает его себе сам, не тянется к нему из последних сил, а лакомится им свободно, как воздухом и водой. И у меня оно было, такое счастье. Когда несёшь горячую картошку в карманах, то греешь о неё руки — и уже счастлив теплом. А когда поедешь на луг по дрова, то непременно найдёшь такой причудливый пенёк, который похож сразу на все чудовища в мире! Обойдёшь его с разных сторон — и уже счастлив зрелищем. А то ещё встретишь прижатый снежной глыбой вербовый куст-домик. Вокруг мороз или метель такая, что света не видно, а под кустом сухая рыжая осока, пропахшая осенним солнцем. Сиди, грейся, отдыхай, слушай, как переговариваются мыши в осоке, — и уже ты счастлив уютом. Отогрелся — снова за работу. Бах по пеньку, обухом тресь — сразу полмешка дров, полдома тепла вечером, при свете плошки. И уже ты счастлив добычей».
Тревога появляется в произведениях Григора Тютюнника в 1960—1970-е годы. Павел Дзякун — герой его рассказа «Сын — приехал» — прибывает из города в родное село на собственном «Москвиче». «В квартире у нас есть всё: гарнитур житомирский, холодильник «Донбасс», телевизор «Огонёк», стиральная машина «Нистру», пылесос … «Буран», правда, — «Ракеты» в магазинах не было. Денег хватает и на каждый день, и на книжку», — хвастается свекрови бойкая жена Павла Рита. И всё было бы прекрасно, да вот только стоящий у личного автомобиля Павел Дзякун здоровается с односельчанами, глядя поверх их голов: «За-с-те!»
Григор Тютюнник ненавидел обывателя — за жадность, эгоизм и лицемерие: «Если ты умный, то, построив капитальный дом, не хвались, лучше посетуй: «Да вот, мол, соорудил кое-какой шалашик, зимой холодно, хоть псов гоняй. Кирпич недожжён. Или — пережжён». Все знают, что это ложь, но уважают тебя, считают, что ты человеком с умом. Хозяин!» («У Кравчины обедают»). Даже в таком «невинном» бытовом лукавстве Григор видел огромную угрозу общественной нравственности: «Человечество знает теорию и практику классовой борьбы. Это великое открытие. Но оно ещё не знает ни теории, ни практики борьбы с обывателем, потому что это не класс, не конкретно определённая общественная единица, а социальный тип» («Осада»).
Советскость Григора Тютюнника тоже была особенной. Если поэт Иван Драч заявлял: «Дышу Лениным до последнего вздоха», то Григор достижения колхозного строя Советской Украины показал в… свадебном тосте председателя колхоза: Товарищи женщины! Заманивайте своих мужей в наш колхоз. А мы, со своей стороны, будем строить вам дома и выделять лучшие усадьбы» («Отдавали Катрю»).
Удивительное отношение было у Григора Тютюнника и к памяти о Великой Отечественной войне. Павшие советские воины выступают героями почти во всех его произведениях. Они продолжают жить жизнью тех сёл, где стоят их обелиски. В рассказе «При луне» звучит музыка и звенит смех гуляющей вечером сельской молодёжи, а потом вдруг «замолкает в низовьях реки удивлённый удод, и солдаты над братской могилой — тоже ребята молодые — молчат, пряча скорбную суровость своих лиц в тени».
В произведениях писателя каждое слово не просто свежо и ароматно, оно тщательно выверено и подчинено главной цели — сохранению народной нравственности. Это роднит Григора Тютюнника с русскими советскими писателями: Юрием Трифоновым, который в романе «Студенты» (1960 год) писал: «Борьба с чертами эгоизма, корыстолюбия, зависти, мещанских предрассудков в нас самих — это и есть борьба за нравственность, за укрепление коммунизма», и Юрием Германом, заявившим в романе «Один день» (1959—1960 гг.): «Коммунизм и совесть — понятия неразделимые».
«Все разрушения империй, государств и других политических организаций происходят через утерю нравственности, — утверждал на стыке 1960—1970 годов и советский писатель-фантаст Иван Ефремов. — Единственный выход — в строжайшем самоограничении материальных потребностей, основанном на понимании места человека и человечества во Вселенной как мыслящего вида, абсолютном самоконтроле и безусловном превосходстве духовных ценностей перед материальными».
«Материальные вещи не приносят с собой духовной цивилизации, наоборот, разлагают её», — в унисон ему твердил украинский прозаик Григор Тютюнник.
Его афоризм: «Вам не хватает реки, а мне и капли достаточно!» — вполне мог быть адресован украинским писателям, с которыми у Тютюнника-младшего не раз возникали конфликты. «Он ненавидел ложь и требовал справедливости, из-за чего Григора ненавидели большинство коллег по перу», — пишут сегодня о Тютюннике-младшем на Украине. А сам он в повести «День мой субботний» размышлял о том, что «писательский позвоночник может не выдержать и свихнуться под тяжестью такой мелочи, как слава, обеспеченность и тому подобное». И оказался прав.
Пройдёт 9 лет после смерти Григора Тютюнника, и в сентябре 1989 года писатели Советской Украины создадут буржуазно-националистический Рух с откровенной целью: «уничтожить коммунистическую тоталитарную систему» и «освободить украинский народ от влияния большевистской идеологии». Возглавит Рух поэт Иван Драч — до этого «дышавший Лениным».
Под жёлто-голубой руховский флаг встанут почти все известные литераторы УССР. Из маститых только писатель-фронтовик Александр Сизоненко не предаст Красное знамя и до последних своих дней станет сражаться под ним за советские идеалы.
Было ли ещё когда-нибудь в истории столь единодушное предательство, совершённое творческой интеллигенцией?
Корифеи украинской советской литературы, отмеченные Государственными премиями УССР и СССР, в 1989 году превратились в современных петлюровцев и бандеровцев. Опираясь на обывателя, «патриотический» писательский Рух в итоге привёл Украину к нацизму и войне.
Но не бывает преступления без наказания: уничтожив Советскую власть, эти писатели уничтожили и свои советские произведения, а создать новые так и не смогли. Зато рассказы и повести Григория Михайловича Тютюнника и сегодня не перестают восхищать читателей.
Однажды в интернете я нашла удивительное откровение:
«Григор Тютюнник — мой самый любимый послевоенный писатель СССР. Для тех, кто о нём не слышал, краткая выдержка из Википедии: «Г.М. Тютюнник — украинский советский прозаик и переводчик». Как же я познакомился с творчеством писателя, столь отдалённого от меня географически? В моём родительском доме всегда была небольшая библиотека, что является хорошим тоном даже в наши цифровые времена. Там я наткнулся на сборник рассказов и повестей Григора Тютюнника. Обложка — самая обычная, никаких картинок, только печатный текст на старой бумаге. Решил немного почитать — тут всё и началось… Я был впечатлён настолько, что прочитал и перечитал книгу несколько раз. Уникальный стиль письма, проза очень атмосферная, хорошо передаёт дух военной и послевоенной Украины, в частности — родной писателю Полтавщины. Голодные и холодные времена войны и первых послевоенных лет сменяются тёплыми, размеренными буднями 60-х и 70-х. В сборник, попавший мне в руки, вошли лучшие произведения Григора Тютюнника — 41 рассказ и 4 повести. Вот моя любимая:
« — Просишь? — Что? — Кушать. — Прошу. — Дают? — Когда как… — Значит, не умеешь просить. — Стыдно ведь… — Хм… Стыдно. Гордишься, что ли? Если так, то плохо тебе жить будет. У-у, трудно… — И, помолчав, добавил: — Гордым всегда плохо живётся. — Почему? — А потому, что всем хочется быть гордыми, да не все способны, вот они и ущемляют гордых, потому что завидуют им».
Повесть «Осада». События происходят на Украине во время гитлеровской оккупации. Вещь тяжёлая, написанная о страшном времени. Главный герой — мальчишка-сирота, блуждающий вдоль линии фронта. Повесть учит нас, что мирную жизнь нужно ценить и беречь, что, пройдя даже через большие трудности, самое главное — оставаться добрым человеком. Прочитайте книги Григора Тютюнника, обогатите себя… Марат Зайцев, 22 года, город Уфа, Республика Башкортостан».
Комментарий редакции: Как и в России, антисоветчики на Украине имеют обыкновение представлять едва ли не всех выдающихся литераторов, режиссёров, артистов в качестве русофобов и антикоммунистов. За этим стоит однозначное желание столкнуть лбами славянские народы, легитимизировать творимые бандеровщиной бесчинства. Однако народ знает, что все тысячи лет русские и украинцы, будучи единой нацией, бок о бок сражались против поработителей. Одни только совместные подвиги, совершённые братскими народами в годы Великой Отечественной войны, конкретные примеры которых можно до скончания века приводить, говорят о многом. Так что рупорам Запада никогда не удастся расколоть Советский народ, деморализовать его, опоить псевдокультурной сивухой. Да, «глобалисты» орудуют по полной, стремятся нанести урон народам насильственно расчленённого СССР. Но и бросать кость им не нужно. Те, кто настроены в пользу эгоизма, пренебрежения морали и справедливости, будут за одно с русофобами и с антисоветчиками. Но не большинство людей. Они понимают, что рано или поздно соответствующим процессам придется положить конец.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
