По материалам публикаций на Центральном сайте КПРФ
Нас, коммунистов, не перестает волновать вопрос: Как могло случиться, что такую могучую организацию, как КПСС, насчитывающей 19 228 217 членов партии (из них 372 104 – кандидаты), постигло позорное завершение ее истории, ее запрет и уничтожение? На этот непростой вопрос вот уже несколько десятков лет пытаются дать ответ и политики, и ученые различной направленности, и простые коммунисты.
Последним съездом КПСС был XХVIII съезд, который проходил с 2 по 13 июля 1990 года в Москве. На съезд было избрано 4683 делегата. Съезд рассмотрел целую группу вопросов, начиная с Программного заявления (на Программу не хватило сил), которое, по сути, никаких теоретических новаций не содержало, и Устава, и кончая различного рода резолюциями и заявлениями.
Чтобы более четко представлять замысел проведения этого съезда, необходимо сделать несколько предварительных замечаний исторического свойства. Изучая идейные истоки атак на КПСС, все время ощущается давление хорошо известных взглядов. Источниками этих взглядов являются многопартийность и ликвидация всеобъемлющей ответственности КПСС за построение социализма, животная ненависть к марксистско-ленинскому учению и опыту диктатуры пролетариата, подмена власти рабочего класса буржуазным реформизмом, сведение революционной борьбы к буржуазному парламентаризму и к чистой демократии всеобщего избирательного права, разделение властей как путь создания полицейского государства, подкуп профсоюзов и рабочей верхушки. Все это пришло к нам как наследие двух почтенных организаций – II Интернационала и Социнтерна.
Что в этот перечень нового внесла российская демократия? Второй Интернационал и Социнтерн выросли из условий господства буржуазии и приспособления к этому господству. Российские новаторы-демократы выросли из разрушения устоев социалистического общества, из особой ненависти к этим устоям. Вначале они обосновали политическое кредо из критики тоталитаризма, затем подготовили условия экономического господства механизмов присвоения объектов социалистической собственности на средства производства. Наконец, настала очередь уничтожения ненавистного монополизма КПСС. Решить эту проблему можно было только одним путем: оторвать партию от рабочего класса. На этот исторический рубеж и вышел последний съезд КПСС.
В этом отношении уместно привести слова из доклада Мандатной комиссии съезда, председателем которой был Ю.А. Манаенков: На съезд избраны 543 рабочих, или 11,6% всего делегатского корпуса, и 255 колхозников, что составляет 5,4% всех делегатов. Мандатная комиссия считает, что представительство это явно недостаточно. В работе съезда принимают участие 350 приглашенных рабочих и крестьян. Мандатная комиссия поддерживает, высказанные здесь предложения о том, чтобы им было представлено право совещательного голоса… Особенность состава делегатов съезда – широкое представительство партийных работников. Их в этом зале 40%.
Мандатная комиссия правильно отметила недостаточность представительства рабочих и крестьян. На начало 1990 года в составе коммунистов страны рабочих было 44,9%, крестьян 11,5%. С точки зрения пропорциональности на съезде оба основных класса были ущемлены более чем в 3 раза. В чью пользу? В пользу партработников, руководителей предприятий, советских работников, в целом в пользу интеллигенции. Такое в истории КПСС произошло впервые. Еще в 1986 году на ХХVII съезде рабочих среди делегатов было 34%, в 1988 году на XIX конференции – 33%. По складывающейся непростой ситуации в стране, вообще говоря, на последнем съезде рабочие (именно рабочие!) должны были бы составлять абсолютное большинство делегатов. Ведь рабочий класс и партию коммунистов растаскивали в разные стороны. Рабочий вопрос просто просился в повестку съезда в качестве главного и, возможно, единственного. Можно предположить, что коренные интересы рабочего класса могли быть защищены и при том составе делегатов, который участвовал в работе съезда. Имелось 17% рабочих и крестьян и 40% партийных работников. В сумме 57%, большинство, которые могли составить альянс и не допустить ни одного поползновения опустившихся до мелкобуржуазного маразма других делегатов. Но этого не случилось, это надо было готовить заранее.
Зачем, собственно говоря, явочным порядком было сделано приглашение 350 рабочих и крестьян? Что это меняло? Когда на пленарном заседании обсуждалось предложение наделить приглашенных статусом делегатов с совещательным голосом, с антресолей зала громко прозвучала реплика: Нам подачек не надо! Если сказать более откровенно, в данном случае акция наделения приглашенных статусом делегатов с совещательным голосом смахивала на испытанный способ подкупа рабочих.
Конечно, Манаенков знал об отношении рабочих к этой акции. Вот что сказал, например, машинист- инструктор депо Кинель Куйбышевской железной дороги С.П. Яковлев: От имени приглашенных представителей рабочего класса уполномочен сделать следующее заявление. Мы, приглашенные представителе рабочего класса, считаем некорректной саму постановку вопроса о предоставлении нам полномочий делегатов. В любых вопросах, кем бы они и с какой благородной целью ни ставились, должны прежде всего присутствовать честность, порядочность и принципиальность.
Таким образом, как видим, «развести» рабочих на дешевом подкупе не удалось. И, тем не мене, «демократизированная» часть съезда, ослепленная своим могуществом, воспользовалась возможностью подкупа.
Рабочие делегаты, может быть, интуитивно чувствовали наступление какого-то ответственного момента в жизни страны и партии. В своих выступлениях они высказывали эту обеспокоенность. Они не выдвигали предложений против социализма, против руководящей роли партии. Их совершенно не вдохновляли идеи многопартийности и другие идеи перестроечников. Казалось бы, съезд, подчеркнув главенствующее значение рабочего класса дополнительным приглашением группы рабочих и крестьян, развернется к рабочим в дискуссиях. Где там! Сделано было все, чтобы отвернуться от этой темы. Всего на пленарных заседаниях и на секциях выступило 365 объявленных ораторов, из них рабочих 29 (8%). Может быть, им не о чем было сказать?
Ничего подобного! Вот что сказал, например, водитель 4-го таксомоторного парка Москвы И.М. Болтовский: Возникает вопрос: какие люди берут в руки дела общества и государства? Вопрос принципиальный. Если скажем, что в свои руки берут рабочие и крестьяне, то это неправильно, в том смысле, что у нас и без того рабоче-крестьянское государство. Если берет в свои руки творческая интеллигенция, то это больше похоже на правду. Значит, тут надо нам каким-то образом определиться. И я хочу отметить, что ошибка эта носит принципиальный характер. И, на мой взгляд, она отражает позицию В.А. Медведева. Вот эту неопределенную, туманную позицию, которая нам дает право называть этот демократический социализм не гуманным, а скорее туманным. Здесь надо нам определиться в этом отношении.
И второе. О рынке. Регулируемый рынок. Никто не говорит, что рынок не нужно регулировать. Вопрос заключается в том, кто его будет регулировать: или трудящиеся или частные собственники. Рабочий не против, чтобы у нас был рынок, и чтобы он был регулируемый. Марксисты этот вопрос решили еще в 20-е годы. Владимир Ильич сказал, что рынок регулируемый, если его регулируют трудящиеся. Это нормальный рынок. Он работает на Советскую власть. Эту точку зрения он никогда не менял. Он утверждал, что рынок в условиях диктатуры пролетариата работает на социализм. Главное, что не изменил Ленин, принцип диктатуры пролетариата. Отношение к рынку он изменил. Но принцип отношения к диктатуре пролетариата никогда не менял. И те, кто говорит, что Ленин изменил этот принцип, неправы. Значит, надо указать, кто будет регулировать рынок. Надо записать, что рынок будут регулировать трудовые коллективы. А экономическая власть в трудовых коллективах базируется на общественной собственности. Значит. Надо указать на принцип господства общественной собственности и на принцип самоуправления трудовых коллективов. Тогда это будет социалистический документ.
Вот еще выступление другого рабочего, бригадира Череповецкого металлургического комбината Ю.В. Архипова: Нас, рядовых коммунистов, не покидает, а сейчас усиливается чувство тревоги и озабоченности. Слева и справы партия подвергается ожесточенным нападкам и резкой критике. На критику мы должны отвечать, а грубой фальсификации и нападкам давать отпор. Тон в этом должен задавать наш Центральный Комитет и Политбюро. Но мы на местах пока этого не видим. За последнее время мы даже не знаем, чем занимается Политбюро, какие проблемы решает. Информации по этому вопросу нет никакой.
Многие делегаты в выступлениях констатировали, что перестройка идет не туда, обременена большим сопротивлением. Одним из самых больших ее врагов была объявлена номенклатура. Этот таинственный противник подвергался яростным атакам со всех сторон. Демократы, в конце концов, нашли главного консерватора, а, следовательно, и тормоза перестройки в лице члена Политбюро и секретаря ЦК КПСС Е.К. Лигачева как знаменосца номенклатурных сил. Дело дошло до создания специальной комиссии Верховного Совета СССР для проверки выдвинутых против него полууголовных обвинений. Обвинения, конечно, лопнули. Демократы хоть и потерпели поражение, но не успокоились. Они продолжили травлю Лигачева непосредственно на съезде.
Лигачеву, как члену Политбюро и секретарю ЦК полагалось отчитаться за свою работу в этих партийных органах. Вот что он нашел уместным и важным сообщить с трибуны съезда наряду с общепартийными и общегосударственными вопросами: По поручению Политбюро ЦК я вел работу Секретариата ЦК, а в сентябре 1988 года Пленумам ЦК был утвержден Председателем Комиссии ЦК КПСС по вопросам аграрной политики. Сначала о работе Секретариата ЦК. В первые три года Секретариат работал в полную силу. Занимался вопросами текущей жизни, осуществлял контроль за выполнением решений Пленумов и Политбюро ЦК. После сентябрьского (1988) года Пленума ЦК, когда была образована Комиссия ЦК, Секретариат долго не работал. Затем собирался эпизодически. Думаю, что это было время упущенных возможностей. Позвольте мне, товарищи, напомнить всем, с какой целью началась наша перестройка. Ведь с целью наиболее полного использования потенциала социализма. Так я хочу спросить, неужели распродажа предприятий в частные руки способствует раскрытию возможностей, заложенных в социалистическом общественном строе? Конечно, нет. Меня не убеждает и введение в оборот новой категории «трудовая частная собственность» как, по-видимому, последнее достижение современной теоретической мысли.
Я думаю, что вы согласитесь со мной, если я скажу, что тип собственности – это уже не тактика, это уже стратегия. Говоря о типах собственности, хотелось бы сказать и об общечеловеческих, и о социалистических ценностях. Мне представляется, что социалистические ценности целиком и полностью включают в себя общечеловеческие ценности. И это очень важно. Но они неравноценны, неадекватны. Скажем общественная собственность, она ведь социалистическая ценность. Социалистические ценности, как мне представляется, — более широкое понятие. Неправомерно также и то, что мы предаем забвению классовый подход.
Лигачев поставил в своем выступлении принципиальные вопросы жизни партии и марксистской теории. В самом деле: почему была парализована работа Секретариата в самый ответственный момент, когда выявлялась позиция всех общественных сил? Может быть, потому и была парализована? А как рассматривать, что фактически единственным человеком, поднявшим теоретические положения марксизма относительно смены собственности, был именно Лигачев? Эти вопросы обошли стороной, умолчали и Горбачев, и другие члены Политбюро. Так сказать, проехали мимо. Но вопросы были поставлены в лоб главному докладчику – Горбачеву.
Ни одно теоретическое возражение Лигачева на съезде не было опровергнуто. Это дало ему основание баллотироваться на пост заместителя Генерального секретаря ЦК КПСС. Его не смутила открытая поддержка Горбачевым другой кандидатуры. Некоторые делегаты уговаривали Егора Кузьмича снять свою кандидатуру с голосования, будут, мол, почетные проводы на заслуженный отдых и т.п. Пряник не подействовал. В ответ Лигачев сказал: Первое – это вопросы, связанные с возрастом. Да, это мой недостаток. Но я хочу вам ответить одной фразой: если завтра станет известно. что Лигачев не способен хоть в одной доле процента выполнить то, что вы ему доверите, то он сегодня же, а не завтра придет и скажет вам об этом.
Запушенная машина голосования показала: за избрание Лигачева заместителем Генерального секретаря ЦК КПСС проголосовало всего лишь 776 делегатов, против – 3642.
При этом надо иметь в виду одну весьма важную деталь: если претендент на пост заместителя Генерального секретаря ЦК КПСС не баллотировался в члены ЦК (шел заранее как бы выше), то в случае провала он автоматически он вообще не попадал в выборные органы партии. Именно такие «проводы Лигачева и продемонстрировал съезд. Незамысловатый способ расправиться с неугодной политической фигурой.
Может показаться, что в данном случае к отдельной личности сводится оценка целого съезда. Конечно, нет. Речь идет о том, как постепенно, зато вживую начинал апробироваться механизм мелочной мелкобуржуазно «демократии» в селекции руководящего состава партии и государства. По сути, здесь произошло саморазоблачение замыслов Горбачева и его окружения по ликвидации КПСС, как идеологического стержня советского общества. Маски были сброшены, что вскоре проявилось в известных событиях 1991-1993 годов. Остается только выразить сожаление, что большинство делегатов съезда так ничего и не поняли, поддержав демагогию Генсека.
Так делалась история партии и Советского государства.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
