Ранним утром — по белорусскому времени примерно в 06:35, а по российскому — в 07:35 на автобусе Кричев — Рославль куратор проекта ещё раз пересёк границу Беларусь/Россия и скоро был в райцентре Рославль Смоленской области. Быстрое причаливание к новому месте размещения, и вот уже обратно тем же автобусом ВМ вновь выдвинулся в сторону границы уже с востока. Начиная с левого поворота на Серковку (3 км) от километровой отметки 1/430 по российской трассе А-101, являющейся продолжением белорусской трассы Р-43, был начат маршрут на восток по российской территории. Вот и первый на российской стороне населённый пункт — Дубовички и первая АЗС “АССА” на отметке 4-й км. Ещё через 7 км — на отметке 11-й км — встретился первый магазин при АЗС — уже другого нефтетрейдера — с почти космическим названием “Подсолнух”, однако просьба КосмоХодока продать ему в конце марта именно подсолнух оказалась нереализованной: было предложено заглянуть ближе к концу лета — посмотрим! Миновав левый поворот на Шумячи (3 км), а потом правый — на селение Понятовка (4 км), при этом КосмоХодок подсмотрел как раз на правом своротке на указателе километраж до Москвы: 419 км (по А-101), куратор проекта продолжил путь и скоро пересёк достаточно сильно шумящую реку Шумячка и прошёл по населённому пункту Шумовка. Полный комплект! Затем был левый поворот на селение Вороновка (2 км) и правый — на Кирякинку (3 км).
После прохождения населённого пункта Криволес КосмоХодок получил предложение от “КосмоВостока-1” — так в период проследования по Смоленской области будут называться автомобили, водители которых по своей инициативе предлагают подвезти вперёд. Пришлось отказаться — в первый раз на земле, где родился первый космонавт.
Снова своротки: левый на Самолюбово (2 км) и правый — на Прудок (1 км). Далее на обочине находился обелиск в память о жертвах политических репрессий 1929-1937 гг. В селении Слобода КосомХодока пытались соблазнить КосмоШашлыком в местном заведении общепита. С трудом удалось отбояриться, ибо до финиша маршрутного дня оставалась ещё приличная дистанция, а день клонился к вечеру. Миновав левый свороток на Рогово (3 км), скоро ВМ достиг населённого пункта с почти белорусским названием Астапковичи (первая буква “А”) с последующим проследованием мимо левого своротка на Ивановское (1 км). Наконец совсем реальное поселение Бывальское и за несколько километров до райцентра въездной знак “Рославль”. Но впереди ещё была объездная-окружная дорога вокруг Рославля (пересечение с А-141, соединяющей Смоленск и Брянск), АЗС с названием ARIS и с магазином “Варшавка” – так же называют в Москве станцию метро Варшавская. Наконец, показались первые дома Рославля (16-й микрорайон), от которых пришлось пёхать ещё несколько километров до центра города. Но уже до наступления темноты маршрутный финиш был выполнен. Россия встретила КосмоХодока снегодождём и попутным ветром с запада на восток!
Resume: 31/ 997 (+ 42 / 11 (+ 1)
Послесловие-2022
1/ Приведём более подробно информацию о космическом лифте, которая выносилась для обсуждения на нескольких КосмоУроках.
Японская строительная компания Obayashi/ Обаяси Corporation планирует к 2050 году построить первый в истории космический лифт/ КосмоЛифт. Новая технология позволит многократно снизить стоимость доставки грузов на орбиту.
Идея создания безракетного космического лифта принадлежит ещё отцу космонавтики К.Э. Циолковскому, который высказал в конце 19-го века. Теоретически лифт действует так: сверхпрочный трос фиксируется одним концом на поверхности планеты, а другим — в неподвижной точке выше геостационарной орбиты. Удерживает его центробежная сила. По тросу поднимается подъёмник, который несёт полезный груз. Трос японского лифта будет изготовлен из углеродных нанотрубок, которые в 20 раз прянее стали. Его длина составит 96 тысяч километров – им можно будет дважды опоясать Землю по экватору. При этом орбитальная станция будет располагаться на высоте около 36 тысяч километров над земной поверхностью. Рассчитано, что путь до неё на специальном подъёмнике будет занимать около недели. Что ж, поживём — увидим!
Р.S
В нескольких текстах упоминалась Людмила Дмитриевна Филатова (девичья фамилия — Бруевич) — дочь единственной сестры Юрия Алексеевича Гагарина Зои Алексеевны/1927 — 2004. Несколько лет назад в одном печатном издании было опубликовано большое интервью с племянницей и крестницей первого космонавта (на заставке — фото дяди и племянницы). Частично воспроизведём его.
… мало кто помнит Юрия Алексеевича без его сияющего ореола всемирной славы — такого простого, домашнего и родного. Одна из таких людей — Тамара Филатова, родная племянница Юрия Алексеевича. Ранее она заведовала мемориальным отделом в музее своего дяди в городе Гагарин (бывший Гжатск). Именно он, тогда еще 13-летний мальчуган, носил маленькую Тому вокруг крестильной купели.
ВОПРОС: Тамара Дмитриевна, каким вам запомнился день 12 апреля 1961 года?
ОТВЕТ: Прежде всего нужно отметить, что для всей семьи полет Юры стал полной неожиданностью, потому что подготовка к нему была строго засекречена. Я была уже довольно взрослой — 14 лет, потому хорошо помню, как на урок пришла моя классная руководительница Полина Викторовна и говорит: “Тамара, у тебя же дядя — летчик?” Я говорю: “Да, Юрий Алексеевич”. “А ты знаешь, он в космосе!” Первым чувством была не радость, а… страх. Космос мне представлялся тогда — как и сейчас, впрочем, — какой-то жуткой, враждебной бездной. Очень страшно стало за родного человека, я упала ничком на парту и весь урок прорыдала. На перемене снова пришла Полина Викторовна и начала утешать: “Ну что ты плачешь? Он уже приземлился. Все хорошо”. Наш городок Гжатск с населением тысяч восемь человек в тот солнечный и очень теплый день буквально преобразился. Все высыпали на улицу, радость и ликование! Обнимаются, целуются, поздравляют друг друга! Для города это было что-то из ряда вон выходящее! Ведь наш Юрка, его ж в городе по-другому не звали, таких дел натворил! А когда пришла к нашему дому, то просто его не узнала. Булыжная мостовая тогда доходила только до нашего крыльца, а дальше шла грунтовка. Апрель, самая распутица. А вокруг дома — море черных машин. В самом доме — столпотворение. Гостей было такое количество, что едва удавалось между ними лавировать. У нас никогда не было телефона, а тут сразу то ли три, то ли четыре аппарата появилось, и все они без конца трезвонили. На звонки отвечали братья Юрия Алексеевича — Боря и Валентин и моя мама Зоя — его старшая сестра. Звонивших интересовало вс`: какая семья, как рос, где учился и что собой представляет? К вечеру всех родных увезли в Москву. Правда, Юрина мама Анна Тимофеевна — моя бабушка — уехала раньше. Как только услышала сообщение по радио, у нее не возникло сомнений, что это её сын в космосе. Сопоставила все факты, все эти его частые командировки и отлучки. И тут же отправилась в Чкаловский, потому что заволновалась: как же там Валя — жена Юры — одна с двумя детками? Старшенькой, Лене, 17 апреля должно было исполниться два года, а младшая, Галя, 7 марта только на свет появилась. О том, что Юра благополучно приземлился, Анна Тимофеевна узнала в поезде, который вёз ее в Москву. А отец Юры, Алексей Иванович, вообще отказывался верить, что это его сын в космосе. Да мало ли, говорит, Юр Гагариных. Тем более это какой-то майор Гагарин. Мы же не знали, что Юру сразу после полета произвели в майоры. И пока за Алексеем Ивановичем, который с бригадой плотников ездил с работой по району, не прислали газик из горкома партии, он так и отказывался верить.
Всю семью увезли в Москву, чтобы она адаптировалась к большому городу и подготовилась к встрече первого космонавта, которую наметили на 14-е число. А меня оставили одну на хозяйстве — четыре поросёнка, куча кур, кролики. Всю эту живность надо было кормить. Но 14-летняя хозяйка натворила дел! Одна история — кролики и поросята. И другая — толпа корреспондентов. Солидные люди с фотоаппаратами что-то всё время спрашивают, им нужно что-то рассказывать. В общем, растерялась. На стенах у нас висели семейные фотографии в рамочках. Какие-то люди говорят: “Мы вот эту возьмем и вот эту. Потом вернем. Можно?” Можно. В комоде два верхних ящика тоже были забиты карточками, снятыми Юрой и Борей, которые увлекались фотографией. Были в комоде и письма, которые Анна Тимофеевна бережно хранила. Ящики из комода выдвигались, какие-то люди в них рылись и брали кому что хотелось. Обещали: мы вернем, вернем. Ну как я могла не поверить? Конечно, не вернулась ни одна фотография. Недавно я даже обратилась по радио с просьбой вернуть, что взяли в 61-м году, у кого что осталось. Бесполезно. Часть этих фотографий в виде копий, естественно, я получала в ТАСС, в АПН, уже работая в музее. Но далеко не все они оказались там, видимо, осели где-то в частных коллекциях, а может быть, и выброшены.
ВОПРОС: Вас Юрий Алексеевич действительно крестил?
ОТВЕТ: Ему было 13 лет, когда я появилась на свет. И он сам предложил стать моим крёстным, потому что в семье все были крещёные. И его не просто записали в церковную книгу, а он вокруг купели меня носил, всё как положено. А крёстной матерью была одна местная старушка, очень верующая. Я оказалась самой старшей Юриной племянницей, и это нас очень сближало. Всегда называла его “крёстный”, даже когда он уже в космосе побывал. Как-то говорит: “Слушай, давай ты не будешь меня при всех крёстным называть”. Говорю: “Хорошо, не буду больше, крёстный!” Я его всегда слушалась, потому что очень любила. Впрочем, не только я одна. Знаете, в каждой семье есть кто-то, вокруг кого все крутится. В нашей семье таких было двое: моя бабушка Аня — и он сам. Бабушка была очень мужественной, я не видела, чтобы она плакала, не слышала, чтобы повышала голос. Она умела собрать волю в кулак — очень выдержанная, тактичная, спокойная. Дед, Алексей Иванович, тот мог сказать пару ласковых. Бабушка была против, когда Юра решил поступать в ремесленное училище. Она хотела, чтобы он окончил школу, потому что учился легко, с увлечением. Но он проявил характер: решил пойти в ремесленное и пошел — не хотел сидеть на шее у родителей. В училище окончил 7 классов, поступил в техникум, а на четвертом, последнем курсе записался в аэроклуб. Когда пришло время готовиться к диплому, он пропустил почти два месяца занятий в клубе. Встал вопрос о его отчислении, но Юра принес начальнику аэроклуба диплом с отличием, и это его спасло. А потом, они же видели это горячее, жгучее желание летать. Тут проявился и характер: два месяца не занимался, но всех догнал и первым в аэроклубе самостоятельно вылетел! После этого по тем временам открывалась прямая дорога в военное училище. Он поехал поступать в Оренбург, стал учиться, там же встретил свою будущую жену — Валентину. Прислал домой письмо: познакомился, мол, с девушкой, и фотографию ее вложил. Мне Валя понравилась — красивая невероятно, глаза добрые. А волосы — боже мой! Коса — вокруг головы. Помню, когда она к нам впервые приехала, волосы распустила, и они чуть ли не на пол упали. Свадьбу они сыграли в Оренбурге, в 1957-м. Приглашение-то он прислал, но никто из семьи не поехал — больно уж далеко, расходы солидные. А Алексей Иванович все ворчал: “Как это — свадьба в доме невесты? В доме жениха нужно отмечать”. И пришлось им повторно свадьбу играть. В нашем доме. Праздновали шумно и весело, как в общем-то и всегда, когда Юра приезжал на семейные праздники. Алексей Иванович на гармошке играл, песни любили петь, патефон заводили, иногда в лото играли или в подкидного дурака. Спиртного было мало, зато много веселья. А стол! Валентина, например, очень вкусно готовила. У неё отец был профессиональным поваром, и, вероятно, ей дар передался. Коронным ее блюдом были беляши — необыкновенные! А мама и бабушка пельмени лепили, пироги отменные пекли. Еще — лепёшки, каких сейчас нигде не найдешь. Из ржаной муки. Тесто ставилось на топлёном свином сале, затем замешивалось с яйцом, и лепилась круглая лепешка. Бортики загибали и начиняли творогом, цельным, очень жирным, со сметанкой. И все это в раскаленную русскую печь. Такая вкуснятина! Было в семье еще одно коронное блюдо — окорок. Поросёнка забивали, заднюю часть как следует просаливали, нашпиговывали перцем, лаврушкой, чесноком и закатывали в ржаное тесто. Потом — в печь часа на четыре. И вот этот окорок бабушка вытащит из печки, немножко он остынет, корку снимают, и ее можно было есть, потому что она пропитывалась соком. Сказка! Когда этот окорок резали пластами розовыми, какой же аромат по всему дому расходился — чудо! Семья была небедная, но и работали много. На каждый день расписано, кто что должен делать. Пока грядки не польёшь, не выполешь, не окучишь, тебя никто на улицу не отпустит. И крёстный мой все умел — и косить, и картошку копать. А как иначе? В деревне родился…
ВОПРОС: Когда вы впервые увидели своего крёстного после полета?
ОТВЕТ: Первый раз он приехал в Гжатск 17 июня. Это был день, когда его родителям передавали ключи от нового дома. Построен он был по решению Совмина и передан им на правах личной собственности. Может, потому крёстный и раньше-то не приезжал. Наверное, решили приурочить его приезд к новоселью. Дом из пенобетонных плит вырос буквально на глазах, за два месяца. И это был дом с подведенными коммуникациями, как настоящая городская квартира! Внутри полностью меблирован, с телевизором, которого до этого у нас не было. Пожелания родственников при этом не учитывались. Их вообще никто не спрашивал, нужен ли им новый дом. Но нужно знать психологию того времени: родители Юры не хотели переходить в новый дом, он казался им слишком хорошим. Чем, говорили, мы таким отличились, что нам вдруг такой подарок делают? Первое время им очень неловко было и перед родственниками, и перед соседями.
ВОПРОС: Что ещё в жизни семьи изменилось?
ОТВЕТ: Очень трудно доказывать людям, особенно сейчас, что почти ничего. Слава? Чем ее заслужили родные — они, что ли, в космос слетали? Но в плане внимания жизнь, конечно, здорово усложнилась. Все, кто бывал в городе, считали своим долгом зайти к родителям Юры, поговорить. Каждый, наверное, полагал, что он один такой догадливый. Потому двери в доме в общем-то не закрывались. Из подвала, заставленного банками, постоянно извлекались огурчики, помидорчики, грибочки… Все лето напролёт мы с мамой крутили варенья, соленья, компоты. Но крёстному было ещё сложнее. Когда бы он ни приезжал в Гжатск, всегда собиралось огромное количество народа. Друзья, учителя, родные приходили пообщаться. Но ещё люди шли к нему с просьбами. Ведь он в 1962 и 1966 годах избирался депутатом Верховного Совета СССР. Кому-то с квартирой помочь, кого-то в больницу устроить. Он ни одному человеку не отказал. Впрочем, и ему не отказывали, и он это прекрасно понимал. Не могу сказать, что он этим злоупотреблял, но свой авторитет использовал по назначению. Прекрасно понимал, что в любое министерство его допустят и с министром, если нужно, поговорит. И сегодня, если идти по нашему городу, везде видна его рука: вот завод “Динамик”, который он помогал строить, вот больница, поликлиника, кинотеатр “Космос”, Дом культуры, школа № 2, детский сад. Я просто поражаюсь, как у него на все хватало времени. И работа, и учеба в Академии Жуковского, и депутатство, и поездки по стране и миру — за семь лет он посетил 28 стран. Двужильный? Даже не знаю, сколько у него там жил было. И всю жизнь такой был, легко ему ничего не давалось. Но звёздной болезнью он не страдал, просто слава часто мешала даже в бытовых мелочах. Обычный человек, например, проголодался, заскочил в какую-то кафешку, сел, поел, дальше побежал. У него такой возможности не было. Помню, Боря рассказывал, как поехал в гости к брату с дочкой, решил ей Москву показать. Юра их из Звёздного довёз на машине до зоопарка, а сам уехал по делам. Потом встретились, он спрашивает: “Вы хоть пообедали? А то я не успел”. Боря говорит: “Юр, так давай в ближайшую столовую заскочим”. Крёстный лишь рассмеялся: “Да кто ж нам даст поесть-то!” В общем, остановились у ближайшего магазина, Боря сбегал, купил молока, колбасы, хлеба, так в дороге и перекусили.
ВОПРОС: У человека, побывавшего первым в космосе, появилось много новых знакомых. Он хорошо разбирался в людях?
ОТВЕТ: Всех подряд не принимал. И вообще, как мне кажется, был хорошим психологом. Органически не терпел подхалимажа. Ошибаются те, кто считает Гагарина рубахой-парнем, он был очень требовательным ко всем, но в первую очередь — к себе. В чем это выражалось? Я много общалась с Сергеем Михайловичем Белоцерковским, который был тогда заместителем начальника Академии Жуковского и научным руководителем дипломной работы Гагарина. Он часто приезжал к нам. Так вот, Сергей Михайлович вспоминал, как Юра, бывало, вернется из командировки вечером, а на следующий день приходит на занятия абсолютно подготовленным, со всеми конспектами на руках. Сидел ночами. И того же требовал от других, когда жаловаться начинали. Говорил: “Мне что — легче? Я могу, и вы сможете”.
Конечно, крёстный притягивал к себе людей. И среди них было много уже известных личностей и тех, кто стал знаменит позже. Юрий Алексеевич очень дружил с Александрой Николаевной Пахмутовой/ род. 09.11.129 и Николаем Николаевичем Добронравовым/ род. 22.11.1928. Они довольно часто наезжали в Гжатск. Не раз бывали у нас композитор Ян Абрамович Френкель/ 1920-1989, скульптор Лев Ефимович Кербель/ 1917-2003, Иосиф Давыдович Кобзон/ 1937-2018. В первый раз он приехал в наш город, еще когда выступал дуэтом с Виктором Алексеевичем Кохно/ 1935-2010. Фотографировались все вместе, а мне тогда было лет 15, и я, по-моему, где-то чуть ли не под мышкой у Иосифа Давыдовича оказалась. Кстати, эту фотографию тоже кто-то забрал, жалко мне её очень. А Иосиф Давыдович настолько верен памяти своего друга, что каждый год 9 марта, в день рождения крёстного, обязательно приезжает сюда. Юра привозил в гости ребят из отряда космонавтов. Часто Алексея Архиповича Леонова. Помню, что бабушка всегда им по мешку картошки с собой давала. Начинались возмущения. “Мам, — говорил Юра, — неужели ты думаешь, я на картошку не заработаю?” – “Сынок, да купишь, знаю. Но такую, как дома, ты нигде не найдёшь”. — “Ай, ладно, кладите…” Когда он появлялся в Гжатске, у семьи был настоящий праздник! Меня крёстный всегда чем-нибудь баловал. Это повелось ещё с тех времен, когда он учился в индустриально-педагогическом техникуме в Саратове. Я тогда еще маленькая была, а он привез мне в подарок трехколёсный велосипед. Родители мои такого позволить себе не могли. Мама — медсестра, папа на заводе работал. А на следующий год снова привез велосипед — но уже побольше, двухколёсный. У меня даже фотография есть, где я, болевшая тогда скарлатиной, сижу на этом велосипеде, а на коротко подстриженной голове белый платочек. В техникуме он находился на гособеспечении — студентов одевали, обували, кормили, стипендия составляла какие-то копейки. И чтобы заработать, ребята ходили на Волгу в порт, разгружали баржи. На вырученные деньги и покупались подарки родным. Где-то в середине 70-х я по долгу службы поехала в Саратов и встречалась с преподавателями этого техникума. Они, нахваливая Юру, показали мне журнал учета успеваемости. Смотрю, у него — пропуск, вот еще один. Что же, говорю, вы его так хвалите? Мне объяснили: грузчиком он ходил работать в ночную смену, в неё платили больше. А так как он учился хорошо, то ему и ещё нескольким ребятам позволяли на следующий день на занятия не приходить.
Меня, кстати, он тоже подбадривал, чтобы я хорошо училась. Окончишь, говорит, на отлично 8 классов, подарю часы. Стала отличницей, и он не обманул. Потом пообещал, что, если окончу школу с золотой медалью, лично на выпускной приедет. А это был уже 1966 год! Окончила, звонит перед самым выпускным: “Давай, приезжай в Москву, у меня найдется немного свободного времени, поездим по магазинам”. Ну что значит — поездим? Разве можно было с ним ходить где-то по рядам? Заехали в ГУМ, прошли к заведующей и выбрали такое платье на выпускной, чтобы оно на мне, пышной девчушке, смотрелось нормально. Купили и очень красивые беленькие английские лодочки. Потом он, как и обещал, на выпускной приехал. Однако не только в нашей школе побывал, но и ещё в двух. Наутро, часа в четыре, мы с ним поехали в сторону Москвы, потому что я тогда жила у него в Звёздном — готовилась поступать в МГУ им. М.В. Ломоносова. А поехали мы на гоночной машине, ему её во Франции подарили. Машина была серая такая, как мышка, двухместная, невысокая, обтекаемой формы. Скорость, довольно приличную, набирала очень быстро. Светало. “Минка” абсолютно пустая. Говорит: “Хочешь, я тебе покажу скорость?” И где-то километров до 160 разогнался. Но вообще был очень аккуратным водителем. Однажды мы поехали на нескольких машинах за грибами. Он был за рулем своей “Волги”, а Боря оседлал мотоцикл “Восход”, ну и я с ним пристроилась. Помню, мама как раз сшила мне сарафан красненький, в горошек, в сборочку. Мы ехали на скорости километров семьдесят и, не сбавляя её, влетели в поворот чуть ли не под прямым углом. Мотоцикл занесло. Я через Борю лечу в огромную канаву, мотоцикл на нас… Первый раз тогда видела крёстного таким: подошел белый, как полотно, скулы ходят. Так глянул на Бориса! Мне: “Быстро в машину!” Когда мы встали, всё платье на мне было разодрано, но на теле — чудо! — ни царапины. И у Бориса — ни единой. А в яме вокруг, представьте, битые трехлитровые бутыли…
ВОПРОС: Вы ведь, наверное, терзали его вопросами о полёте, о космосе, когда оставались в тесном кругу семьи?
ОТВЕТ: А вы знаете, в тесном кругу мы почти не оставались, разве что уже глубокой ночью. Он рассказывал, как и всем: Земля необыкновенно хороша, она из космоса не такая огромная, как кажется нам здесь. Но никогда про то, как трудно было слетать. Может быть, если бы у него было больше времени поговорить, он рассказал бы… Я довольно часто ездила по выходным в гости в Звёздный городок и видела, как крёстный занят и там: уходил рано, приходил поздно. Правда, всегда сначала с детьми играл, а потом отправлялся в кабинет и при настольной лампе допоздна работал. Наверное, потому, что был так загружен, очень ценил свободное время. В Звёздном стоят рядом две 12-этажные башни, соединенные стеклянной галереей. В ней члены первого отряда устраивали все праздники. Если Новый год, то обязательно костюмированный. На День Нептуна крёстный переодевался в самого Нептуна, а кто-то из мужчин, желательно покрупнее, русалкой. Ребята из первого отряда и сейчас дружны, но тогда они вообще были как одна семья. С Германом Степановичем Титовым Гагарины жили в одном доме на пятом этаже, только в разных подъездах, через стеночку. Балконы разделяла лишь водосточная труба. Когда Герману и Юрию лень было спускаться-подниматься, они с балкона на балкон в гости друг к другу ходили.
ВОПРОС: Вы помните последнюю встречу с крёстным?
ОТВЕТ: Очень хорошо помню его последний приезд сюда в Гжатск — это было 5 декабря 1967 года, День Конституции. С местными ребятами они надумали пойти охотиться на лося. Я его давай упрашивать: “Крёстный, возьми, так хочу посмотреть!” Ну ладно, говорит, поехали. Часть охотников пошла в загон, чтобы гнать зверя, нас с ним поставили на номер. Мы должны были стоять тише воды, ниже травы, чтобы не спугнуть лося и стрелять, когда он выйдет на нас. Но куда там! Крёстный заводной был, да и я не уступала. Сорвали мы с ним всю охоту, потому что хохотали, в снегу кувыркались, кричали на весь лес. Конечно, никого не добыли. К нашему возвращению дома уже был готов праздничный ужин. Естественно, и выпили, и закусили — все как положено, в разумных пределах. Веселились чуть не до утра! Анекдоты рассказывали, песни пели. Пахмутовскую “Усталую подлодку” я в первый раз услышала в исполнении крёстного. У него был хороший слух, мелодии он никогда не перевирал, и голос очень приятный, мягкий, я бы даже сказала — красивый. В этом плане я, кстати, не согласна с Иосифом Давыдовичем, который где-то сказал, что Юрий Алексеевич пел не очень-то… Так получилось, что та наша встреча с крёстным оказалась последней. Наутро, перед отъездом, он прижал меня к себе, а маме моей говорит: “Ты знаешь, Зоюшка, все ж ко мне обращаются: одному помоги, другому, третьему. Но ты ведь никогда ничего у меня не попросила. Я же вижу, что тебе трудно”. «Да что ты, Юр. Как все живут, так и я, — мама ему в ответ. — Что ты переживаешь? Все нормально у нас. Работа есть, и хозяйство свое большое”. Он не то что обижался, а сожалел о том, что редко к нему родня в гости приезжает в Звёздный. Куда чаще? У всех своя работа, свои заботы. Так что особо не наездишься.
ВОПРОС: 27 марта 1968 года Юрий Алексеевич погиб. Как это известие пережила семья?
ОТВЕТ: Когда трагедия случилась, это было настолько дико и страшно, что первое время казалось — жизнь кончилась. Очень многое крутилось вокруг него. Мама Юрина Анна Тимофеевна говорила: “Иду, светит солнышко, а я думаю: господи, как же оно светит? Ведь его нет”. Говорят: время лечит. Не лечит. Столько лет прошло, а всё равно больно.
ВОПРОС: Говорят, что после случившегося супруга Юрия Алексеевича Валентина Ивановна чуть ли не затворницей стала жить в Звёздном городке.
ОТВЕТ: Это не так. Просто Валентина Ивановна — однолюбка, она безумно любила Юрия Алексеевича и потому посвятила всю оставшуюся жизнь детям, а потом внукам. Другое дело, что она не общается с прессой, потому что ей больно читать и слушать многое из того, что написано и сказано за эти годы. Я звонила ей 7 марта, чтобы поздравить с юбилеем дочери Галины, и она мне говорит: “Знаешь, хотела тебя поругать. Ты в каком-то интервью сказала, что Юра полетел в космос, не имея никакого образования”. Да я скорее умру, чем скажу такое. Переврали мои слова: я говорила, что Юрий Алексеевич летал в космос, не имея высшего образования. После полета у них состоялся разговор с Королевым, и Юра спросил: а что же дальше? Тот сказал: “Ребята, дальше надо учиться”. И все пошли в Академию им. Жуковского. А Оренбургское летное училище стало высшим где-то года через два после полёта Гагарина. Во времена его учебы оно давало среднее специальное образование. И ребята из первого отряда космонавтов за редким исключением не имели высшего образования. Но журналисту не составило ни малейшего труда выбросить из контекста слово “высшее”. И таких ошибок в прессе — то ли сделанных по глупости, то ли сознательных — было за эти десятилетия немало. Могу лишь представить себе, как Валентина Ивановна всё это переживала. Да и сама я слёз пролила немало. В одной газете написали откровенную глупость, что Анна Тимофеевна, мол, любила якобы сходить налево, а Алексей Иванович по центральной площади бегал за ней с ружьём. Откуда это? Анна Тимофеевна вместе с мужем воспитала четверых детей, ложилась спать самое раннее в 12, а в 3 вставала, и всё время у неё была работа, работа и работа. Ружья в доме никогда не было, да и бегать дед не мог. Он инвалид детства, у него одна нога короче другой. Он хромал сильно. Какая беготня? Мимоходом написали и даже не подумали извиниться. Нужно понять одну простую вещь: первый полет человека в космос — это наша национальная гордость. Зачем же мы пытаемся любыми способами развести вокруг этого факта грязь?
ВОПРОС: Фамилия первого космонавта давно превратилась, как сегодня принято говорить, в бренд. Родственникам это не обидно?
ОТВЕТ: Конечно, обидно. Должны быть какие-то рамки. Одно дело, когда имя используется в каком-то воспитательном аспекте, но именем первого космонавта называют ночные клубы, водку и прочее — это уже совсем ни к чему. Сегодня дочери Юрия Алексеевича — Галина и Елена — пытаются следить за тем, чтобы, как любила говорить Анна Тимофеевна, имя не трепали…
23.07.2022/ сб племяннице и крестнице первого космонавта исполнится 75 лет. Крёстный с ней был чуть больше 20 лет… Такая вот семейная история…
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
