Военное дело в некоторых своих аспектах отличается существенным консерватизмом. До сих пор классический манёвр на окружение (слабый центр – сильные фланги) порой именуют в специальной литературе «каннами», поскольку именно с его помощью некогда блистательно разгромил римлян в сражении при Каннах знаменитый Ганнибал. Не утратили своей актуальности многие наставления мудреца Сунь-Цзы, китайского мыслителя и стратега, предположительно жившего в VI веке до нашей эры. И с этими вот «реликтами» соседствуют новейшие технологии, на которые столь богата современная военная сфера.
В целом, конечно, прогресс неудержим. Отстающие всегда оказываются битыми. В эпоху мировых войн правительства противостоявших друг другу держав осуществляли чрезвычайно плотный контроль над информацией, поступавшей населению, всеми теми источниками, из которых рядовой гражданин мог её почерпнуть. Понятно, жизнь сильнее любой пропаганды, и весной 1945 даже завзятому читателю условной Фёлкишер Беобахтер было непросто верить всему, что в ней написано. Но, во всяком случае, приобщиться к видению противоположной стороны он мог только подобрав листовку, выпавшую из агитационного боеприпаса, либо тайно, скрываясь, настроив свой каким-то чудом не конфискованный радиоприёмник на соответствующую иностранную волну.
XXI век задаёт принципиально иную парадигму. Существование единой сети Интернет, от взаимодействия с которой ни одна из сторон конфликта не готова отказываться, приводит к тому, что доступ к публикуемым неприятелям сведениям сделался таким свободным, как никогда прежде в истории человечества. Говоря о текущих событиях, житель РФ может с лёгкостью послушать господина Арестовича, а украинец – Владимира Соловьёва. Помешать этому практически невозможно. Один только данный факт требует нового отношения к работе с информацией, коренным образом отличающегося от подходов 70, 50, или даже 30-летней давности. Не понимать этого, уж извините за мой французский, может лишь непроходимый дурак. Значимость «борьбы за умы» как таковой прекрасно сознавали ещё в глухом средневековье. Если ваше население узнаёт новости от врага, формирует свою картину мира, основываясь на его нарративах, то последствия не заставят себя ждать. Это аксиома.
Тем более острые чувства вызывает позиция, которой придерживаются официальные лица и властные структуры РФ с начала специальной военной операции. Особенно ярко она проявляется в вопросе обменов пленными. В подавляющем большинстве случаев первой (и нередко единственной) их освещала украинская сторона – надо ли напоминать, что такое на войне владение инициативой? Наконец в последние несколько недель события стали принимать откровенно скандальный оборот. Первой ласточкой стало освобождение из плена члена неонацистского батальона Азов Елены Паевской, более известной по её позывному «Тайра». Женщина, которой приписывался целый ряд леденящих кровь преступлений, к примеру «чёрная трансплантология», т.е. насильственное изъятие у людей органов, а также убийство матери маленьких детей и попытка выдать себя за неё, чтобы скрытно покинуть котёл в Мариуполе, очутилась на территории Украины, подконтрольной Киевскому режиму.
В то время, как СМИ «Незалежной» вовсю транслировали и смаковали возвращение «героини», по нашу сторону линии фронта произошедшее вовсе никак не комментировали. На кого обменяли Тайру? По чьей инициативе? Да и был ли это вообще официальный обмен, или какая-то мутная коррупционная схема, организованная конкретными людьми за денежный куш? Множились слухи. Выдвигались встречные обвинения. Беспомощное молчание ответственных кадров и их попытки перебросить кому-нибудь другому «горячую картошку» скандала поневоле вызывали ощущение дезорганизации и разброда, позорного провала, хотя нельзя исключать того, что вместо Поевской, чья ценность как бойца является более чем скромной, мы получили назад куда более квалифицированного «спеца». Мы просто слишком мало знаем, чтобы делать обоснованные заключения. А отечественное Министерство обороны, следственные органы, спецслужбы и медийный официоз так и не потрудились сформулировать внятную и цельную концепцию произошедшего – её так и нет до сих пор.
И вот – следующий, куда более масштабный эпизод. 29 июня состоялся широкомасштабный обмен пленными – 144 человека с той и другой стороны по формуле 1 к 1. Среди тех, кто был выдан Украине, в полку нацгвардии «Азов» служили аж 43 солдата и офицера. И об этом, и о самом факте обмена мы вновь узнали от противника. Лишь несколько часов спустя официальные лица народных республик (но не РФ) дали свой комментарий, мягко говоря, далеко не исчерпывающий. Информационное эхо случившегося в конечном счёте существенно перекрыло известия непосредственно с фронта, где в завершающей стадии находится операция по разгрому группировки ВСУ в Северодонецко-Лисичанской агломерации. Вне всяких сомнений с недоумением и болью восприняли освобождение азовцев жители полуразрушенного Мариуполя, или находящихся под постоянными неизбирательными террористическими обстрелами Донецка и Горловки. Процедура, которая могла состояться только по обоюдному согласию участников, которые обязаны были предварительно просчитать все возможные издержки и риски, опять оказалась для нас неравной. Наряду со своими людьми командование украинских вооруженных сил получает мощный стимул для поднятия боевого духа армии в целом, а мы напротив – фактор, способствующий деморализации войск и населения. Сложившееся положение дел нельзя назвать иначе, как нетерпимым – и чреватым большими проблемами в будущем, если тенденция сохранится.
Вопрос о том, что важнее – обеспечить неотвратимость наказания для военных преступников, или выручить и вернуть в строй собственных бойцов, оказавшихся в руках врага, может быть предметом дискуссии. С точки зрения автора этих строк первая задача должна иметь более высокий приоритет, поскольку она полнее отвечает нашим стратегическим целям. Перспектива денацификации Украины при сохранении в том или ином виде у власти её текущего правительства, признании его легитимности и правосубъектности, и без того представляется практически недостижимой. Только полная капитуляция Киевского режима и последующая кропотливая работа на местах способна ликвидировать те общественные отношения, благодаря которым существует и воспроизводится бандеровский неофашизм. В нынешних же условиях единственное, что РФ объективно может сделать в плане денацификации – это показательно судить тех националистов, которые попали в наши руки. Здесь вторичен даже вопрос персональной ответственности того или иного азовца. В массовом сознании должна закрепиться установка, что одеть на себя форму нацбата – уже преступление. Точно также как некогда целиком были признаны преступной организацией гитлеровские СС. Поспособствовала бы твёрдость по отношению к Азову, а также прочим им подобным формированиям и демилитаризации Украины. Видя наглядно возможные последствия, бойцы из состава попадающего в ВСУ по мобилизации пополнения могли бы отказаться исполнять преступные приказы своего командования, такие как применение тяжелой артиллерии по мирным городам, находящимся на удалении от линии фронта. Сидящий за решеткой, или поставленный к стенке бандеровец из нацгвардии – это шанс, что старики, женщины и дети Народных республик смогут спать спокойно в своих домах. Сама возможность обмена порождает в сознании солдат противника установку, способствующую затягиванию сопротивления. Можно держаться до последнего в условной «Азовстали», превращая жилые кварталы кругом в одно сплошное кирпичное крошево, а затем, сдавшись, через некоторое время опять присоединиться к «побратимам». Наконец, если смотреть на ситуацию, так сказать, с высоты птичьего полёта, неизбежно напрашивается один простой вывод: самый действенный способ вернуть всех наших солдат из плена, сколько бы их там ни находилось – закончить спецоперацию. Или даже вовсе изначально не начинать её…
У кого-то другого может быть иная позиция на счёт всего этого. И я вполне понимаю тех, кто превыше всего ставит чувства отцов и матерей наших ребят, которые ждут назад своих сыновей. Особенно с учётом того, что Украина уже не раз отмечалась самым диким отношением к военнопленным. Или, допустим, с сугубо практической точки зрения: среди наших ребят, поливших свободу, есть военные лётчики – а квалифицированный подготовленный пилот как военный специалист стоит не одного десятка обычных пехотинцев. Свои резоны у сторонников продолжения практики обменов есть, это бесспорно. Вот только любые аргументы «за» или «против» — всего лишь размахивание кулаками после драки. Обсуждения не было. Никакого. Российское общество никто не спрашивал относительно его позиции.
Что ж, подавив внутреннее недовольство признаю: такая линия тоже имеет право на жизнь в военное время. Строгое единоначалие – характерная и необходимая черта любой армии. Немыслима и абсурдна ситуация, когда, к примеру, проведение той или иной войсковой операции откладывается вплоть до достижения относительно неё консенсуса в широких народных массах. Вот только есть несколько важных нюансов. Первый из них – единство власти предполагает с необходимости также и единство ответственности. Хорошо, пусть нас ставят перед фактом – принято такое-то решение. Но в этом случае страна может и должна знать имя того, кто выносил окончательный вердикт! И этот человек в дальнейшем должен пожинать все плоды возможных последствий. Моральные, репутационные, карьерные, а при необходимости и правовые.
Во-вторых же, беспрекословное повиновение требует абсолютного доверия. Мы принимаем без обсуждений и доказательств чью-либо руководящую волю только тогда, когда это лицо (группа людей, организация, система) пользуется у нас высочайшим авторитетом. Всё прочее – уже не дисциплина, а раболепие. Война – время высочайших ставок. Никто не станет без рассуждений идти на колючую проволоку и пулемёты, если подозревает собственного командира в двойной игре. Измене. Малодушии. Или обыкновенной некомпетентности. Только невольник, который боится своего офицера больше, чем неприятеля – но долго такие армии не живут.
И здесь мы переходим к главному пункту. У нынешней российской власти нет никакого права требовать от общества априорного доверия к себе, поскольку её многократно уличали во лжи! Даже если вдруг позабыть о многолетнем опыте нашего народа, пережившего за 2000-и 2010-е колоссальное количество обманов разной степени гнусности, сделать вид, что всё обнулилось после 24 февраля 2022 (хотя это, разумеется, отнюдь не так). Сколько раз нам уже успели соврать за время СВО? Господин Бастрыкин, Кадыров, другие уполномоченные лица, не говоря уже о множестве «говорящих голов» калибром помельче, с пафосом провозглашали: ни одного азовца не отдадим – все пойдут под суд! И что же? Нам говорили одно – и сделали прямо противоположное. И уже не так важны мотивы. Потому что громадными красными буквами перед каждым – солдатом на фронте, или поддерживающим его гражданским в тылу – встаёт вопрос: а какие ещё утверждения в дальнейшем могут оказаться липой?
По сводкам МО мы успели уничтожить больше вооружений, чем у ВСУ было до начала войны. Да, есть фактор поставок с Запада, однако в любом случае, если бы ежедневные победные реляции соответствовали действительности, то украинской армии уже сейчас оказалось бы нечем воевать. Мы помним мямлящего Мединского, отходы, именуемые «жестами доброй воли», ставшее грустным анекдотом обещание ударить по центрам принятия решений, повторяемое из раза в раз после очередного обстрела российской территории. Только ленивый не отмечал «странную» избирательность наших ракетных ударов, пресловутых «калибровок», под которые отчего-то не попадают активы вполне определённых олигархических групп Украины, связанных в свою очередь с представителями отечественного крупного бизнеса. Чистым издевательством сделалась повторяющаяся мантра – «спецоперация идёт в соответствии с планом». То есть ежедневные смерти гражданских в Донецке и окрестностях после четырёх месяцев СВО – это так и задумывалось? Равно как и потопление «Москвы», или тяни-толкай под Харьковом, где мы прямо сейчас не без труда возвращаем себе те позиции, которые утратили в мае?
Лицемерие и безответственность. Подобно двум головам нашего гербового орла, это – две ключевые, непременные особенности системы власти в России. Правящий буржуазный режим не может и не желает от них отказываться.
Есть две равно опасные крайности, уклона, в которые может свалиться отечественное левое движение и идущие с ним в ногу неравнодушные патриоты. Первый из них – пораженчество. И немало моих статей было посвящено тому, чтобы в той степени, в какой мне хватит сил, развенчать его. Второй – пассивный солидаризм. В силу временного совпадения интересов массы трудящихся и одна половина капиталистического класса РФ, оказались заинтересованы в том, чтобы нанести поражение другой, наиболее компрадорской его части. В стране произошли масштабные позитивные перемены. Однако отсюда у многих родилась чрезвычайно опасная иллюзия — что режим и дальше будет меняться сам собой в позитивную сторону. Это грубая ошибка. Надеяться на самостоятельную добровольную трансформацию буржуазной власти абсолютно бессмысленно. Даже под угрозой военных неудач она оказалась не готова пересмотреть основы своего взаимодействия с широкими слоями населения. Социальные лифты, как и раньше, стоят. Квазисословное деление социума сохраняется. Ширма управляемой демократии лишь сильнее обветшала. А в открывшихся дырах и щелях видно мурло барина, рассматривающего людей исключительно как ресурс, отказывающего народу в какой-либо субъектности. Баранам не объясняют решений пастуха. Их пасут, стригут и гонят на бойню.
Попытка заставить глобальный капитал пересмотреть место России в выстроенном им миропорядке и его беспощадный ответ на брошенный вызов привели к тому, что господствующая буржуазия оказалась неспособна управлять по-старому. Российские трудящиеся жить по-старому не хотели уже давно. Возникла революционная ситуация. И даже в формате теоретической потенциальной возможности, без субъекта, готового ею воспользоваться – осознавшего своё положение пролетариата – она двинула страну и общество в правильном направлении. Но окно возможностей не будет открыто вечно. Правящий класс постепенно адаптируется к новым реалиям – если ему позволить. А потом вовсе наступит время реакции.
Никто и ничего не осознал вдруг в верхах после 24 февраля! Не раскаялся. Не произошло никакой переоценки ценностей! Сомневающимся предлагаю взглянуть на так и стоящий по-прежнему Ельцин-центр и губернатора Куйвашева, его публично защищающего. Это вполне закономерно. За редчайшими исключениями преступника заставляет переосмыслить свою жизнь только угроза кары.
Во имя будущего нашей Родины, ради достижения Победы – скорейшего и менее кровавого – мы обязаны ставить ребром вопросы перед властьпредержащими! Здесь и сейчас! И требовать на них чётких и исчерпывающих ответов! Только так есть надежда добиться подлинного успеха! В ином случае, ощутив вседозволенность, господа-буржуины в своих частных интересах могут сдать вообще что угодно. Никаких объяснений. Это всё… хитрый план. И мы его изначально придерживаемся…
Даже те, кто прежде оставался пассивен. Упорно избегал всего связанного с политикой. Нет больше той крайней хаты, в которую можно спрятаться! Безответственные лжецы во главе страны, ведущей без преувеличения борьбу за существование, приведут беду в каждый дом. Ибо не имеет значения, сколько в войсках танков, бронетранспортёров и артсистем, если рядовой боец считает, что за его спиной люди, имён и целей которых он не знает, в один прекрасный день могут продать, обменять на некую выгоду, то, за что он проливал неделями кровь. Армия, в которой командиры лгут своим солдатам, а те в свою очередь не верят командирам, обречена на поражение!
Настало время для архиважного обмена, товарищи! Ждать больше некогда! Пора обменять верхи, привыкшие жить в отрыве от масс и не сдающие своих, на нечто совершенно иное. И, пожалуй, по их же традиции стоит поставить господ, уютно устроивших свои зады в мягких креслах, перед фактом.
Даёшь ответственную власть!
Иван Мизеров
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
