По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор статьи — Алексей Шахов
Продолжение. Начало в №88.
Товарищ политрук
В бригаду прибывали первые кадры политработников. 12 января 1942 года оживлённой группой в штаб бригады вошли комиссары будущих батальонов и дивизионов. Все — в звании старших политруков. Из запаса были призваны Иван Ершов, Александр Туляков, Степан Угаров. Последнему, самому старшему, исполнилось тридцать восемь лет. У Александра Тулякова приветливое, интеллигентное лицо. Говорит ясно, вдумчиво. Обычно спокоен. Скромно держится в сторонке. Иван Ершов в полушубке, с раскрытыми бортами у воротника, в сдвинутой набекрень шапке-ушанке. У него открытое, энергичное русское лицо, уже тронутое бороздками морщин. До июня 1941 года он работал директором свиноводческого совхоза в Ленинградской области. Немного поучился на курсах при Высшем военно-педагогическом институте имени Калинина.
Комиссар батальона связи Г. А. Трофимович — кадровый политработник, в любую минуту готовый ринуться исполнять приказание. Энергии в нём — хоть отбавляй. Степенному, уравновешенному Николаю Глазунову предназначено стать комиссаром истребительно-противотанкового дивизиона. Спокойствие для истребителя танков — решающая черта характера. В скором времени они так притрутся друг к другу с командиром дивизиона капитаном Карташовым, что их сработанность будет ставиться в пример. Это особенно ценил комбриг полковник Горохов. Марк Спевак — самый молодой в группе комиссаров. Ему исполнилось 26 лет. Это обстоятельство явно смущает комиссара отдельного дивизиона тяжёлых миномётов. Он только что окончил Академию имени В.И. Ленина. Учился с комиссаром бригады на параллельных курсах.
В штабе бригады комиссары не задерживались. Стрелковый батальон Ивана Ершова развёртывался в совхозе имени Горького, в девяти километрах от штаба бригады. В ту пору личный состав батальона состоял из трёх красноармейцев и военфельдшера.
Очень пригодились комиссару Ершову его навыки хозяйственника и знание совхозных возможностей. Быстро перезнакомился с руководителями совхоза, прикинул, где можно оборудовать казарму с четырёхъярусными нарами, кухню, столовую. Через неделю получил тринадцать ездовых (ездовой (сущ.) — солдат, правивший лошадьми…) и двадцать шесть лошадей. Приступил к валке и распиловке леса для нар. Ершов душевно входил в нужды начальной школы совхоза, помогал как мог, чем навсегда завоевал расположение рабочих и солдаток совхоза. Недаром из школы посылали комиссару письма даже в ту пору, когда он со своим полком воевал на Дунае.
Комиссар дивизиона Спевак к месту формирования отправился пешим порядком по шпалам железной дороги. Двенадцать километров до своего будущего гарнизона в селе Максютово преодолел за неполные три часа. Командиры батарей — уже повоевавшие Николай Медведев и Ахан Латыпов — только выписались из госпиталей. Прямо из училищ прибыли командиры взводов. Небольшая группа офицеров во главе с комиссаром за неделю успела многое. В сельсовете и правлении колхоза договорились о размещении личного состава, о столовой, о выпечке хлеба. Раздобыли пиломатериалы, солому для топчанов.
19-летние лейтенанты
31 декабря 1941 года курсантам Сталинградского училища связи, сдавшим экзамен на радиста 3-го класса, было присвоено звание младших лейтенантов, и выпускники были направлены в формируемые в тылу новые части. Группа выпускников училища связи, проделав долгий путь, прибыла из Сталинграда в далёкую Башкирию, на станцию Аксаково. Сталинградским лейтенантам во время учёбы бывать в городе почти не доводилось. Занятия ежедневно продолжались по 12 часов.
В начале октября начали строить железную дорогу вдоль Волги через Спартановку и Рынок, где им доведётся воевать в составе бригады Горохова. Курсанты-связисты учились и строили эту железную дорогу в октябре, ноябре и декабре 1941 года. Получали с утра сухой паёк и работали по 10—12 часов. Не прекращалось строительство и в ноябрьские праздники. В декабрьскую стужу курсанты ночью отдыхали по три-четыре часа в полуземлянках. В каждую набивалось столько человек, что стояли, вплотную прижавшись друг к другу. Спали стоя, даже не опускались вниз. Было так тесно, что не удавалось свободно дышать. Зато было тепло, и мальчишки с курсантскими знаками различия часа за 3—4 приходили в себя и снова принимались за работу.
Морозным февральским днём 1942 года младшие лейтенанты Исаенко, Щеглов, Шаповаленко, Кандыба представлялись начальнику штаба формируемой 124-й стрелковой бригады. С самого начала разговора все дружно запросились в стрелковые батальоны. «Мы были очень молоды, — вспоминал ветеран 124-й бригады А.И. Щеглов. — Мне только исполнилось 19 лет. Нам казалось, что туго затянутые в комсоставовские гимнастёрки, залихватски козыряя и звучно щёлкая каблуками перед начальством, мы выглядели этакими армейскими щёголями. А на самом деле тщедушные фигурки в офицерской форме (по случаю войны сильно упрощённой и обеднённой) несли на себе налёт элементарного мальчишества. Мы ещё очень нуждались в отцовском тёплом слове и некотором попечительстве старших наставников».
Призывники прибывают в бригаду
К исходу второй декады января 1942 года бригада имела около половины установленной численности командного и политического состава. Задерживалось поступление рядовых и сержантов. Военкоматы Башкирии первыми направили бригаде пополнение: башкир, чувашей, татар, украинцев. Впоследствии, когда укомплектование закончилось, оказалось, что одну пятую часть воинов бригады составляют посланцы Башкирии.
Вместе с командирами, политработниками, коммунистами-политбойцами башкирское пополнение в короткий срок выполнило большой объём хозяйственных, строительных работ по подготовке к размещению пяти тысяч человек личного состава бригады. Нужда ощущалась решительно во всём. Помогали башкирские партийные и советские органы, население. Призывники башкирских военкоматов по своему почину раздобывали топоры, пилы, лопаты, кухонную посуду, столы, стулья, письменные принадлежности и многое иное нехитрое, но каждодневно необходимое имущество.
Наконец, подоспел долгожданный эшелон призывников из Акмолинской области: казахи, украинцы, русские. Двадцатилетние жизнерадостные юноши. Почти все прошли допризывную подготовку, практиковались в стрельбе из малокалиберной и боевой винтовки.
Началось распределение. Самых рослых, крепких отбирали в артиллерийские части. Многим очень хотелось определиться в артиллеристы. Торопливо, немногословно прощались земляки, назначенные в разные части.
Встречать красноармейское пополнение вышли все военные и жители деревни. Окликами подбадривали новобранцев. А те, разгорячённые первым ночным маршем, были удивлены и растроганы сердечной встречей. После многих дней питания всухомятку охотно позавтракали из красноармейского котла. С удовольствием мылись в крестьянских банях. Озорно подшучивали, разглядывая себя и товарищей в непривычной ещё военной форме.
Постепенно суета утихала. Молодёжь разместилась на нарах с соломенной подстилкой под своими шинельками, с которыми отныне были неразлучны. Ранним морозным утром следующего дня для солдат начиналась учебно-боевая страда. По воспоминаниям Самсона Плотникова, в отдельном батальоне связи, как и в других частях бригады, упорная учёба проходила с 6 утра до 11 часов ночи. «Командиры давали, а бойцы усваивали за один день столько, на что в мирное время уходили недели», — отмечал С. Плотников в своих записках.
Передвигаться вне дорог по завьюженным полям и сопкам Башкирского Предуралья — дело не простое. Стань на гребень уплотнённого придорожного сугроба — и рукой до телефонных проводов почти достанешь. А провалился — из-за воротника снег выгребай. Выход один: овладевать лыжами. Тренировки, походы, кроссы стали обязательными видами полевой выучки и физической закалки молодых воинов. Ходили часто, во всякую погоду, увеличивая нагрузку.
Деревянное «оружие»
Всякому знакомому с военным делом известно, как необходимы для обучения бойца подразделения учебное оружие, уставы, наставления, приборы, наглядные пособия. Но ничего этого в начале формирования бригада не имела. Обходились даже без винтовок. Всё вооружение состояло из офицерских пистолетов.
Упускалось драгоценное для обучения время. Ведь в любой момент бригаду могут послать на фронт. За неделю вооружат и, может статься, необученными бросят в бой. Положение казалось безвыходным. Однако выход нашёлся: выручила солдатская смекалка.
У одного, другого командира появлялись деревянные макеты ручных гранат. Трещотками имитировали пулемётный огонь. А вскоре это самодеятельное начинание приобрело организованный, регулярный характер. В стрелковых частях для отработки приёмов действий с винтовкой, автоматом, пулемётом на каждого бойца или расчёт по образу и подобию настоящего оружия смастерили деревянные макеты надлежащего веса и формы. И вот с такой учебной оснасткой, да с юношеским задором, да с громким «ура» «наступали», «оборонялись», «контратаковали» новобранческие отделения, взводы и роты.
Ещё более солидно дело было поставлено у артиллеристов и миномётчиков. Из самых твёрдых пород дерева — дуба и лиственницы — плотники и столяры выстругали в натуральную величину миномётные стволы, опорные плиты, двуноги-лафеты. Всё это отполировали и выкрасили. Правда, деревянные «миномёты» были всё же полегче настоящих. Это огорчало командиров. Они не забывали напоминать, что настоящие ствол и опорная плита миномёта весят по шесть пудов.
Занятия проводились на местности, изобилующей оврагами, холмами. Действовали в условиях бездорожья в глубоком снегу. Тут и деревянные миномёты не казались слишком лёгкими. В искусных солдатских руках обычные компасы превратились в буссоли. Из колёс старых плугов, культиваторов и повозок смастерили ходовую часть «артиллерийских орудий». На занятиях в поле оборудовали наблюдательные пункты, орудийные и миномётные окопы полного профиля. В окопах устанавливали макеты пушек и даже умудрялись всерьёз заниматься огневой службой, выкладывая углём и вычерчивая на снегу панорамные круги.
На счастье, километрах в семи от штаба бригады, как уже говорилось, размещались Военно-политическая академия имени В. И. Ленина, а также Высшие военно-политические курсы. Пригодилось для дела знакомство комиссара бригады В.А. Грекова с командованием академии и политкурсов. «Нашлись там отзывчивые люди, — писал Греков. — Генерал-майор А.С. Щербаков и полковник М.Н. Александров махнули рукой на своих скупердяев из учебных отделов и передали бригаде уставы, наставления, схемы, правила стрельбы, учебные автоматы и даже 107-мм миномёт с коллиматорным прицелом».
Надо было видеть, что происходило в тяжёлом миномётном дивизионе. Согласно расписанию, взвод прибывал к тому единственному миномёту и освобождал место очередному взводу с истинно артиллерийской точностью. Задержись у миномёта — на руках вынесут. Опоздал — никто не уступит своей очереди. Теплом человеческих рук нагревалась миномётная сталь и остывала только глубокой ночью. В точности так же чередовались у единственной 45-мм пушки расчёты будущих истребителей немецких танков в дивизионе капитана Карташова.
У сапёров, как и во всех других частях, большая часть учебного времени отводилась на практические занятия в поле. Учили бойцов примеряться к местности, быстро окапываться, вести непрерывное наблюдение за противником, развивать отдельные стрелковые ячейки во взводные и ротные пункты обороны с комплексом инженерных полевых сооружений. В ходе обучения начинающие сапёры отремонтировали несколько деревянных мостов: сапёрам наука и колхозам подмога.
Но как строить противопехотные, противотанковые заграждения без учебных мин и взрывателей, без тола, без колючей проволоки? И опять-таки нашли выход. Наделали деревянных макетов мин и толовых шашек. В мастерских МТС на токарных станках изготовили модернизированные упрощённые взрыватели, стальные наконечники для щупов минёрам. А когда подошла очередь изучать тему «Укрепление местности противопехотными заграждениями из проволоки», раздобыли шпагат и учили сапёров ставить забор в один ряд кольев, проволочную сеть — в три ряда кольев, переносные заграждения типа «рогатки», «ежи». И всё это не ради того, чтобы как-нибудь заполнить время. Самым серьёзным образом осваивали порядок, организацию работы, приобретали полезные навыки.
Инспекция Ворошилова
В феврале 1942-го, в разгар всех этих хлопотных дел, бригаду посетил представитель Ставки ВГК по формированию войск Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов. Поезд маршала подошёл к перрону ранним утром. В салон-вагон были приглашены командир бригады, начальник штаба, начальник политического отдела. Доложили, что комиссар бригады не успел вернуться из дальнего гарнизона.
Климент Ефремович предложил полковнику Горохову обстоятельно доложить о проделанной работе, состоянии бригады. Внимательно слушал, переспрашивал. Входил во все детали. Полковник — офицер для поручений — записывал тут же отдаваемые распоряжения маршала.
Извещение о скором приезде товарища Ворошилова подняло комиссара бригады на исходе ночи. Третий час ныряют в ухабах сани с невозмутимым кандринским (селение Кандры) возницей. На просьбы поторапливаться пожилой башкир откликается по-стариковски мудро: «Себя береги, конь береги — скора, скора дома будем». В валенках, полушубке торопится комиссар к вагону маршала. На перроне — никого лишнего. В коридоре вагона полковник советует прибывшему стереть с лица тёмные полосы. Видимо, от крашеного тулупа.
Беседа К.Е. Ворошилова с руководством бригады близилась к концу. В.А. Греков вспоминал: «С ходу на мою долю достался вопрос: чем занимаются политбойцы бригады? Не чуя беды, докладываю: валят, распиловывают лес, готовят жилые и учебные помещения к прибытию основной массы красноармейцев. На лице маршала такой ответ вызвал удивление и гнев. Но, видимо, Ворошилов сдержался. Стал по-отечески терпеливо корить: «Голова садовая, пойми, разве для того собирали коммунистов из нескольких районов, чтобы вы с комбригом в лесорубов их превращали? Военному делу научите этих золотых людей. Тогда в боях они, как цементом, будут скреплять ряды молодых красноармейцев!»
Из слов Ворошилова поняли, что до приезда он познакомился с нашими личными делами, о каждом из командования бригады запомнил основные данные. Комиссару — украинцу из Луганска — маршал напомнил пословицу: «Гуртом и батька легше бити». Вот приедут красноармейцы-дальневосточники, навалятся и мигом наготовят тёса, соорудят себе землянки, нары, столы, скамейки. А политбойцов — не сметь отрывать от военной подготовки».
Климент Ефремович ещё раз напомнил своему помощнику, какие распоряжения отдать незамедлительно об удовлетворении нужд бригады. Секретарю райкома партии Шангину и председателю райисполкома Сокову член Политбюро ЦК в довольно энергичных выражениях разъяснил их обязанности по оказанию надлежащей помощи формируемым частям. Самое ценное, что принесло бригаде посещение заместителя наркома обороны, — это получение вскоре партии учебного оружия. Были удовлетворены и другие довольно скромные просьбы командования бригады.
Наступила годовщина создания Красной Армии. Молодые бойцы в этот праздник приняли военную присягу. От подъёма до отбоя шли занятия в бригадной школе сержантского состава. Лейтенант Марьенко и старший политрук Пузнянский выполняли непосильное задание: в течение одного-двух месяцев подготовить младших командиров для стрелковых частей. Собственно, создание бригадной школы младших командиров являлось мерой перестраховочной. Почему-то затягивалось прибытие пополнения из кадровых частей Дальнего Востока. Командование не хотело дать застигнуть себя врасплох. Собственными силами старались выходить из всех затруднений.
Дальневосточники
Февраль 1942 года был на исходе. Наконец тревоги, сомнения развеялись. Рано утром прибыл эшелон дальневосточников. В штабе бригады, в частях — всюду царило оживление, возбуждение. Дождались. Прибыла та сила, которая окончательно определит боевые возможности формируемых частей.
Никому не передоверяя, к эшелону прибыли лично командиры и комиссары частей и всё командование бригады. Командиры и политработники, сопровождавшие эшелон, вместе с офицерами штаба бригады тщательно проверили в вагонах наличие людей. Дальневосточники принадлежали к составу 32-й стрелковой дивизии. Среди них — артиллеристы, стрелки, пулемётчики, связисты и, к большой радости командования, вполне достаточное число опытных младших командиров.
Поглядишь на прибывших — залюбуешься: один к одному! Каждый второй — комсомолец. Не беда, что шинельки измызганы, ушанки заношены. В каждом угадывается кадровый расторопный, сметливый солдат. На поздравление с прибытием дружно ответили так, что голуби стаями заметались над ближними дворами. Командирам было заметно, что дальневосточники разочарованы разгрузкой эшелона на малюсенькой станции, в глубоком тылу. А они-то мечтали о фронте, о Действующей армии.
Старались успокоить пополнение, растолковать: мол, скоро будут и фронт, и Действующая армия. Те повеселели, узнав, что их командирами станут люди с фронтовым опытом. А тем временем начальник штаба бригады властно распоряжался. От общего строя одна за другой отходили команды, зачисляемые в части бригады. Впереди в колонне бойцов настраивалась песня. Как боевой клич слышались слова припева: «Дальневосточная, даёшь отпор! Краснознамённая, смелее в бой!»
Как только заявились в гарнизоны старослужащие красноармейцы, пошли гулять шутки-прибаутки по адресу деревянных «винтовок», «автоматов» и «пушек». Бывало, и полагается серьёзность соблюсти, так иное изобретение солдатского словотворчества до слёз рассмешит. Однако ж шутки шутками, но сколачивать части и подразделения полагалось всерьёз и поскорее. Должную настройку в занятия вносили командиры-фронтовики. Их пояснения, вводные, оценки выслушивались с глубочайшим вниманием, команды выполнялись с полным старанием.
С прибытием дальневосточников заметно менялся внешний облик, возникали новые детали в укладе жизни бригадного войска. Быстрее пошла выучка, «шлифовка» новобранцев. Подстёгивали пример, сноровка старослужащих. Меньше оставалось у молодых бойцов мешковатости. Тянулись за «старичками». И те умели без лишних слов щедро помочь, а если нужно, то приструнить иного нерадивого. Сами нюни не распускали и не позволяли того младшим товарищам.
Зима в Башкирии лютует полтораста с лишним суток. Её сроки истекали. Наведывались оттепели. На исходе первой недели апреля солнечные лучи заиграли в говорливых потоках.
В штабе полковника Горохова не мешкали. Стремились побольше сделать до наступления весеннего буйства природы. Управились с обу-чением одиночного бойца действиям в обороне и наступлении, броску в атаку, самоокапыванию и маскировке. Довольно твёрдо изу-чили материальную часть оружия. Стрелки и пулемётчики отстреляли по два упражнения. Артиллеристы и миномётчики подготовили орудийные номера, разведчиков. Батареи наловчились выбирать, оборудовать огневые позиции, готовить данные для открытия огня. Когда во взводах, ротах и батареях появились признаки сколоченности, то в нарастающем темпе пошло обучение стрелковых батальонов, усиленных артиллеристами, миномётчиками, истребителями танков. Командиры и штабы получали практику в организации взаимодействия и управления частями в основных видах боя.
Полковник Горохов не принимал во внимание ссылок на недокомплект. До наступления распутицы провёл два бригадных тактических учения. Выезжал на учения батальонов. Частенько возвращал подразделения на исходное положение. Крепко от него доставалось любителям прямолинейных, лобовых атак. Горохов требовал маневрировать, искать слабые места у «противника». С юношеским пылом и неотразимыми доводами фронтовика выступал на разборах после учений.
Становилось зримым появление на свет в основном уже сформированного стрелкового соединения. Пару месяцев назад мелкие группы бойцов копошились вокруг деревенских гарнизонов. Не было видно солидного войска. Теперь на тактические учения сходились компактной массой людей. С высот просматривались полнокровные походные колонны. Шли без растяжки, упруго изгибаясь на поворотах дорог. Сигнал, команда — и люди в назначенном направлении развёртываются в цепи. По полям, оврагам бороздят снег, рвутся на встречу с «противником». В том непрерывном воинском труде был добыт монолитный сплав из фронтового опыта командиров, кадровой солдатской хватки дальневосточников, дополнительной молодёжной увлечённости новобранцев.
Многие политработники частей имели военную подготовку в объёме краткосрочных курсов начсостава, призванного из запаса. Руководство бригады решило: пока обстановка позволяет, пополнить командирскую выучку политруков рот, комиссаров и парторгов частей. Выработали программу с упором на изучение материальной части оружия. Политический отдел совместно со штабом и службой артиллерийско-технического снабжения провели учебный сбор политсостава. Люди учились по четырнадцать часов в сутки с какой-то непередаваемой пытливостью. Ещё до официальных зачётов сами курсанты по хорошей большевистской традиции устроили друг другу такую самопроверку, которая не уступала пристрастному экзамену.
Сплочённость и доверие
К весне 1942 года бригада Горохова сложилась не только организационно. Она становилась спаянной по строю духовной жизни, по степени ответственности отдельного лица перед коллективом. В ротах, батареях нарастал подъём общественной жизни. Откликаясь на пожелания актива, политотдел бригады провёл последовательно три смотра стенных газет и боевых листков. Эти обыденные рукописные издания радовали политической устремлённостью, красноармейской даровитостью, пониманием солдатского долга.
Духовная сплочённость в рядах бойцов, командиров напоминала о себе во множестве обыденных явлений. Но больше всего — в предмайском социалистическом соревновании за перевыполнение программ боевой и политической подготовки. Стоило какой-то роте вырваться вперёд — соседи учуют и будут ломать голову, недосыпать, пока не выравняются, а то и обставят. Накал общественной активности нарастал по мере цементирования партийных, комсомольских организаций. К маю на сотню бойцов приходилось шесть коммунистов и двадцать шесть комсомольцев. Это была та сила, в которой бригада нуждалась не меньше, чем в технике и вооружении.
Доверие — это целая линия, которую Горохов и Греков сообща проводили в воспитательной работе с кадрами. Время было тяжёлое, противник стоял в полутораста — двухстах километрах от Москвы. Белоруссия, Украина, Молдавия, прибалтийские республики целиком были под пятой врага. Тысячи людей выбирались с оккупированных территорий, из окружения, бежали из плена. Все они горели желанием снова быть в рядах защитников Родины. А как определить, кому из них можно верить, а кому нет?
Комбриг и комиссар делали ставку на веру в людей и не ошибались. Офицер стрелкового батальона Фёдор Фёдорович Илларионов несколько месяцев скитался по тылам врага, переодетый в гражданскую одежду. Сослуживцам не было известно, в каком звании он был в начале войны. Но в бригаду прибыл младшим лейтенантом, ему доверили командовать ротой. В Сталинграде его рота была в центре обороны стрелкового батальона. Не раз случалось, что именно на его роте всё и держалось. Дрогни, струсь Илларионов — и не удержаться бы всему батальону. Второй «кубик» (лейтенант) Илларионов восстановил через несколько месяцев, а по итогам сталинградских боёв был награждён орденом Боевого Красного Знамени.
В сталинградских боях стрелковые роты отлично поддерживал огнём командир батареи бригадного артдивизиона Николай Баринов. Сколько раз он буквально спасал пехоту, выходил из, казалось бы, безвыходного положения. А ведь он тоже был из окруженцев.
Целую эпопею скитаний по тылам врага пережил командир 2-го стрелкового батальона Вадим Ткаленко. Бригадные штабисты доверительно сообщали, что и сам Горохов выходил из окружения. Пережив боль утраты боевых товарищей, горечь отступления и тяжесть боёв в тылу противника, Сергей Фёдорович доверял тем, кто прошёл такие же испытания.
Политический руководитель бригады комиссар Греков разделял и смело поддерживал позицию комбрига, делая всё, чтобы вселить в этих людей уверенность в себе. На примерах их стойкости и мужества воспитывал тех, кто ещё не сталкивался с грозным противником. Эту линию В.А. Греков вёл через всю работу политических органов бригады.
Ставка командования и политработников на доверие к людям дала хороший эффект уже в первых боях в Сталинграде, когда бригаде особенно помог опыт тех, кто уже побывал на фронте. Подошло время — состоялось бригадное собрание партийного актива. Потом прошла первая партийная конференция: избрали партийную комиссию при политическом отделе.
Комиссару и начальнику политического отдела собрание партийного актива и партийная конференция, кроме понятной радости, принесли дополнительные переживания. При разных, обычно критических обстоятельствах некоторые из коммунистов, назначенных в бригаду, свои партийные документы уничтожили, когда пробивались из окружения немецко-фашистских войск. В их числе оказались отдельные руководящие работники бригады. Нечего и говорить о душевном состоянии тех, кто оказался в столь неопределённом положении.
Вопрос был поставлен прямо: имеют ли право участвовать в партийных делах коммунисты, утратившие документы? В политическом отделе отвергли формальный подход. Решили: да, могут участвовать. Ведь партия доверила им создать и вести бригаду в бой. Жизнь подтвердила, что политический отдел поступил дальновидно. Он создал в руководстве бригады обстановку завидной сплочённости, дружеского доверия. Юридическое узаконение партийности фронтовиков произошло уже в разгар боёв на Волге.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
