К 30-летию разгона мирной первомайской демонстрации
Как «демократические» власти спровоцировали столкновения
«Оранжисты» и политически верные им рептильные журналисты много потратили слов на повествование истории о якобы инспирированной 1 мая 1993 года оппозицией провокации. Как правило, либералы представляют события того дня в весьма искажённом виде. Дескать, т.н. «красно-коричневые» вывели людей на улицы, несмотря на запрет президента проводить митинги и демонстрации в Москве. Собравшись на Октябрьской площади, они якобы произвольно направились по Ленинскому проспекту к Воробьёвым горам. Затем будто бы вдохновлённые призывами к «противозаконным действиям» со стороны лидеров оппозиции «вооружённые демонстранты», по версии «демократической» прессы, на Гагаринской площади якобы набросились на милиционеров, крушили все, что попадётся под руку, убили сотрудника органов внутренних дел. По мнению «прогрессивной общественности», все это, оказывается, свидетельствовало о намерении коммунистических и национально-патриотических сил «устроить беспорядки», «дестабилизировать обстановку» в целом. На этом основании «демократы» делают вывод об обоснованности применения властью силы в отношении манифестантов.
В приведённых оценках абсолютно отсутствует правда, допускается передёргивание и даже искажение фактов. Начать с того, что оппозиция имела право выйти на улицы Москвы, поскольку, в соответствии с законодательством, для проведения митингов и демонстраций достаточно было подать уведомление. И это было сделано. Так что ни президент России, ни мэр Москвы не обладали полномочиями по собственному усмотрению запрещать проведение акций, а тем более нарушать Конституции, провозглашавшую, в частности, свободу проведения мирных собраний.
Если коммуно-патриоты, с точки зрения ельцинистов, выведя своих сторонников на публичные мероприятия, нарушили запрет проведения акций, то почему тогда власти сквозь пальцы смотрели на действия ФНПР, выведшей на Манежную площадь людей? Ведь президентский указ не допускал проведения манифестаций в любых частях центра российской столицы. Получается, что лояльные власти организации имели право митинговать, а оппозиционеры этого лишались?
Одновременно мы рекомендуем «демократам», проклинавших своих оппонентов после первомайских событий 1993 года, вспомнить, как они в 1991 году реагировали на попытки М.С. Горбачёва воспрепятствовать проведению их митингов. Так, 28 марта 1991 года власти не просто запретили проведение в центре Москвы запланированного «Демократической Россией» митинга, приуроченного к открытию III съезда народных депутатов РСФСР. В столицу даже ввели войска на случай необходимости разгона собравшихся. Однако «ДемРоссия», ссылаясь на конституционное право на свободу собрания, всё равно призвала своих сторонников выходить на улицы, а поддерживавшие её власти США призвали М.С. Горбачёва «не препятствовать волеизъявлению народа». В итоге «демократы» собрали в центре Москвы огромное количество людей. Увидев мощный напор народа, силовики не решились применять силу. По такой же схеме действовала коммуно-патриотическая оппозиция и в 1993 году.
Как уже было сказано, 1 мая 1993 года на Октябрьской площади у памятника В.И. Ленину начали собираться сторонники коммунистических и национально-патриотических партий и движений. Первоначально ничего не предвещало беды. Согласно свидетельству очевидца события С.И. Турченко, «десятки тысяч москвичей с цветами, флажками, воздушными шарами… собрались на Октябрьской площади столицы». Многие демонстранты пришли с детьми и с внуками. Также «повсюду слышались наши замечательные песни «Москва – майская», «Широка страна моя родная», «Катюша»». Тем не менее, обильное присутствие вооружённых милиционеров и ОМОНовцев, спецмашин, автозаками, окруживших площадь с трёх сторон, уже вызывало у многих демонстрантов тревогу. Более того, силовики оставили манифестантам узкое пространство. Один из очевидцев тех событий писал, что силы правопорядка перекрыли проход к центру столицы и в обе стороны по Садовому кольцу. Открыли только узкий проход на площадку перед Центральным домом художников. Но даже её оцепили ОМОНовцами. Потом, по словам участника акции М. Ильина, демонстрантам разрешили пройти к Дому художников маршем только на триста метров.
Фактическое взятие силовиками манифестантов в кольцо породило у собравшихся ощущение глубочайшей несправедливости. Мало того, что разрушили Отечество, сдавали его интересы, отобрали у народа право на достойную жизнь – так теперь «демократы» решили, что им дозволено запрещать москвичам свободно перемещаться по улицам своего города! Вот как описывали участники демонстрации (вроде ранее упомянутого нами М. Ильина, зафиксировавшего свои сведения в статье «Три дня в мае») ощущения многих людей, пришедших на Октябрьскую площадь: «Люди, которых ежедневно унижают и оскорбляют, крича через холуйские СМИ: совки, быдло, фашисты! Люди, которых лишили Родины, обобрали и ежедневно плюют им в лицо… Они терпят день за днем, стиснув зубы. И вот — их день, их праздник. Они пришли с детьми и с цветами. И в этот святой для них день 1 мая им снова плюнули в лицо. Есть предел унижения, который человек может стерпеть. Потом следует взрыв».
Предел возмущения народ был настолько высоким, что невозможно было мириться с унизительными условиями, навязанными ельцинско-лужковскими властями. Более того, выступивший перед собравшимися депутат Моссовета, лидер «Трудовой России» В.И. Анпилов справедливо предупредил, что в условиях, когда все заблокировано милицией, а митинг разрешён едва ли не под носом у ОМОНовцев, высока вероятность провокаций со стороны силовиков. Во избежание столкновений надо было заблаговременно предпринять какие-то меры. Но в чем они должны заключаться?
Виктор Анпилов в своих мемуарах писал, что организаторы манифестации, оценив обстановку, мгновенно провели совещание у подножия памятника В.И. Ленину. Помимо лидера «Трудовой России» (он же был первым секретарём Московского городского комитета РКРП) в нём участвовали лидеры и видные представители других оппозиционных организаций, как-то: С.З. Умалатова и О.С. Шенин от постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР, подполковник С.Н. Терехов от «Союза офицеров», депутат Верховного совета РФ И.В. Константинов от Фронта национального спасения, В.И. Скурлатов от «Возрождения», Г.А. Зюганов и А.И. Лукьянов от КПРФ, С.Н. Бабурин от Российского общенародного союза. По словам Виктора Ивановича, «мнение всех участников совещания было единодушным: идти на прорыв боевых порядков ОМОНа – значит не избежать крови, а власти только этого и нужно». Поэтому все лидеры оппозиционных партий и движений «одобрили «предложение «Трудовой России» — от шествия не отказываться, но повести колонны людей не в центр, а из центра города, на Ленинские горы, к Московскому государственному университету». В.И. Анпилов предполагал, что «лучшего места для маёвки трудно найти». Ему казалось, что студенты присоединяться к коммунистам, в результате чего «Университет вновь станет красным».
После упомянутого оперативного совещания лидеров оппозиции В.И. Анпилов призвал демонстрантов идти на Воробьёвы горы: «Товарищи! Их слишком много, чтобы идти на прорыв. Не будем портить себе праздник. Пойдём на Ленинские горы, на смотровую площадку, там никто не скажет, что мы кому-то помешали, и вид там прекрасный». Как видим, речь шла вовсе не о нападении на силовиков. Наоборот, организаторы публичного мероприятия стремились избежать столкновения с правоохранителями, уйти от их дубинок, провести «маёвку» в месте, проход к которому не был никем ограждён. Проста логика подсказывает – если бы в тот день оппозиция намеревалась бы устроить беспорядки, то она бы сразу бросилась бы на милиционеров, пыталась бы прорваться к центру. Но организаторы первомайской акции знали, что на пути к Красной площади сторонников оппозиции ожидали усиленные отряды ОМОНа. Поэтому решили увести своих сторонников подальше, чтобы не попадались под «горячую руку» сотрудников органов внутренних дел.
Очевидцы утверждали, что В.И. Анпилов после обращения к собравшимся, уведомил офицеров милиции о нежелании демонстрантов идти на столкновение с силами правопорядка и поэтому они уходят на Воробьёвы горы. Он же заявил, что «действия любых сил, провоцирующих милицию на применение силовых методов к демонстрантам, шествующих по Ленинскому проспекту, будут расценены как провокационные». Примечательно, что это зафиксировали даже присутствовавшие «журналисты демпрессы».
Заметим, что год спустя (1 мая 1994 года) участники первомайской манифестации прошли по такому же маршруту, устроив на смотровой площадке у МГУ гуляния. И от того, что левым силам не препятствовали, никаких столкновений и тем более жертв не было. Но в 1993 году правящие круги всё же решили не упускать возможности пустить порцию крови с целью создания условий, облегчавших преследование оппозиции. Кашу заварили именно ельцинско-лужковские власти.
Первоначально демонстранты начали в массовом порядке уходить с площади по Ленинскому проспекту. По словам В.И. Анпилова, в течение первых десяти минут силовики оторопели и не знали, как отреагировать на происходящее. Он добавил, что ОМОНовские офицеры надрывно кричали в рации об уходе манифестантов. Однако несколько десятков человек отделились от шествия и направились в сторону Крымского моста. Виктору Анпилову пришлось вернуться из головы основной колонны и отговорить товарищей от непродуманных действий. Ему это удалось сделать. Но, возвратившись на Октябрьскую площадь, лидер «трудороссов» увидел, как машины с ОМОНовцами пытались догнать участников демонстрации. Однако остававшиеся на площади сторонники оппозиции встали у них на пути, преградив движение. Казалось бы, предотвратили необоснованное вмешательство правоохранителей. Однако они решили объехать участников шествия по Шаболовке, преградив им путь на Гагаринской площади, о чём свидетельствовал В.И. Анпилов: «Колонну (ОМОНовских грузовиков и милицейских машин – прим.авт.) остановили, но слева по Садовому кольцу в подземный переезд молчаливым удавом вползла другая». Тогда лидер «Трудовой России» с соратниками побежали по Ленинскому проспекту, догоняя колонну демонстрантов. Не успев дойти до её головной части, они услышали шум милицейских дубинок.
Участники мероприятия направлялись по Ленинскому проспекту спокойно и даже в праздничном настроении. Многие шли компаниями «с гармонью, лихо отплясывая под частушки», пели Советские патриотические песни» (см. статью доктора химических наук, профессора В. Мартемьянова «Игры с огнём»). Но как только они достигли Гагаринской площади, так моментально увидели мигом переброшенных на место с Октябрьской площади ОМОНовцев и милиционеров, перегородивших улицу. Силовики стояли с щитами, впереди грузовых автомобилей, также перегородивших проспект – под рекламной вывеской с надписью «С праздником, дорогие россияне!». Цинизм откровенный! И столь наглое поведение представителей власти снова переполнило чашу терпения демонстрантов, вызвав шквал возмущения. Ведь они пользовались своим правом мирно пройти по улицам своего города к смотровой площадке на Воробьёвых горах. Мало того, что «демократические» власти не дали им возможности традиционно в День международной солидарности трудящихся пройти к Красной площади, так вообще решили воспрепятствовать им проводить где-либо праздничные шествия.
Сколько бы «демократы» не утверждали бы об «агрессивном настрое манифестантов», якобы желавших спровоцировать столкновения, им бы не мешало помнить, как сами действовали 19 августа 1991 года в борьбе с ГКЧПистами. В тот день в стране ввели режим чрезвычайного положения, при котором не предусмотрено проведение никаких уличных выступлений. Но «демократы» не просто собрали своих сторонников в центре Москвы, но и провели их организованной колонной к Дому Советов РСФСР. О.П. Мороз вспоминал, как на подходе к «Белому дому» им путь перегородили, выстроив баррикаду из военнослужащих и из военной техники. Далее публицист писал, что один из «демократических» депутатов в мегафон призвал женщин уйти вглубь демонстрантов, а вперед выйти мужчинам в силу возможности столкновения. Тогда же «демороссы» призвали первые три ряды манифестантов взяться за руки. Военные, увидев мощный напор демонстрантов, моментально разошлись, открыв им дорогу. На то же самое рассчитывали организаторы и участники первомайского шествия в 1993 году. Его участники вспоминали (в том числе С.И. Турченко в статье «Обагрённый первомай»), как при подходе к ОМОНовскому заграждению на Гагаринской площади один из организаторов демонстрации призвал в мегафон женщин и детей уйти внутрь колонны, а мужчин – выйти вперед, поскольку могут быть провокации.
Однако нашлись отважные женщины разных возрастов, которые все же вознамерились до конца стоять, бороться за справедливость. Некоторые из них вместе с мужчинами отправились к милицейской цепочке, требуя освободить дорогу для манифестантов. Вот свидетельство одной из участниц мероприятия, пошедшей на столь смелый шаг: «Я шла с флагом по правому флангу, за мной, по центру проспекта шли пожилые военные с вымпелом «Союза офицеров», за ними – разновозростная шеренга демонстрантов. Я первая приблизилась к охранительной цепи, первая попросила пропустить демонстрантов». Однако со стороны милицейских чинов поступил ответ об отсутствии у них соответствующего распоряжения. Нежелание освобождать проход к Воробьёвым горам всё сильнее действовало на нервы приближавшимся демонстрантам.
Участники шествия приближались к ОМОНовской цепочке, всё надеясь на предоставление им дороги. Затем они пытались пройти сквозь толпу правоохранителей, что вызвало противодействие со стороны последних. Сперва завязалась толкучка, переросшая в драку, с каждой минутой становившейся всё более ожесточённой. Некоторые манифестанты, не оставляя попыток своего законного прохода до смотровой площадки у Московского университета, даже «карабкались на машины под ударами дубинок, представителей правоохранительных органов». Силовики всё более «зверели». Появились первые пострадавшие. Всё пространство уже оказалось покрытым лужами крови. Тогда часть демонстрантов снова пытались призвать к разуму сотрудников милиции и ОМОНа. Но они, ссылаясь на распоряжение власти, стояли на своём: «…я пошла на «ту сторону», чтобы уговорить кого-либо из начальства раздвинуть машины и пропустить демонстрантов. Мне показали на полковника, среднего роста, весьма солидного телосложения, блондина. Я обратилась к нему с просьбой уберечь людей от большой крови. Но последовал ответ, что улицу приказал перекрыть сам мэр Лужков. Отменить его приказ полковник не имел права. Я стала уговаривать полковника связаться с Лужковым, обрисовать ситуацию, объяснить мэру трагизм положения. Но полковник был неумолим. Предложил мне самой связаться с Лужковым…» (по материалам статьи М. Корнеенковой «Кто стрижёт купоны»). На следующий день выяснилось, что «на площади Гагарина в безопасном месте за боевыми действиями наблюдали чины и повыше, чем полковник. Среди них были генерал Киселев и генерал Иванов».
После столкновения на Гагаринской площади «демократы» на протяжении множества лет делали акцент то на использовании манифестантами взятых на строке в ближайшем дворе кирпичей и плит для борьбы с милицией, то на стремлении сторонников оппозиции прорваться сквозь ограждения силовиков, то на убийстве старшего сержанта ОМОНа Владимира Толокнеева и т.д. Но при этом они умалчивают, что «демократические» власти сами спровоцировали беспорядки. Зачем было издавать неконституционный указ о запрете в центре столицы митингов и демонстраций, проведение которых по традиционным праздничным дням в то время было привычным явлением? Почему, введя столь скандальную норму, лояльным президенту силам разрешили в центре Москвы провести митинг, а собрание оппозиционеров окружили полчищами экипированных и вооружённых правоохранителей, фактически стремясь запереть людей? На каком основании пытались сорвать попытку организаторов акции мирно увести народ в сторону Воробьёвых гор, преградив им путь, никак не реагируя не стремление людей пройти к этому месту? Совершенно очевидно, что при таком раскладе столкновения оказались неминуемыми. Поэтому попытки ельцинских «демократов» и их сторонников выставить оппозицию в роли зачинщика беспорядков выглядят перекладыванием с больной головы на здоровую.
Представьте себе такую ситуацию. Несколько преступников загоняют своего заложника в угол, намереваясь осуществить над ним расправу. И жертве в целях спасения нередко остаётся сопротивляться физическими методами. А как иначе вы хотели? На наш взгляд, можно привести ряд исторических примеров. Известно, что гитлеровцы подавляли на оккупированных ими территориях любое протестное движение. Они устанавливали порядки, запрещавшие любое сопротивление. Но ведь с каждым днем стремительно росло количество тех, кто стремился сбросить иго коричневой чумы. А нацисты топили в крови всех, кто боролся с ними, в частности, под флагом борьбы с «коммунистической угрозой», с «беспорядками» и т.д. И, если следовать логике тех, кто одобрял разгон в 1993 году первомайской демонстрации, то и сторонников боровшегося с контролируемым Третьим рейхом оккупационным вишистским правительством Шарля де Голля можно обвинить в «нагнетании страстей», в «провоцировании смуты» и т.д. Но это прямой абсурд. Ведь не было во Франции никакой гражданской войны после падения вишистского режима.
В 1993 году речь шла о мирном протесте. А манипулируемые западными государствами (особенно США) «демократические» власти всеми правдами и неправдами пытались инспирировать провокацию. Они специально делали это, чтобы подставить оппозицию, выставив её в роли нарушителя законодательства, экстремиста, источника угрозы гражданской войны и т.д. В результате, с точки зрения либералов, появлялись возможности её окончательного запрета. И тактику они использовали, не слишком сильно отличавшуюся от гитлеровской. Вспомним, как нацисты напали на Польшу, переодевшись в местную форму, объявив на польском радио и на польском языке о начале войны с Германией, после чего Адольф Гитлер предпринял акт агрессии. Дальнейшие события заставили убедится в обоснованности проведения подобных исторических параллелей.
Далее, много принято говорить о бросках демонстрантов прутьев и камней в «стражей порядка». Но ведь сперва люди пытались мирно пройти к Воробьёвым горам, но встретили ожесточенное противодействие со стороны силовиков. Последние начали проявлять крайнюю степень жестокости. Очевидцы вспоминали, как правоохранители применили насилие к демонстрантам, не церемонясь ни с ветеранами, ни с женщинами, ни с детьми. Вот что писал, к примеру, С.И. Турченко в статье «Обагрённый первомай»: «Омоновцы с искажёнными злобой лицами молотили дубинками и женщин, и стариков, не говоря уже о людях помоложе. Многие убегали, но их догоняли, сбивали с ног, зверски отхаживали каблуками». Целый ряд участников демонстрации и свидетелей в дальнейшем пересказывали все ужасы милицейской жестокости, которую им довелось повидать.
Так, В.И. Анпилов вспоминал, как милиционеры поднимали рук на всех, даже на ветеранов Великой Отечественной войны: «На моих глазах здоровенный детина сбил с ног ветерана с боевыми наградами участника Великой Отечественной войны на груди. Старик уже был обездвижен, из его головы на мостовую лилась кровь, а подонок добил его тренированным ударом кованого армейского ботинка в живот. Наши отбивались древками знамен, трофейными титановыми щитами и касками, содранными с голов противника». О том же самом свидетельствовали и рядовые демонстранты.
Александр Евдокимович Голубков: «Я – рабочий. Пришёл, как всегда на демонстрацию. И в мыслях не было, что такое может случится в нашей стране. Смотрю, впереди дубинки замелькали. Не поверил, ведь мы повода не давали. Но и ко мне подбежали омоновцы. Окружили, начали избивать дубинками. Еле вырвался от них, как в тумане…».
Александр Сергеевич Забавников: «Сбили с ног и начали избивать дубинками и каблуками. Хорошо, что молодые ребята меня спасли. Пришёл в сознание, только в скверике».
Олег Тулеевич Марков: «Я инженер из НИИ. С детства хожу на демонстрацию. И вот избили… Избила милиция, которая раньше меня берегла. Горько…».
Сергей Иванович Туровцев: «Всю войну прошёл от Москвы до Будапешта. Имею два ордена. Повидал на своём веку фашистов… Но таких… Чтобы собственный народ ни за что ни про что, да ещё в день праздника?».
Силовики избивали даже парламентариев – лиц, обладающих статусом неприкосновенности. Так, секретарь Конституционной комиссии на прошедшей через несколько дней сессии Верховного совета И.В. Федосеев рассказал, как милиционеры начали учинять над ним самосуд в момент попыток проведения переговоров с ними: «Я один из первых шагнул на встречу ОМОНу, когда ещё был жив их молодой сотрудник, когда ещё не горели машины, когда всё ещё можно было предотвратить. Я надеялся, что мне, как депутату окажут содействие, дабы предотвратить конфликт. Вместо этого меня стали бить дубинками по голове, а когда я упал – пинать ногами. Я подумал, что, может, не рассмотрели мой депутатский значок, предъявил удостоверение. У меня было изъято удостоверение и сорван значок. Для того, чтобы решиться так поступить с народным депутатом, надо было иметь инструктаж и полномочия. Случившееся далеко не случайно».
Как только развязалась кровавая мясорубка, один из организаторов демонстрации в мегафон призвал правоохранителей прекратить чинить произвол: «Милиция, прекратите избиение, что вы делаете?». После этого манифестанты обнаружили, как кричавшего в звукоусилительную установку офицера (по видимому, подполковника С.Н. Терехова), с машины стащили ОМОНовцы. Когда стало очевидно, что ельцинско-лужковские силовики готовы избивать всех без разбору, как увидели, какие зверства допускают каратели, тогда со стороны демонстрантов в мегафон раздался голос: «Мужики! Палки надо! Измолотят ведь всех!». Лишь после этого участники первомайской акции «бросились в подворотни, в расположенный рядом скверик», хватая все, что попадется под руку. И это вполне объяснимо. Разве демонстрантам надо было давать ОМОНовцам и милиционерам возможность избить до смерти самих себя? Абсурд полный. Так что правильно участники манифестации поступили. Кстати говоря, после этого силовики, по словам участников акции, дрогнули, побежали к машинам, закрывшись там щитами. Но схватка все равно продолжалась.
Вот вам и весь ответ на вопрос, кто первый силу применил – именно силовые слуги «демократического» режима первые пустили в ход дубинки и иные способы расправы над манифестантами. Последним ничего не оставалось делать, как обороняться.
Что же касается гибели ОМОНовца Владимира Толокнеева, то, вопреки версии апологетов ельцинско-лужковских карателей, никто не намеревался убивать правоохранителей. Виктор Анпилов писал, что демонстранты стремились закрыть брешь в составленной баррикаде грузовиков – ведь через них «в бой бросались всё новые и новые подразделения полиции», а «ОМОН лютовал, не щадил ни стариков, ни женщин». Благо, удалось завести машины. Но как только «один грузовик сдавал назад,… под него попал один из ОМОНовцев». Неужели милиционерам было не видно, что грузовик резко двигается назад? Если это были их машины, то что мешало оставить там часть личного состава для присмотра за имуществом? Если правоохранители видели, что один из демонстрантов (по свидетельству очевидцев, человек был в военной форме) сел в кабину грузовика, почему не проследили за тем, куда может двинуться машина?
Так что произошедшее представляло собой случайное стечение обстоятельств. Отсутствие у демонстрантов намерения осуществить физическую расправу над милиционерами подчёркивает весьма существенный факт. Напротив, пострадавшим силовикам манифестанты пытались посодействовать – ведь они были всего-навсего исполнителями распоряжений властей. А побоище заварили Борис Ельцин, Юрий Лужков и их соратники. Вот как описывал это свидетель многочисленных уличных акций конца 1980-х – начала 1990-х гг. Э.А. Зенкевич: «Милиционеров, «попавших в плен», не трогали, а предлагали удалиться с «поля боя» и больше никогда не поднимать руку, тем более с дубинкой, на мирных граждан. Один из «сдавшихся» — старший лейтенант — все время испуганно озирался, на его лице виднелись два кровоподтека, один погон с куртки был сорван. Сердобольные женщины из «Трудовой России» дали ему попить воды из пластиковой бутылки и направили через проходной двор «подальше от греха». Другого «плененного» милиционера, от которого разило водочным перегаром, несколько мужчин подвели к врачу «скорой помощи», чтобы зафиксировать факт алкогольного опьянения, но тот отказался проводить эту процедуру».
В целом, тем, кто оплакивает Владимира Толокнеева, не следует забывать о серьёзных увечьях, которые он и его милицейские коллеги нанесли демонстрантам, в том числе старикам, женщинам, детям. Всего 579 человек пострадало в тот день! И можно считать чудом, что больше никто не скончался от побоев. Ведь в первые дни после столкновения многие участники манифестации, по сообщениям прессы, находились в больнице в весьма тяжёлом состоянии. И ничто не гарантировало благополучного исхода дела. Поэтому скорбеть по тому ОМОНовцу Владимиру Толокнееву и забывая о жестоких избиениях демонстрантов (а тем более оправдывая их), это примерно то же самое, что горевать по поводу ушедших на тот свет полицаев, власовских либо бандеровских карателей, орудовавших вместе с немецко-фашистскими захватчиками во время оккупации Советских территорий.
Тем не менее, после того, как старший сержант ОМОНа попал под грузовик, бой закипел с новой силой. На демонстрантов начали поливать из водомёта жидкость, потому пустили в ход слезоточивый газ. Но народ не думал отступать. Однако несколько минут спустя машина с баллонами, заполненными отравляющим газом, оказалась объятой пламенем. По словам В.И. Анпилова, «из прогоревших баллонов со свистом начал вырываться сжатый газ». В результате «перед угрозой взрыва баллонов со сжатым отравляющим газом все участники боя отпрянули на безопасное расстояние и бой начал затихать». Кто поджёг грузовик с баллонами, остаётся загадкой. Может это сделали отдельные «горячие головы» в рядах демонстрантов, а может это было делом рук внедрённых в их ряды провокаторов. Одно то, что милиционеры во главе с их командирами безучастно наблюдали за действиями двух молодых парней, обливавших машину бензином, наводит на конкретные предположения. Также следует учитывать, что манифестанты отогнали от направлявшейся к горящему грузовику с газовыми баллонами пожарной машины пытавшегося её поджечь человека (пожарным удалось потушить языки пламени). А один из участников демонстрации «рассказывал, что он слышал разговор по рации на той стороне заграждений — туда можно было спокойно пройти через двор — как кто-то докладывал, что у них все готово для поджога и просил соответствующего разрешения». Это тоже о многом говорит.
Около 12:20 по московскому времени депутаты И.В. Константинов и В.И. Анпилов отделились от основной группы манифестантом и в сопровождении полковника милиции отправились за ОМОНовское оцепление для проведения переговоров. Они вроде договорились об отходе демонстрантов на Октябрьскую площадь. Пока что участники мероприятия оставались на месте. Но полчаса спустя из-за ограждений появилась конная милиция в составе 47 всадников, выстроившись перед ОМОНовцами. Новой атаки против сторонников оппозиции не было предпринято. Как пишет Э.А. Зенкевич, «простояв и помитинговав на виду у омоновцев еще минут 30, манифестанты по команде своих лидеров развернулись и направились на Октябрьскую площадь».
Пресечь беззаконие!
На вновь прошедшем на Октябрьской площади митинге выступили И.В. Константинов, В.И. Анпилов и другие оппозиционеры. Ораторы обратились к собравшимся по вопросу о дальнейших действиях. В итоге решили отправиться к зданию Верховного совета, чтобы потребовать от парламента срочного созыва сессии. Часть людей разъехалась по домам, а часть отправилась на метро на Краснопресненскую набережную. Однако и перед станцией «Баррикадная» на проезжей части стояла колонна из десяти грузовиков – ими офицеры милиции рассчитывали перекрыть проход к Дому Советов. Но прибывшие с Октябрьской площади молодые демонстранты, обратившись к водителям «как рабочие – к рабочим», рассказали о произошедших событиях на Гагаринской площади и призвали не выполнять незаконные распоряжения милиционеров. Посовещавшись, водители сели в машины и начали разъезжаться. В итоге проход к парламентской резиденции был открыт.
Возмущению произошедшему собравшихся у здания Верховного совета участников первомайской манифестации не было предела. Они не только проклинали ельцинский режим, «демократов» в целом, но и делились новостями о событиях последнего времени. Кто-то говорил об аресте лидера «Союза офицеров» С.Н. Терехова. Распространялись слухи о десяти погибших на Гагаринской площади и о десятках раненых. Но вскоре один из активистов «Трудовой России» сообщил собравшимся полученную достоверную информацию о том, что Станислав Терехов не арестован и находится в надёжном месте. Это вызвало эйфорию демонстрантов. Через небольшой промежуток времени к группе своих сторонников обратился В.И. Анпилов, призвав до конца оставаться перед Домом Советов. Он предупредил, что в случае ухода народа могут начаться массовые аресты депутатов и видных представителей оппозиции. Однако манифестанты, не наблюдая активных действий со стороны стоявших на ближайших улицах сотрудников милиции и ОМОНа, начали постепенно расходится.
Затем перед собравшимися у парламентской резиденции выступили руководители и активисты разных оппозиционных партий и движений. Многие утверждают, что перед протестующими речь держал лидер КПРФ Г.А. Зюганов. Также выступил один из видных деятелей Фронта национального спасения народный депутат Г.В. Саенко. Говоря о пострадавших от рук силовиков на Гагаринской площади демонстрантов, он зачитал заявление, осуждавшее насилие со стороны власти. В этом же документе содержалось требование о привлечении к уголовной ответственности организаторов провокации против участников мирной демонстрации. Потом слово вновь взял лидер «трудороссов», вновь призвав манифестантов оставаться у Дома Советов, поскольку «если мы отсюда уйдём, то и Саенко, и Анпилова, и Терехова арестуют». Он же обратил внимание на двойственность позиции телевидения, готового показывать, как демонстранты били ОМОНовцев, но при этом умалчивая, как те «били упавших стариков и женщин каблуками по голове и в живот». Также В.И. Анпилов призвал требовать созыва чрезвычайной сессии Верховного совета и съезда народных депутатов в связи с произошедшим на Гагаринской площади инцидентом. Он же высказался за отставку правительства Б.Н. Ельцина – В.С. Черномырдина, виновного в избиении демонстрантов.
Тем не менее, к концу дня у здания Верховного совета осталось не более 200 человек. Большинство демонстрантов в конечном итоге покинули место.
Пресс-служба МГК КПРФ
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
