О Георгии Константиновиче Жукове, нашем выдающемся полководце, четырежды Герое Советского Союза, можно рассказывать бесконечно.
Мне посчастливилось прикоснуться к этой удивительной личности, работая над телесериалом, который в связи с 50-летием Победы и 100-летием легендарного маршала, отмеченном в 1996 году, в течение почти десяти лет шел по Свердловскому областному и Центральному телевидению.
познакомилась с фронтовыми друзьями Георгия Константиновича, с его сослуживцами в послевоенные годы, с дочерьми, с земляками. Благодаря этим встречам вырисовался сильный и светлый образ истинного сына Отечества, воплотившего в себе наши лучшие национальные черты: стойкость, силу духа, самоотверженность, верность слову, долгу, дружбе, преданность Родине.
Тему здоровья Жукова, его отношения с медициной я до сих пор никогда не поднимала. Хотя как можно отделять одно от другого? Прописная истина: в здоровом теле – здоровый дух.
Его сравнивали со святым Георгием Победоносцем, повергшим змея, с былинными богатырями. Он и впрямь был богатырского здоровья от рождения. Дед маршала Артем славился своей физической силой по всей округе. Он мог подлезть под лошадь, поднять ее и перенести на другое место. В одиночку пилил, валил дубы в лесу. Мать Георгия Константиновича Устинья Артемовна легко поднимала пятипудовые мешки с зерном, грузила их на телеги, чем и зарабатывала на жизнь.
Семья жила очень бедно. Большая радость была у Егора и его сестры, когда отец-сапожник или мать привозили им по баранке или прянику. А что поддерживало растущий организм? Родная земля. Она поила его своими соками. Сколько потом больших и малых городов и сел пройдет он дорогами четырех войн, сколько тысяч названий русских и иноземных населенных пунктов вберет в свою память, но эта малая точка на карте (и то далеко не всякой) – старинная деревня Стрелковка на 106-м километре от столицы, до конца его дней будет пульсировать каплей живой крови, давшей ему жизнь.
В августе 1915 года Егор Жуков был призван в армию. Первая мировая война была уже в полном разгаре. Призывная комиссия сразу выделила его крепкую, мускулистую фигуру и определила в кавалерию, к большой радости новобранца. Так началась ратная служба Георгия Константиновича, которая стала его судьбой, делом всей его жизни. Многокилометровые марш-броски, землянки, осклизлые окопы, засады в снегу, изнурительная строевая подготовка, в кровь стертые ноги во время обучения конной езде, вольтижировка, владение холодным оружием – все тяготы военной жизни он стоически вынес. Но в октябре 1916 года, находясь с товарищами в головном дозоре, подорвался на мине. Двоих тяжело ранило, а Жукова выбросило из седла взрывной волной. Очнулся через сутки в госпитале. Два месяца находился на излечении в Харькове. За тяжелое ранение и за захват в плен немецкого офицера Жуков был награжден двумя Георгиевскими крестами.
В следующий раз Георгий Константинович попал в руки эскулапов в феврале 1918 года, в родных местах, где он, вернувшись с империалистической, готовился вступить в Красную гвардию. По всей стране свирепствовал тогда тиф. Не пощадил он и Жукова, Мало того, через два месяца Георгий Константинович заболел возвратным тифом. Лечил его удивительный врач-подвижник Николай Васильевич Всесвятский. Выпускник Киевского медицинского университета, он в 1905 году вместе с молодой супругой решил переехать из Москвы в село Угодский Завод (теперь город Жуков) и на свои средства построить здесь больницу.
Когда хлынул поток раненых солдат с фронтов Первой мировой войны, семья Всесвятских переселилась в тесную квартиру, отдав свой дом под больничные палаты. В 1918–1919 годах Николай Васильевич самоотверженно боролся с эпидемией сыпного тифа и вновь отдал свой дом для размещения больных. Более 200 человек спас доктор Всесвятский, и в их числе – будущего великого полководца. Но сам Николай Васильевич, заразившись тифом, скончался. С большими почестями он был похоронен в Угодском Заводе. Георгий Константинович Жуков очень гордился своими земляками и на всю жизнь сохранил благодарную память о семье Всесвятских.
Оправившись от болезни, Жуков вступает добровольцем в ряды Красной армии, участвует в сабельных боях на Восточном фронте, затем под Царицыном… Он был мужественным солдатом, никогда не прятался за спины товарищей. Во время рукопашной схватки возле Ахтубы его ранило ручной гранатой. Осколки глубоко врезались в левую ногу и левый бок. «Я был эвакуирован в лазарет, где еще раз переболел тифом, – писал в своей книге Георгий Константинович. – Из лазарета вышел крайне ослабленным и получил месячный отпуск на восстановление здоровья».
Не прошло и месяца, как Жуков явился в военкомат с просьбой направить в действующую армию. Его пожалели и поручили какое-то время заниматься с курсантами владением холодного оружия. Но уже вскоре участвовал в жестоких боях в Северной Таврии и шел во главе взвода в штыковую атаку. Он не щадил себя, да и суровая армейская жизнь не позволяла это делать.
* * *
В Великую Отечественную войну Георгий Константинович вступил сорокапятилетним, полным сил.
Война 1941–1945 годов – одна из самых жестоких, какие знала человечество, стала тяжелейшим испытанием для всего народа. А Жукову суждено было оказаться в эпицентре этой борьбы. Это его назовут Маршалом Победы, полководцем полководцев. А задумывались ли мы, как дались ему четыре долгих года войны? Тысячи километров фронтовых дорог под бомбежками, походный быт, систематическое недосыпание, колоссальные умственные усилия при разработке стратегических планов операций, ответственность за судьбу армии и страны, раскаленные от нервного напряжения разговоры со Ставкой, с командующими армиями и фронтами…
Осенью и зимой 41-го, во время битвы под Москвой, ему приходилось по нескольку ночей обходиться без сна. Личный шофер маршала Александр Николаевич Бучин рассказывал мне, что работоспособность Жуков поддерживал чашкой крепкого кофе. Когда совсем закрывались глаза, выходил на воздух, делал энергичные движения, пробежки, обтирался снегом или холодной водой. Обнаружив при штабе фронта конюшню, выбрал для себя лошадку. Ловко вскочит в седло, проедется, освежится и дальше работать.
Л.Ф. Минюк (он был у Георгия Константиновича старшим генерал-адъютантом) пишет: «У Жукова была одна примечательная особенность: умел спать, слушать и думать в одно и то же время. В дни войны эта удивительная способность как нельзя лучше пригодилась. Я был свидетелем, как Жуков спящим слушал донесения Сталину, делал в них свои коррективы, затем снова слушал и подписывал. Однажды я спросил, как это ему удается. Он ответил: «Война научит всему, а она уже четвертая за моей спиной».
Как-то в середине декабря 41-го Жуков, отличавшийся железной дисциплиной, к величайшему удивлению сослуживцев, не проснулся в назначенный им час. В это время позвонил из Ставки Сталин. Начальник штаба генерал-лейтенант В.Д. Соколовский, волнуясь, докладывает Верховному, что никто разбудить Жукова не может. «Не будите его, пусть отоспится», – сказал Сталин, не допускавший обычно никаких снисхождений. До конца войны таких случаев больше не было.
Нервное, физическое, умственное переутомление, питание урывками – все это не могло не сказаться. Могучий организм стал порой сдавать. Его видели усталым, озабоченным, но никогда подавленным, растерянным. И чем острее, опаснее была ситуация на фронте, тем собраннее, энергичнее становился Жуков.
А этот эпизод поведал Н.Х. Бедов, начальник охраны Г.К. Жукова: «Как сейчас помню день 11 июня 1943 года на Курской дуге. Прежде чем отдать приказ Ставки Брянскому фронту о наступлении, Жуков приехал к месту намеченного удара. Машину оставили в леске. Далее он пошел пешком с командующим фронтом М.М. Поповым. Уже у самой передовой сказал: «Теперь вы останетесь, а я один … Ему надо было убедиться, что местность для рывка танков выбрана без ошибки. Пополз. Я за ним. У нейтральной полосы вдруг начали рваться мины. Одна разорвалась в 4-х метрах, к счастью, осколки верхом пошли. Но взрывом нас сильно тряхнуло – мы оба были контужены. Профессор сказал, что надо лечь в госпиталь. «Какой госпиталь! Будем лечиться на месте», – ответил Жуков».
* * *
Кто же следил за здоровьем Жукова в годы войны?
Многие, наверное, помнят кадры кинохроники – их часто повторяют, – где Георгий Константинович 2 мая 1945 года осматривает поверженный Берлин. Возле Рейхстага с ним группа военных и молодая женщина – тоненькая, стройная, в черном берете и шинельке, с саквояжем в руках. В нем непременно аптечка. Потому что это Лида Захарова, военфельдшер, дослужившаяся за войну до звания лейтенанта медицинской службы, была прикомандирована к Жукову в самые мрачные дни битвы за Москву. Она была неотлучно рядом со своим непоседливым пациентом даже на передовой… Робкая, застенчивая, Лидочка положительно терялась, когда занятый по горло генерал сурово отмахивался от ее забот. Но к кому, как не к ней, обращался громкий и грозный Жуков, когда нестерпимо ныла нога или болело контуженное ухо? Георгий Константинович очень доверял Лидии Захаровой – иначе она бы не прослужила у него целых семь лет.
В нашей истории, пожалуй, нет человека, имеющего столько ратных заслуг перед Родиной и ставшего одним из самых любимых народных героев, и в то же время подвергавшегося не просто гонениям, а жесточайшей целенаправленной травле. Авторитет Жукова в нашей стране и во всем мире был настолько велик, что это вызывало у многих жгучую зависть и ревность. Талантливая, сильная, независимая личность представлялось опасной верховной власти. В 1946 году его снимают со всех высоких должностей и отправляют командовать Одесским военным округом. Можно представить себе переживания человека, столько сделавшего для Победы. Но он не дал волю амбициям, обидам захлестнуть себя. Стоически принял новое назначение, хотя это было унизительное, оскорбительное понижение в должности.
Однако и в Одессе бериевская служба не оставляет Жукова в покое. Ему предъявляют новые нелепые обвинения и освобождают от обязанностей командующего Одесским военным округом. От брошенных к тому времени в застенки генералов из близкого окружения Жукова выбивали показания, компрометирующие маршала. Вот тогда сердце Георгия Константиновича не выдержало: в январе 1948 года у Жукова случился инфаркт миокарда и он был экстренно госпитализирован.
Любой мало-мальски грамотный врач вряд ли рискнул бы отправить на работу человека, три недели назад перенесшего такое серьезное заболевание. А Жукова, едва начавшего вставать с постели, поспешили «выпихнуть» из Москвы. В начале февраля его вызвал к себе министр Вооруженных сил Н.А. Булганин и вручил приказ о назначении на должность командующего войсками Уральского военного округа, добавив при этом: «Даю вам на сборы два-три дня. Долечитесь на месте».
Когда Жуков явился в штаб УрВО, в комнате отдыха, примыкающей к рабочему кабинету, он увидел застекленный медицинский шкаф, который из лучших побуждений заботливые уральцы укомплектовали различными лекарствами.
«Это что за аптека? – удивился Георгий Константинович. И, повернувшись к сопровождавшему его порученцу, приказал: «Все это немедленно убрать! Я приехал сюда не лечиться, а командовать округом». Полковник медицинской службы в отставке, профессор, доктор медицинских наук Александр Васильевич Лирман рассказал мне о своих встречах с Георгием Константиновичем Жуковым в это время.
В 1948 году он был врачом-терапевтом Окружного военного госпиталя. Однажды получил приказ срочно выехать на станцию Агарза под Красноуфимском. Там проводились учения, и у маршала возникли загрудинные боли, требовалось срочно снять ЭКГ. «Я взял электрокардиограф (тогда это был довольно громоздкий аппарат в двух металлических коробках), – вспоминает Лирман, – и на маленьком По-2 вылетел с Уктусского аэродрома.
Погода была ужасная, шел проливной дождь, низко висели облака. Но мы долетели благополучно благодаря мастерству пилота.
Маршал находился в специальном вагоне, который полагался командующим. Я снял ЭКГ, она оказалась неплохой, подозрение на инфаркт не подтвердилось, хотя по всем клиническим симптомам имел место приступ стенокардии. Я ожидал, естественно, от своего пациента вопросов о состоянии его здоровья. А он вместо этого вдруг говорит: «Александр Васильевич, как вы могли позволить себе вылететь в такую погоду? Риск был слишком велик. Больше так никогда не делайте!»
На следующий день прилетел главный терапевт Советской армии профессор Поспелов. Он согласился с нашим заключением. Через день мы разрешили Георгию Константиновичу выйти из вагона. Но при этом я предупредил, что спускаться с подножки нужно не торопясь, постепенно. И вот смотрим: наш пациент, обычно такой крутой, стремительный, неукоснительно следуя нашим советам, осторожно ставит одну ногу, другую … Мы оценили это как уважение к нам, нашему мнению».
* * *
Другая встреча с медиками в Свердловске стала для Жукова поворотом в судьбе.
Галина Александровна Семенова работала в окружном госпитале после окончания Казанского мединститута. Их знакомство произошло, когда Георгий Константинович был нездоров. Галина Александровна вместе с заведующим отделением в течение двух недель оказывала ему помощь.
…С младшей дочерью маршала Марией Георгиевной в один из ее приездов в Свердловск мы пришли в гости к Тамаре Михайловне Лапиной – невропатологу, кандидату медицинских наук, любимой подруге Галины Александровны.
«Галя была необыкновенным человеком: интеллигентная, умная, доброжелательная, – Тамара Михайловна рассказывает не столько для меня, сколько для Маши, чтобы оживить в ее памяти образ матери, которую та потеряла в 17 лет. – Но она была еще очаровательная женщина…»
Маша с волнением рассматривает старые фотографии, где ее мама – молодая, красивая: «Папа пишет в своем дневнике, что он тогда довольно тяжело заболел. И пока ему было плохо, он на маму никакого внимания не обращал. А когда стало лучше, он начал любоваться ею, расспрашивал, что у нее за семья, кто родители, какие у нее интересы. Папа пишет, что больше всего его поразила мамина застенчивость и скромность. Особенно ему запали в душу ее теплые зеленые, немного грустные глаза».
«Да, – подтверждает Тамара Михайловна. – А потом в качестве военного врача Галина Александровна выезжала на командные учения. И там они с Георгием Константиновичем встречались уже ежедневно: и на служебных совещаниях, и за обеденным столом. И здесь начало зарождаться то, что потом выросло в большую любовь. Думаю, что сначала в основе этого чувства лежало преклонение. Это же были первые послевоенные годы, все еще было свежо, и при имени Жукова у людей от восторга, благодарности дыхание перехватывало».
Жуковым восхищались не только женщины, но и сослуживцы – его умом, точностью мысли, командирским голосом, волевым мужественным лицом, могучей стройной фигурой. Жуков был коренаст, крепок, мускулист, твердо стоял на ногах… Прекрасную фигуру, осанку он сохранял долгие годы благодаря постоянным занятиям спортом. Начальник охраны Жукова в пору его командования Уральским военным округом А.М. Гриднев рассказывал мне о спортивном распорядке дня маршала. «Два, а иногда три раза в день Георгий Константинович делал гимнастику. После утренней зарядки обязательно принимал холодный душ. Очень любил «побаловаться» с полуторапудовой гирей. На открытой веранде у него всегда лежали гантели. Зимой мы частенько ходили на лыжах, иногда, надев коньки, ходили на ближайший стадион пионеров и школьников и катались вместе с ребятней. Летом Жуков любил плавать на озере Балтым, где располагалась его дача, чередуя мелкие пробежки со спортивной ходьбой, перенося и бросая на дальность камни. Не забывал о своей любимой верховой езде, а один раз в неделю занимался стрельбой на стенде или в тире».
Физическую подготовку и развитие спорта среди военнослужащих Жуков считал одним из главных условий боеготовности армии. Взять хотя бы тот же Уральский военный округ. Только благодаря вниманию и заботам легендарного маршала армейский спорт здесь по-настоящему набрал силу и вышел на всесоюзную и даже международную арену. По его инициативе был учрежден первый спортивный клуб армии, вырастивший замечательных спортсменов с мировыми именами.
Жуков был всю жизнь страстный охотник и рыболов. Эти занятия он предпочитал любому другому времяпрепровождению, даже, к примеру, новогоднему застолью. Он был умерен и неприхотлив в еде. Повар командующего УрВО Василий Евдокимович Жуков (однофамилец!) рассказывал мне: «Пищу любил простую, натуральную: суп из сушеных грибов, щи с сахарной косточкой, бифштекс с кровью, сочный … Уток набьет на охоте, я их ощиплю и приготовлю. Рыбу жареную уважал, но только целиком, не кусками. Очень ягоды любил: малину, землянику. А еще моченые яблоки – ароматные, холодные.
Вот чего-чего, а вина на стол я не ставил в будние дни никогда. Угостить он любил, и тогда за компанию одну-две рюмочки хорошего вина выпьет. Крепкие напитки вообще были исключены. Ни пьяным, ни навеселе, боже сохрани, никогда его не видел».
В марте 1953 года маршал покинул Свердловск. Отбыв срок ссылки, он был вызван в Москву и получил назначение заместителем министра, а затем министром обороны. Галину Александровну приняли на работу в госпиталь Бурденко. Они продолжали встречаться, хотя Георгий Константинович был несвободен и, значит, была страдающая сторона. Их отношения, которые стали очевидными не только для близких, осудил как аморальные лично Н.С. Хрущев на Президиуме ЦК партии – ни больше ни меньше. Жукову грозили лишением партбилета. Галину Александровну, беременную, вызывали «на ковер» в Главное политическое управление армии. Но ничто не могло помешать появлению на свет Маши в июне 1957 года.
Через несколько месяцев Октябрьский пленум, инкриминировав маршалу недооценку политической работы в армии, вывел его из состава ЦК и снял с должности министра обороны. Полный творческих сил, энергии, Жуков был отстранен от политической, общественной, военной деятельности. Теперь навсегда. Что помогло тогда ему выжить? Конечно, необычайная сила воли. А еще поздняя любовь и маленькое беспомощное существо, от которого шло такое живительное тепло.
Летом 1965 года по предложению издательства АПН он начал работу над книгой «Воспоминания и размышления», которая захватила его целиком и дала возможность почувствовать свою нужность.
Галина Александровна все эти годы работала в госпитале. Она была врачом по призванию и не мыслила жизни без своих пациентов, коллег.
А между тем саму ее подстерегал тяжелый недуг. В декабре 1967 года ей сделали операцию. Георгию Константиновичу сказали, что у нее рак. Через 12 дней у него случился инсульт с поражением органов движения, речи, воспаление тройничного нерва.
* * *
Невиданное напряжение четырех лет войны, несправедливое, жестокое наказание властей, отлучение от армии, трудоемкая работа над мемуарами, изнурительная борьба за правду о войне и, как завершающий удар, болезнь жены – все это не могло не сказаться на здоровье маршала. Мощный организм не выдержал.
Мария Георгиевна Жукова рассказывает: «В те дни, когда жизнь папы висела буквально на волоске, мама решилась на отчаянный шаг. После тяжелейшей операции, оставившей ее, сорокалетнюю женщину, инвалидом, еле-еле держась на ногах, она приехала в больницу к отцу. Хотела показать ему, что почти здорова. Страстно желала подбодрить его, вдохнуть в него угасавшую на глазах жизнь. После этого маминого подвига началось папино медленное выздоровление.
Речь и память вернулись быстро, а ходить без посторонней помощи он не мог. Начальник 4-го управления Минздрава СССР Е.И. Чазов следил за курсом лечения Жукова. Врачи разных специальностей, в том числе главный терапевт Госпиталя M. Бурденко генерал-майор медицинской службы Г.К. Алексеев, постоянно наблюдали его на подмосковной даче в Сосновке после выписки из больницы. Из Токио был приглашен крупный специалист по иглоукалыванию Акабе. Массажи, тренажи, лечебная гимнастика занимали теперь большую часть его дня. Все предписания врачей Жуков выполнял неукоснительно: разрабатывал руку, преодолевая боль, упорно ходил. По общему мнению специалистов, только благодаря исключительному мужеству и упорству он смог вернуться к жизни и работе над книгой.
Анна Давыдовна Миркина – редактор книги «Воспоминания и размышления», ставшая другом семьи Жуковых, вспоминает о том периоде: «Его редкая память на факты, имена, события ничуть не пострадала и буквально нас поражала.
В один из весенних дней к нему на дачу в Сосновку приехали врачи: созвали большой консилиум, который должен был наметить курс дальнейшего лечения маршала. Приглашены академик Чазов, академики АМН Арутюнов и Шмидт, а также два известных профессора из Франции – нейрохирург Жерар Гийо и невропатолог Пьер Рондо. Профессор Гийо – ученый с мировым именем – возглавлял в течение 30 лет нейрохирургическoe отделение в одном из известных парижских госпиталей.
Георгий Константинович сидел в своем кресле у письменного стола. Е.И. Чазов представляет присутствующих Жукову, начиная с французов. Неожиданно профессор Гийо, стремительно приблизившись к маршалу, преклонил колено и почтительно опустив голову, сказал: «Приветствую освободителя Европы от фашизма!»
Начался консилиум. Он продолжался с 12 до 16 часов. Профессор Жерар Гийо предложил Георгию Константиновичу несколько тестов. Он спокойно отвечал, однако не на все тесты смог сразу ответить – это его очень огорчило. Лицо его стало напряженным, покрылось пятнами. Его успокаивали, но он вновь и вновь принимался за решение задачи, пока не выполнил то, что от него требовалось. Только тогда успокоился.
Удалившись в другую комнату, консилиум принял решение: операция тройничного нерва, которую предлагали некоторые наши нейрохирурги, учитывая специфику заболевания, возраст больного, нецелесообразна. Был предложен новый курс терапевтического лечения.
Георгию Константиновичу необходимо было отдохнуть – доктора вышли в сад.
Жуков произвел на них очень сильное впечатление… «Он мудрый, остроумный, у него прекрасная память. Он – великий человек», – заметил Ж. Гийо.
Последние полтора года жизни Георгий Константинович продолжал работать над вторым изданием книги.
«Боли лица и головы у меня постоянные. Представьте себе, как удаляют здоровый зуб без обезболивания. У меня боли сильнее», – поделился Жуков со своим старым сослуживцем по Халхин-Голу М.Ф. Воротниковым.
– Зачем же вы перегружаете себя работой, куда смотрят врачи?
– Когда работаешь, как-то отвлекаешься, а поддайся болезни, считай, совсем пропал. Натура у меня такая: за что взялся – не могу бросить, пока не закончу!
Все хуже и хуже становилось Галине Александровне. 13 ноября 1973 года ее не стало. Ей было всего 47 лет. Георгий Константинович смог присутствовать только на гражданской панихиде в Кунцевской больнице.
Жуков пережил ее только на полгода. Потеря горячо любимой жены ускорила его смерть на 78-м году жизни.
Нина ЕРОФЕЕВА
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
