По материалам публикаций на сайте газеты «Советская Россия»
Воспоминания защитников Белого дома
Петр Алексеевич, 73 года. – Во время защиты Белого дома я с товарищами занимался в основном обеспечением быта. Было очень холодно, а вода, отопление и электричество по приказу Ельцина были отключены. К Останкино мы подъехали вечером 3 октября с требованием предоставить эфир. Наши руководители вели переговоры. А стрельба началась сразу, как только стемнело. Стреляли с двух сторон, поэтому мы оказались в огненном кольце… Ельцин на компромиссы идти не хотел – он просто хотел как можно быстрее закончить это противостояние в свою пользу.
Валентин Федорович, 93 года. Осенью 1993 года был депутатом от Черемушкинского райсовета. – Я был в составе командования дружины, состоявшей из рабочих завода ЗИЛ. В нее входили около 360 человек. В течение нескольких лет во время митингов и демонстраций мы готовились дать отпор ОМОНу в случае его нападения на митингующих. И полученные навыки мы использовали утром 3 октября, когда прорывали милицейское оцепление на Октябрьской площади. Ну а на следующий день нам пришлось уже уходить из Белого дома. Меня так и не нашли…
Алексей Меркулов, 46 лет. – Мы с моей супругой Ириной вышли к Дому Советов осенью 1993 года, прежде всего потому, что политические проблемы решались не теми методами… Нас там была компания из 20 человек, которую называли «детьми Верховного Совета». Мы очень хотели помочь цивилизованно строить страну…
Ирина Меркулова, 46 лет. – Мы тогда прежде всего защищали Конституцию, не хотели, чтобы по воле одного человека попирались права и свободы. Выражение про «детей Верховного Совета» пошло из репортажей Вероники Куцылло, где она описывала нашу группу. Альфовцы, которые нас 4 октября из здания выводили, удивлялись тому, какие мы дети. Нас тогда спас депутат Сергей Бабурин, дал первыми выйти из Белого дома.
Валентина Павловна, 83 года. – Во время осады в Доме Советов было очень холодно. Почти неделю без перерыва шли дожди. Все вокруг простыли. В здании самом была отключена вода и отопление. Нам приходилось по мере возможностей помогать лечить людей. Совет Федерации настоял, чтобы воду в здание подали. Это случилось в субботу 2 октября. «Помыли» перед тем, как начали расстреливать».
Валентина Павловна, 74 года. – Я была поварихой. Мы готовили еду на костре для военных и занимались агитацией среди солдат. То, как себя повел Ельцин, было неприемлемо. Я всегда считала, что женщинам не место на баррикадах, но у меня сердце не выдержало после такого. Набрала огромную сумку продуктов и сказала, что утром вернусь. А в ту ночь Белый дом взяли в осаду…
Юрий Османолив, 60 лет. – Еще до октября 1993 года я участвовал в митингах, учился противостоять милиции. Я был бывший военный, а присягу давал Советскому Союзу, поэтому осенью 1993 года защищал его остаток – Верховный Совет. С оружием в руках я противостоял тем, кто предал свою присягу. За это пришлось сидеть до февральской амнистии в 1994 году.
Алла Павловна, 83 года. – К Белому дому я пришла с мамой через несколько дней после того, как Ельцин подписал указ о роспуске Верховного Совета. Одну меня мама не отпустила, поэтому пошла со мной… В основном мы занимались едой для тех, кто был на баррикадах и защищал подъезды. Вокруг стояла дивизия Дзержинского. Моя мама подходила и спрашивала: «Солдат, ты будешь стрелять в бабку?» А он отвечал: «Нет, бабушка, не буду!»
Евгений Доровин, 71 год. Осенью 1993 года был секретарем Московского горкома КПРФ. – Я коммунист и всегда отстаивал советскую власть. Роспуск Верховного Совета был незаконен… У меня было поручение от партийного руководства возглавить кое-какие элементы обороны Дома Советов. С 4 октября 1993 года я стал председателем «Комитета памяти жертв трагических событий в сентябре-октябре 1993 года в Москве». Мемориал на Дружинниковской улице под нашим контролем. За прошедшие годы ни Лужков, ни Собянин не предпринимали попыток к его демонтажу. Но официальный памятник установить не удается, хотя у нас уже готов макет. Этой проблемой я занимался восемь лет, но власть этого не хочет, так как придется признавать собственное преступное деяние.
Михаил Ковальков, 78 лет. – Я скажу вам открыто, хлопцы: Бог тогда нам немного не помог. Когда мы подъехали к Останкино, у нас было только желание переговорить и выйти в эфир. У нас всего 18 автоматов было, а по нам начали стрелять. Это был не штурм, а расстрел – вся толпа у них была как на ладони на улице Академика Королева.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
