По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор — Алексей Шахов, кандидат исторических наук
(Продолжение. Начало в № 88—118, 121, 129)
Заканчивался сентябрь 1942-го. Начало месяца принесло немало неожиданностей. Напомним, что в связи с угрожающим изменением обстановки к западу от Сталинграда, отсутствием у фронта резервов 2 сентября из группы полковника С.Ф. Горохова отобрали 38-ю отдельную мотострелковую бригаду, а 3 сентября — остатки 99-й танковой бригады и бросили их на ликвидацию вражеского прорыва у Басаргино.
К 7 сентября вырисовалась угроза удара крупных сил гитлеровцев с юго-запада через населённые пункты Александровка, Городище, разъезд Разгуляевка на северный заводской район города. Резервов в распоряжении командования 62-й армии в то время не оказалось. На угрожаемое направление форсированным ночным маршем по приказу командующего 62-й армией был выдвинут первый стрелковый батальон 124-й бригады под командованием капитана Степана Цыбулина. Теперь уже и у бригады не оставалось никакого резерва. Кроме того, из обороны группы сняли и вернули в цеха Тракторного завода ремонтников отдельного ремонтно-восстановительного батальона.
14 сентября, когда противник начал штурм Сталинграда и битва перенеслась на улицы города на всех участках, из состава группы Горохова, с позиций обороны у СТЗ так же спешно, на этот раз к Мамаеву кургану, был выдвинут сводный стрелковый батальон, укомплектованный подразделениями 124-й и 149-й стрелковых бригад под командованием старшего лейтенанта Василия Барботько.
В обороне
В группе Горохова оставались две ослабленные стрелковые бригады, стрелковый полк дивизии НКВД, отряд морских пехотинцев. Этими немногочисленными силами полковнику предстояло обороняться и наступать.
Как мы уже рассказывали, по приказу нового командующего 62-й армией части группы Горохова 17 и 18 сентября предпринимали попытки наступления навстречу соединениям «северных», которые с начала месяца многократно неудачно штурмовали позиции немецкого «сухопутного моста». Так нередко называли длинный и узкий выступ, образовавшийся в результате прорыва 23 августа танковой дивизии в авангарде 14-го танкового корпуса с донского плацдарма у Вертячего к Волге в районе северной окраины Сталинграда, посёлков Рынок и Спартановка, неподалёку от Тракторного завода. Севернее противник также занял приволжские сёла Латошинка, Винновка и Акатовка. У малочисленных отрядов, специально выделенных для наступления (резервов в обеих бригадах практически не оставалось), не было никакой возможности пробиться к «северным».
Приходилось вновь переходить к жёсткой, упорной, а главное, грамотной обороне, чтобы не допустить её разгрома всё более наседавшим врагом. Поэтому бригада Горохова, обороняясь в районе Рынка, Спартановки и в Нижнем посёлке у СТЗ (до определённого времени), несколько раз перестраивала свой фронт с целью глубокого эшелонирования и устройства противотанковой обороны.
Что же представлял собой тот район, где 80 лет назад бились с врагом и не пустили его к Волге воины группы войск полковника Горохова, 124-й стрелковой бригады? Если привязываться к современной географии Волгограда, то это местность между самой Волгой, плотиной ГЭС, Алюминиевым заводом и территорией ныне не существующего Тракторного. Четыре километра обороны группы по фронту проходили по окраинам посёлков Рынок, Спартановка, включали берег Волги от южной окраины посёлка Латошинка до бывшей речной пристани «Тракторная» на правом берегу устья оврага с речкой Мокрая Мечётка. Точно по переднему краю группы Горохова, его 2-го стрелкового батальона 124-й бригады, то есть самому северному оголённому флангу Сталинградского фронта и его 62-й армии, теперь пролегла плотина Волжской ГЭС.
Расстояние между передним краем обороны частей группы Горохова и рекой в самый тяжёлый оборонительный период в октябре — ноябре (о чём мы ещё расскажем) местами было километр, кое-где 300—400 метров. А позади — два километра Волги с едва различимым левым берегом. Ни мостов, ни паромов здесь не имелось.
Всюду — между Латошинкой и нынешней ГЭС с посёлком гидростроителей, на высоте, где возник Алюминиевый завод, в Спартановке, в Нижнем и Верхнем посёлках тракторозаводцев, на кручах Сухой и Мокрой Мечёток, Забазной балки, у пристани «Тракторная», на островах Спорный, Песчаный, Зайцевский, на плёсах Волги и Ахтубы, в водах протоки Денежная Воложка и коренной Волги — целых пять месяцев громыхали беспощадные бои на суше и в воздухе. Район тракторозаводской обороны группы Горохова и 124-й бригады — это также и позиции артиллерии Горохова, и перевалочные базы эвакуации раненых, доставки грузов на островах и левом берегу Волги.
Неотъемлемой частью поля боя за тракторозаводский Сталинград является земля на левом берегу Волги, взрастившая современный город Волжский. Здесь район обороны — это и прежний приток Ахтубы, её берега, остров Зелёный и пространство, застроенное кварталами города Волжский. История боевых действий группы Горохова будет неполной без упоминания о Северной группе кораблей Волжской военной флотилии, которые ещё в конце августа были направлены командованием фронта для постоянной огневой поддержки группы. Канонерские лодки «Усыскин» и «Чапаев» вместе с несколькими бронекатерами базировались в старом истоке Ахтубы, а также у села Киляковка.
На левом берегу Волги находились и аэродромы «подскока», с которых пилоты и штурманы ночных бомбардировщиков У-2 доставляли окружённой группе Горохова грузовые десантные мешки с боеприпасами, сухими продовольственными пайками, медикаментами, без чего группа вряд ли смогла бы выжить и выстоять после того, как прекратилось её снабжение через ледовую Волгу.
Обычно пишущие о Сталинграде дают понять, что бои в городе шли в развалинах, среди руин зданий и предприятий, что обзор был ограниченным. В силу этого штурмовую группу называют едва ли не универсальным средством уличного боя. Но в группе Горохова дела обстояли иначе. До начала боёв в посёлках Рынок и Спартановка всего пять зданий были кирпичными. В обоих населённых пунктах имелось 1100 деревянных домов. Их дворики были ухоженными: в каждом — обязательно небольшой сад. Но теперь яблони и вишни были так иссечены артогнём, как будто они попали под нож гигантской косилки. Пытаться укрыться в них или замаскироваться было равносильно тому, как если бы зимой вместо полушубка укутаться рыбацкой сетью.
Сталинград уже в советское время был опоясан и довольно широким (в несколько километров) так называемым зелёным кольцом, начинавшимся от Спартановки и Сухой Мечётки. Далее оно широкой полосой шло на запад и юго-запад, вокруг города. Однако лесопосадки в силу полупустынного климата были чахлыми, невысокими (2—3 метра), с непышной мелколистной кроной. Так что серьёзно укрыть войска от наблюдения они не могли. Для устройства обороны гороховцам пришлось основательно закапываться в землю.
20 километров траншей
Оборона частей группы Горохова походила на обычную полевую: с траншеями полного профиля, блиндажами, ходами сообщения, ячейками для стрельбы, ротными опорными пунктами и противотанковыми районами на 10—12 «сорокапяток» и ПТР, составлявшими её основу. Оборона 124-й бригады, писал генерал В.А. Греков, была одноэшелонной (все три стрелковых батальона — в линию). Широкого манёвра из глубины не проведёшь. На отдельных участках обороны имелись две траншеи, а в районе Рынка — три. При этом командование бригады всё-таки умудрялось иметь одну стрелковую роту и роту автоматчиков в резерве.
Всего же на участке группы обе бригады отрыли 20 километров траншей и ходов сообщения полного профиля. Так что при необходимости любой взвод или рота могла за час с небольшим сманеврировать с левого фланга на правый, не показываясь на поверхности. То же самое можно было проделать от волжской кручи до передка. Наша оборона отличалась высокой манёвренностью. Так, 18 сентября гороховцы наносили главный удар центром, а 19-го — уже правым флангом. И немцы не сумели раскрыть этого передвижения. Оборона бригады Горохова имела десятки запасных позиций, более сотни укрытий, были оборудованы две-три дюжины НП. Это позволило постоянно менять огневые позиции и пункты управления. Много было пролито пота, но зато сколько было сохранено солдатских жизней!
Совершенствование этих позиций шло постоянно, как только стихал очередной бой. Николай Георгиевич Иванов, замполитрука в 4-м стрелковом батальоне, отвечавший в нём за связь, в своих воспоминаниях с благодарностью вспоминал сталинградскую почву, её особенную прочность: отвесно вырытые стенки ходов сообщения и окопов не осыпались и не размывались дождями. «Мы рыли в стенках такие «печурки», куда складывали диски с патронами, бутылки с зажигательной смесью и гранаты. Земля не осыпалась», — вспоминал Н.Г. Иванов.
Особо нужно выделить вклад бригадных сапёров в то, что район обороны 124-й бригады по праву казался врагу «крепостью». В.А. Греков отмечал, что «три крупных, оперативного значения боевых результата действий 124-й бригады и группы Горохова в Сталинграде достигнуты с решающим вкладом отдельной сапёрной роты бригады». Это прежде всего устойчивость управления через защищённость командных пунктов, а также прочность обороны на танкоопасных направлениях. Сапёры массово применяли противотанковые мины, особенно между Рынком и Спартановкой.
На плотно заминированных сапёрами улицах Рынка 17 ноября противник в своём последнем броске на гороховцев потерял много танков. Причём часть из них подорвалась в Рынке благодаря дополнительному минированию прямо в снег на вероятных танкоопасных направлениях. Кстати, при минировании местности у сапёров в большом ходу были и бутылки КС. Их выкладывали и маскировали на минных полях и ещё дальше. Немецкий танк, раздавив бутылки и намотав КС на гусеницы, оказывался в белом дыму, его экипаж — ослеплённым. Это очень помогало артиллеристам противотанкового дивизиона и расчётам ПТР вести по таким танкам прицельный огонь.
Неоценимый вклад в организацию обороны сапёры-гороховцы внесли, обеспечивая снабжение, эвакуацию через крупную водную преграду: строительство оригинальной конструкции штурмового мостика; канатные лодочно-паромные переправы на острова Зайцевский (Денежный) и Спорный, формирование экипажей найденных моторных лодок. Сапёры не только строили, минировали, снимали вражеские мины. Как резерв комбрига — в пехотном строю и в рукопашной схватке они изгоняли немцев из Рынка 17 ноября 1942 года.
Главный упор в бригаде Горохова сделали на организацию системы огня. Здесь командиры стрелковых батальонов и рот особо постарались. Например, перед батальоном старшего лейтенанта Вадима Ткаленко передний край в Рынке так был переплетён всеми видами огня, что не только мотогренадер или танк — мышь не проскользнула бы.
Большую роль в существенном увеличении огневой мощи даже небольших опорных пунктов в их обороне играли танковые пулемёты, «по наследству» перешедшие от ополченцев и заводчан в подразделения бригад Горохова и Болвинова. Массированный кинжальный пулемётный огонь с близкого расстояния из неприметных бастионов в сталинградской земле, оживавших после самых беспощадных бомбёжек и обстрелов, был непременным гороховским «приветом» для атакующей немецкой пехоты. «Вообще дела развивались так, — вспоминал В.А. Греков. — Пехотинцев с винтовкой в бригаде становилось всё меньше, но всё больше гороховцы находили (разными путями) и ставили сплошной огневой стеной танковые пулемёты ДТ, противотанковые ружья, малокалиберные миномёты, а также трофейные пулемёты и автоматы».
Как мы уже писали выше, в стрелковых окопах в твёрдой, как камень, глине были выдолблены и оборудованы хранилища для гранат и бутылок КС. Их запасы, а также патроны и снаряжённые диски к автоматам делали эти передовые позиции надёжными и долговременными огневыми точками, защищавшимися опытными бойцами. И если во взводе был десяток бойцов на таких позициях, то его считали полноценным по численности и боеспособности подразделением. Кроме того, оборону стрелковых подразделений бригады надёжно «армировали» позиции расчётов станковых пулемётов, располагавшиеся между опорными пунктами взводов и рот, на наиболее угрожаемых направлениях.
Справиться с такой грамотно организованной, хорошо оборудованной и умело защищаемой обороной, пусть и немногочисленных защитников северного бастиона Сталинграда, хвалёным немецким гренадерам не удавалось до самого конца нашей обороны.
Непростое решение
Однако по мере осложнения обстановки в конце сентября — начале октября район обороны группы и 124-й бригады всё более сокращался. От артиллерийского и миномётного огня противника и налётов его авиации стали чаще гибнуть лошади и транспорт в миномётных частях бригады. Стали гореть автомашины и тракторы артчастей. Уже в ходе наших атак 18 и 19 сентября командование бригады убедилось в уязвимости своей артиллерии и миномётов, особенно калибра 120 мм. Их в частях 124-й бригады Горохова насчитывалось более семидесяти стволов только из числа бригадных средств. А уязвимость их состояла в том, что огневые позиции оборудовались на совершенно открытой местности, так как от населённых пунктов, где оборонялись бригады, остались одни названия. Деревянные здания были разбиты, многие сгорели. Деревья в придомовых садиках были иссечены артогнём. Зато левый берег Волги был покрыт буйными зарослями.
Кроме уязвимых огневых позиций артиллерии и миномётов, в бригаде было около 700 лошадей. Надвигалась осень, но не было ни укрытий, ни фуража, ни мест выпаса. Положение ухудшалось с каждым днём. До чего же это было мудрёное дело — сберечь в той ситуации орудия и миномёты! При подавляющем превосходстве противника в воздухе, когда с захваченных немцами высот западнее города всё в обороне Горохова просматривается как на ладони. Полный день над позициями елозит «рама» (самолёт-разведчик «Фокке-Вульф» FW-189. — Ред.). Чуть что заметит — вызывает то бомбардировщики, то огневые удары артиллеристов. Всё вокруг перепахивается бомбами и снарядами. А на батарее ведь не станешь таиться по-заячьи: чем сильнее напор врага, тем необходимее поддержка стрелковым ротам. Стреляли, сколько хватало снарядов. Временами подгоревшая краска на стволах взбухала волдырями.
В начале октября на правом берегу артиллерийским батареям гороховцев маневрировать (что ещё удавалось в сентябре) стало попросту негде. Надо было выбирать: или потерять одно за другим все орудия и оставить пехоту беззащитной, или же покинуть правый берег и укрыть батареи на левом берегу. «Коллективным разумом, а главное, своевременно, — вспоминал В.А. Греков, — пришли мы к решению вывести почти все батареи из-под беспощадного прицельного расстрела на острова Спорный и Зайцевский, а также на территорию пионерлагерей. Теперь это остров Зелёный».
Оценка обстановки командованием бригады была такой: невзирая на окрики далёкого начальства, придать в этой непростой обстановке нашей обороне устойчивость путём выгодного размещения артиллерии на закрытых огневых позициях. Как вспоминал Горохов, после его обращения к командарму по этому вопросу тот вначале накричал на него, но потом дал согласие на переброску части артиллерии. «А мы перебросили всю, кроме противотанковой, и хорошо сделали. А то были бы стволы, но не было бы снарядов на правом берегу», — писал С.Ф. Горохов.
Предстояло переправить с Нижнего посёлка через Денежную Воложку на остров Зайцевский пушки, часть тяжёлых миномётов, тракторы. Технология была следующая. Соорудили причал. От него на остров Зайцевский был заведён трос, предварительно снятый со столбов высоковольтной линии. Затем построили паром приличной грузоподъёмности. Подготовка велась под прикрытием остова парохода «Иосиф Сталин», который в памятные августовские дни нападения гитлеровцев на город вывозил из него женщин и детей. Подбитый немцами, он выбросился на берег.
На заводском дворе, у нефтебаков, на пристанях собрали бочки для поплавков, брёвна, доски для настила. Конструкцию скрепили скобами, проволокой. Получился плот. В итоге в течение нескольких ночей удалось с правого берега переправить все транспортные средства истребительно-противотанкового дивизиона и средства тяги миномётных частей. Для переправы артиллерии использовали тот же паром. Чем только потом не пытались немцы подавить гороховскую батарею на острове Зайцевский! Но она была толково расположена в лощине и обладала завидной живучестью.
Революция в управлении артогнём
Теперь дело было за тем, как организовать систему управления огнём переправленной артиллерии, чтобы она незамедлительно откликалась на запросы нашей обороны с правого берега. На остров по дну Воложки связисты проложили телефонный кабель. Вообще же для связи с левым берегом, то есть с командующим фронтом А.И. Ерёменко и его штабом, связисты использовали, как вспоминали С.Ф. Горохов и командующий артиллерией А.М. Моцак, «телефонный провод в красной изоляции». Такой провод вместе с грузом опускали в воду, его обволакивало песком, и он служил не одну неделю, хотя и не столь долго.
Средствами связи с артиллеристами были не только провода по дну реки. Команды дублировались по радио и условными световыми знаками, ракетами. После раздумий начартом Моцаком было предложено и одобрено всеми артиллерийскими командирами простое, но очень эффективное решение. На карту были нанесены направления возможных атак противника. По опыту предыдущих действий их оказалось три. Таким образом, местность перед участком обороны бригады была разбита на три сектора, а в каждом секторе были определены участки по 2 га. На каждом из этих направлений на удалении 250—300 метров от своего переднего края обороны были намечены участки артогня. Их количество соответствовало одновременным огневым возможностям всей привлекаемой для этого артиллерии и миномётов. Причём все артиллерийские и миномётные подразделения должны были вести огонь параллельным веером.
Второй такой рубеж проходил в 100—150 метрах от своих войск. Это нарушало все существовавшие правила применения артиллерии, так как не исключалась возможность поражения своих войск. Но небольшой наклон местности от нашего переднего края в сторону противника, частично фланговое расположение артиллерии на закрытых огневых позициях, большой опыт личного состава артиллеристов и миномётчиков оправдывали принятие такого рискованного решения.
В связи с тем, что с левого берега и островов открывался хороший обзор всего обороняемого участка и подступов к нему, было решено организовать по всему левому берегу Волги вторые НП командиров артиллерийских миномётных частей. Они совсем не зависели от проходившей через Волгу телефонной связи. Эти дополнительные НП меньше всего подвергались огневому воздействию противника и работали безотказно. Наконец, было решено установить ракетные сигналы для вызова артиллерийского и миномётного огня с закрытых огневых позиций. Подача сигнала шла от землянки начарта, которая хорошо наблюдалась невооружённым глазом с левого берега Волги. Каждому пуску сигнальных ракет придавалось своё значение: вдоль или поперёк Волги; в северо-западном или южном направлениях. Личный состав знал эти данные на память.
На всех огневых позициях велось круглосуточное наблюдение за сигналами и организовывались дежурства личного состава для самостоятельного открытия огня, не дожидаясь дополнительного поступления команды с любого из НП. Это была настоящая революция в управлении артогнём. Система была проста и хорошо работала. В результате артиллерия и миномёты получили возможность вести огонь с закрытых огневых позиций дружно и всегда своевременно, теряя при этом не более 20—30 секунд.
В отражении многочисленных атак гитлеровцев великую роль довелось сыграть ротам отдельного миномётного батальона 124-й бригады под командованием старшего лейтенанта Николая Андреевича Калошина. Минбат — верный спутник пехоты всегда выручал её в самых тяжёлых условиях. Сосредоточенный огонь 36 стволов батальона 82-мм миномётов давал прекрасные результаты в жёсткой и активной обороне гороховцев, и каждый пехотинец вспоминал их с восхищением.
Чтобы лучше подготовиться к отражению атак немцев, Калошин решил заранее пристрелять свой основной и запасный НП, основные и запасные огневые позиции каждой из миномётных рот, расположенных на участке обороны бригады, поочерёдно каждой ротой. Кроме того, были пристреляны наиболее вероятные места скопления немцев для атаки и другие рубежи и участки местности, где возможно было появление противника. Эти меры не прошли даром. «Если бы не было сделано этой пристрелки, — подчёркивал Н.А. Калошин в своих воспоминаниях, — мы бы не выдержали ни одного из тех позже возникших критических боёв с немцами». Проведённая пристрелка сохранила жизни многим миномётчикам, здорово выручала и нашу пехоту. Миномётным ротам не единожды приходилось вызывать огонь на свои позиции, что не считалось геройством или особой заслугой.
Вот один характерный эпизод боевой работы минбата и его командира по воспоминаниям самого Калошина: «…На чердаке развалившегося домика на северной окраине Спартановки наблюдаю за немцами. Кильмата крутит мне самокрутки. Когда «жарко», курю очень много. Отбомбились немецкие самолёты. Им на смену прилетели две «рамы». Вдруг вижу прямо перед собой метрах в 300—400 через железнодорожную насыпь, вдоль обороны стрелковых батальонов, по лощине медленно, с опаской выползают шесть танков с немцами на бортах, а за танками — ещё человек 40—60 в пешем порядке. Выглядит это как-то неестественно. Обычно атакуют в быстром темпе, а здесь почему-то очень медленно, как на параде. Даже не верится, что это немцы. Удивительно, что по ним никто не ведёт огонь — ни стрелки, ни артиллерия. Место, где появились немцы, было хорошо пристреляно всеми миномётными ротами. Я решил уничтожить их миномётным огнём, а затем сменить ОП. У нас было приготовлено по 2—4 огневые позиции. На голову врага обрушился огонь всех миномётов. Фашисты оказались как в молотилке. Они прекратили движение, спешились, залегли. А танки стали укрываться за развалинами. Один из танков загорелся: мина удачно накрыла его. Я от радости даже закричал «Ура!». Потом загорелся другой танк. Его, как оказалось, поджёг один из командиров миномётчиков 50-миллиметровок, которые находились в боевом охранении. Он взял от стрелков ПТР и поджёг танк. В темноте два горящих танка освещали всю местность, чем мешали уцелевшим немцам убираться с поля боя. Пользуясь суматохой, боец взвода 50-мм миномётов подполз к третьему танку и подорвал его связкой гранат. Оставшиеся танки поздней ночью ушли обратно к себе, утащили и третий, подбитый нами в бою танк. Полковник Горохов всё допытывался потом у военкома Рябова, откуда в минбате взялось такое количество мин? В том бою миномётные роты использовали в залпах по врагу 1200 мин, утаённых на «чёрный день». Такой бой дорогого стоил: он вдохновлял наших бойцов и сильно деморализовал немцев. Наступали теперь фрицы всё с большей осторожностью…»
В частях 124-й бригады, оборонявшихся на правом берегу, наряду с 82-мм миномётами продолжали активно действовать и миномёты калибром 50 мм. Решением «сверху» они уже были сняты с вооружения, но в бригаде Горохова с этими «малютками» не расставались почти до конца ноября 1942-го. К ним в достаточном количестве имелись и боеприпасы. Так, в третьем стрелковом батальоне комбат Графчиков организовал группу из 18—20 стволов таких миномётов. Она успешно участвовала в отражении яростных атак фашистов. Эта «карманная» артиллерия здорово выручала нашу пехоту и наносила огромный урон врагу. Неоднократные атаки немцев ежедневно успешно отражались как миномётами более солидных калибров, так и этими ротными «катюшами», как их величали в окопах бойцы. Сосредоточенный огонь наших «малюток» был очень эффективен и нагонял страх на вражескую пехоту.
Гороховский плацдарм
После окончательного овладения противником СТЗ и прилегающими к нему с севера недостроенным Домом техники и многоэтажными жилыми домами Нижнего посёлка в середине октября размеры обороняемой группой Горохова площади уменьшились. По начертанию линия нашей обороны напоминала лук с дугой примерно в четыре километра, тетивой которого являлась Волга, её правый берег. Глубина обороны колебалась в пределах 400—600 метров с флангов и доходила до 800 метров — километра в центре.
В советской, а потом и российской исторической и мемуарной литературе при упоминании о группе Горохова в период после падения СТЗ и окружения её противником с трёх сторон нередко используется название «Гороховский плацдарм». С военной точки зрения это неправомерно, но публицистически отражает то же, что и наименование «остров Людникова»: в северной части обороны Сталинграда два небольших участка нашей обороны, прижатые к правому берегу Волги, продолжали наперекор всему и вся стойко противостоять превосходящим силам врага.
Вся обороняемая гороховскими частями территория, за исключением отдельных крутых и возвышающихся участков береговой линии, а также нескольких оврагов, выходящих к Волге, хорошо просматривалась противником, особенно с Нижнего посёлка СТЗ. Вся наша территория была перед противником как на ладони. Всё это потребовало от штаба Горохова заново оценить размещение наших войск и принять необходимые меры. Орудия истребительно-противотанковой артиллерии переместили ближе к переднему краю обороны и стали более тщательно укрывать их в глубоких и хорошо замаскированных «карманах». Огневые позиции миномётов были врезаны в крутую кромку правого берега Волги и выходящих на берег оврагов.
Для личного состава орудийных и миномётных расчётов были сооружены преимущественно из шпал и кусков рельсов глубокие и прочные, а также хорошо замаскированные укрытия. Работы по укреплению своих позиций шли постоянно. Немногочисленные резервы надёжно укрывались в глубоко врытых в берег прочных блиндажах. Стрелковые подразделения, насколько позволяла обстановка, старались отрывать траншеи как можно ближе к противнику. В дневное время передвижение ограничивалось, а если и осуществлялось, то только по ходам сообщения и траншеям. Днём весь наш островок внутри обороны казался врагу безлюдным.
Таким образом, всё это приводило к тому, что центральная часть территории гороховской обороны, наиболее уязвимая при действиях бомбардировочной авиации противника, по сути дела, оставалась безлюдной. «Противник, не зная премудрости организации нашей обороны, продолжал во многом безрезультатно перепахивать своим огнём центр обороны, а наши люди и огневые средства оставались неуязвимы, почти не имели потерь и в нужный момент всегда оказывали противнику должный отпор», — вспоминал начальник артиллерии 124-й бригады и всей группы Горохова А.М. Моцак.
После боя ни одно противотанковое орудие никогда не оставалось на прежней огневой позиции: с наступлением темноты оно перемещалось на одну из запасных. Противник же продолжал громить его прежнее местоположение. Так же было и с миномётами: как только появлялись признаки обнаружения противником огневой позиции миномётчиков, последние, будучи скрытыми от наземного наблюдения противника высоким берегом Волги, сразу же переходили на запасные огневые позиции, не дожидаясь наступления темноты. Таким путём удавалось сводить на нет все усилия артиллерии и авиации противника.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
