культура: Как Вы узнали о существовании доклада Хрущева?
Санников: Я тогда работал на Украине — в подразделении, проводившем оперативные радиоигры с западными спецслужбами. Доклад нам читали после окончания съезда, но до того, как он попал за рубеж. На партийную организацию приходил один экземпляр, зачитывал его секретарь парткома. Делалось это в закрытом режиме, с указанием не делиться полученной информацией даже с членами семьи. Конечно, то, что мы услышали, порождало не самые оптимистичные настроения…
культура: Люди восприняли это как крушение идеалов, ниспровержение того, чему отдали жизнь?
Санников: Ну, не до такой степени. Доклад Хрущева был хорошо продуман. В нем подтверждалась высокая оценка всему, что свято для советского человека: Октябрьской революции, Победе, Ленину, Коммунистической партии, нашему народу. Авторитет партии Хрущев сомнению не подвергал. Коммунистам давали понять: осуждается не курс, а культ конкретной личности. Так что в отличие от постперестроечного времени, когда было жирной линией перечеркнуто все наше прошлое, после хрущевского доклада (если не считать Александра Фадеева, но там был совсем другой комплекс причин) никто не стрелялся.
культура: А в перестройку среди Вашего близкого круга случались такие трагедии?
Санников: Да, Ситников Василий Романович, например. Разведчик, германист. Были и другие, не принявшие распада страны… Но вернемся в 1956-й. Обращу внимание еще на один момент: мы уже в определенной степени привыкли к потрясениям. Вот когда в 1953-м умер Сталин — это действительно был удар. Помню, в день, когда об этом стало известно, я встречался с агентом на явочной квартире. Пожилой еврей, сотрудничавший с ЧК чуть ли не с 20-х годов. Малограмотный, но очень преданный советской власти человек. После того как сообщил оперативную информацию, он вдруг достал исписанный лист бумаги — это была письменная клятва ответить на смерть вождя еще более непримиримой борьбой с врагами. Это не пустой звук: противостояние с бандеровским подпольем продолжалось. Он читал клятву и плакал… Но после расстрела Берии в обществе стали заметно нарастать антисталинские настроения. Уж где-где, а в нашей системе знали о репрессиях, о том, что они применялись порой несправедливо, с нарушением соцзаконности, что впоследствии строго каралось.
культура: Не везде люди готовы были спокойно воспринимать развенчание Сталина. Известно о волнениях в Грузии…
Санников: Да, я наблюдал их собственными глазами: в апреле 1956-го уехал в отпуск в ведомственный дом отдыха недалеко от Батуми. Железная дорога бастовала, поезда ходили с большими перерывами. Спецслужбы были приведены в боевую готовность. На рейде стояли военные корабли, катера патрулировали побережье.
культура: Все же знали, чей это дом отдыха. Не приходили митинговать под стены?
Санников: Нет, но охрана была усилена. Местные сотрудники госбезопасности были в напряжении, мы находились в постоянном контакте с ними. Они, кстати, не поддерживали протестных настроений, выполняли свой долг, следили, чтобы не было беспорядков. А руководство дома отдыха предупреждало нас: избегайте посещать рестораны.
культура: Почему?
Санников: Местные жители подходили и предлагали: выпьем за Сталина. Ну, кто-то выпил и дальше пошел, никто не считал зазорным выпить за Иосифа Виссарионовича. Но все равно было неприятно: с какой стати кто-то будет указывать, когда, за кого и сколько пить. Конечно, присутствовала со стороны местных и немалая доля издевки. Одного сотрудника, который пришел в ресторан с женой, они заставили пить за Сталина до тех пор, пока он не свалился с ног. Понятно, что у него был выбор: либо так оконфузиться, либо затеять конфликт и подвергнуть опасности не только себя, но и жену. Оба варианта хуже, так что правильнее, конечно, не попадать в такие ситуации.
культура: Чистки у вас были после XX съезда?
Санников: По нашему направлению — нет. А вот 9-е управление, нынешнюю Федеральную службу охраны, сократили довольно сильно. Посчитали, что штат слишком раздут. На Кузнецком Мосту в отдел кадров стояли длинные очереди на оформление увольнения. А еще до съезда у нас в Киеве незаметно появился новый сотрудник — Иванов Всеволод. Оказалось, помощник бывшего министра госбезопасности Всеволода Меркулова, ближайшего человека Берии, его тоже расстреляли. Понимаете? Иванова спрятали подальше от Москвы, чтобы новые власти его не арестовали. Можно предположить, что он не один такой, кого вывели из-под удара. У нас ему предложили поработать в наружном наблюдении. Под неприметного бродяжку или сельского мужичка одеться и следить за кем-то… Несколько дней он так походил, потом говорит: я это рванье больше не надену. Ну ладно, тогда отправляйся на пенсию, сказали ему.
культура: Доклад Хрущева попал за границу и был опубликован — на английском и на русском. Секретный документ. И что же — ни расследования, ни наказания виновных?
Санников: Более того, я слышал, что в английском переводе были сознательно введены некоторые искажения, чтобы текст звучал жестче. Расследования, почему секретный доклад попал за границу, с поиском конкретных виновных, насколько я знаю, действительно не было. Доказательство того, что утечка была запланированной. Полагаю, это комбинация Хрущева, ему, безусловно, хотелось, чтобы доклад попал на Запад и там оценили нового лидера СССР как политика новой волны, нацеленного на сближение. Что из этого получилось, известно…
Наталия КОНЕВА, дочь Маршала Советского Союза И.С. Конева:
— Сталина мой отец знал лично с 1938 года. Для него не стало новостью то, что было озвучено Хрущевым на ХХ съезде об уничтожении верхушки Красной армии во время репрессий. Он хорошо помнил, как в 1937-м расстреляли Иеронима Уборевича, которого отец считал своим наставником в военном деле. Так что нельзя сказать, будто он был шокирован услышанным, скорее, его удивили масштабы. Но более всего отца и людей его круга волновал другой вопрос: как повлияет доклад Хрущева на ситуацию в мире? Иван Степанович в то время находился на посту Главнокомандующего Объединенными вооруженными силами стран — участниц Варшавского договора. То есть он, как никто, понимал, что последствия будут серьезными, в этих государствах начнутся восстания. И оказался прав.
От редакции: Материал данного интервью недвусмысленно говорит о том, что в 1956 году народ, зная о подлинных заслугах И.В. Сталина перед Советским союзом, не поверил тем мифам, которые начал распространять Н.С. Хрущев. Вполне понятно, что хрущевские действия фактически представляли собой разрыв с Ленинско-сталинской практикой социалистического строительства, начало ползучей контрреволюции в СССР. Итогами данного доклада были раскол внутри стран социалистического содружества, обострение противоречий внутри государств — участниц Варшавского договора (и это — в условиях жесткого геополитического противостояния двух сторон), начало утраты веры общества в социализм, в нашу страну. Учитывая, что Н.С. Хрущев в свое время открыто голосовал за троцкистские платформы, а также зная, что представляли собой троцкисты в реальности, есть основания утверждать, что он действовал вполне сознательно.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
