К 100-летию со дня рождения снайпера Чапаевской дивизии Людмилы Павличенко
Осенью 1942 года снайпер Людмила Павличенко с молодежной делегацией приехала в США. Многим американцам запомнилось тогда ее короткое, но жесткое выступление на митинге в Чикаго:
– Джентльмены. Мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?!
***
Людмила Михайловна Павличенко, снайпер 25-й Чапаевской стрелковой дивизии, майор, Герой Советского Союза, родилась 12 июля 1916 года в поселке Белая Церковь, ныне город Киевской области. После окончания школы несколько лет трудилась на заводе «Арсенал». Затем училась и после войны окончила Киевский государственный университет. Еще будучи студенткой, окончила школу снайперов.
В июле 1941 года записалась добровольцем в армию. Воевала сначала под Одессой, а затем под Севастополем. В июле 1942 года она – снайпер 2-й роты 54-го стрелкового полка. Лейтенант Павличенко уничтожила более 300 солдат и офицеров противника, в том числе 36 снайперов.
Осенью 1942 года делегация, в которой принимала участие Людмила, по приглашению молодежных организаций выехала в США, а затем в Англию. В Соединенных Штатах Павличенко встречалась с женой президента Элеонорой Рузвельт. Многим американцам запомнилось тогда ее короткое, но жесткое выступление на митинге в Чикаго:
– Джентльмены, – разнесся над многотысячной толпой звонкий голос. – Мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?!
Толпа замерла на минуту, а затем взорвалась неистовым шумом одобрения.
В октябре 1943 года за мужество и воинскую доблесть, проявленные в боях с врагами, была удостоена звания Героя Советского Союза. После ранения окончила курсы «Выстрел». В боевых действиях больше не принимала участия.
В послевоенные годы работала научным сотрудником Главного штаба ВМФ. Участница многих международных конгрессов и конференций, вела большую работу в Советском комитете ветеранов войны. Умерла 27 октября 1974 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.
В.П. Высоцкий. Портрет Л. Павличенко. 1942 г.
Когда я пошла воевать, я сначала испытывала одну только злость за то, что немцы нарушили нашу мирную жизнь. Но все, что я увидела потом, породило во мне чувство такой неугасимой ненависти, что ее трудно выразить чем-нибудь иным, кроме как пулей в сердце гитлеровца…
Когда я проходила по улицам Севастополя, меня часто останавливали ребятишки и спрашивали: «Сколько вчера убила?» Я обстоятельно докладывала им. Однажды мне пришлось честно сказать, что я уже несколько дней не стреляла по врагам. «Плохо», – в один голос сказали ребятишки. А один, самый маленький, сурово добавил: «Очень плохо. Фашистов надо убивать каждый день».
Он верно сказал, этот маленький севастополец. С того часа, как фашистские разбойники ворвались в нашу страну, каждый прожитый мною день был наполнен одной мыслью – разить врага…»
***
В отбитой у врага деревне я видела труп 13-летней девочки. Ее зарезали фашисты. Мерзавцы – так они демонстрировали свое умение владеть штыком! Я видела мозги на стене дома, а рядом труп 3-летнего ребенка. Немцы жили в этом доме. Ребенок капризничал, плакал. Он помешал отдыху этих зверей. Они даже не позволили матери похоронить свое дитя. Бедная женщина сошла с ума.
Я видела расстрелянную учительницу. Тело ее лежало у обочины дороги, по которой бежали от нас фрицы. Офицер хотел изнасиловать ее. Гордая русская женщина предпочла смерть позору. Она ударила фашистскую свинью по морде. Офицер застрелил ее, затем надругался над трупом».
***
Они ничем не гнушаются, немецкие солдаты и офицеры. Всё человеческое им чуждо. Нет слова в нашем языке, которое бы определило их подлую сущность. Что можно сказать о немце, в сумке которого я увидела отнятую у нашего ребенка куклу и игрушечные часики? Разве можно назвать его человеком, воином? Нет! Это бешеный шакал, которого надо уничтожать ради спасения наших детей.
Среди нас есть немало бойцов, которые люто ненавидят фрицев, но они еще не совсем хорошо овладели техникой боя, своим оружием. Это бездейственная ненависть. Она ничего не дает нашему делу борьбы за независимость Родины. Уничтожь фашиста! Тогда народ скажет тебе: ты действительно ненавидишь врага. Если ты еще не умеешь уничтожать врагов – научись. В этом сейчас твой святой долг перед Родиной, матерью, женой и детьми.
Ненависть многому учит. Она научила меня убивать врагов. Я снайпер. Под Одессой и Севастополем я уничтожила из снайперской винтовки 309 фашистов. Ненависть обострила мое зрение и слух, сделала меня хитрой и ловкой; ненависть научила меня маскироваться и обманывать врага, вовремя разгадывать различные его хитрости и уловки; ненависть научила меня по нескольку суток терпеливо охотиться за вражескими снайперами. Ничем нельзя утолить жажду мести. Пока хоть один захватчик ходит по нашей земле, я буду беспощадно бить врага.
***
В Севастополе я пришла опять в свою часть. Тогда у меня было ранение в голову. Меня всегда ранили только осколки дальнобойных снарядов, все остальное меня каким-то образом миновало. А ведь фрицы иногда такие «концерты» закатывали снайперам, что прямо ужас. Как обнаружат снайперский огонь, так и начинают лепить по тебе, и вот лепят часа три подряд. Остается только одно: лежи, молчи и не двигайся. Или они тебя убьют, или надо ждать, пока они отстреляются.
***
Многому меня научили и немецкие снайперы, и их наука пошла в пользу. Бывало, они меня как подловят, приложат к земле. Ну, я и кричу: «Пулеметчики, спасайте!» И до тех пор, пока они не дадут пару очередей из пулемета, я выйти из-под обстрела не могу. А пули все время над ухом свистят и ложатся буквально рядом с тобой, но не в меня.
Чему же я научилась у немецких снайперов? Они меня научили прежде всего тому, как надо поставить каску на палку, чтобы можно было подумать, что это человек. Я, бывало, так: вижу, стоит фриц. «Ну, думаю, мой!» Стреляю, а, оказывается, попала только в каску. Доходило даже до того, что по нескольку выстрелов давала и все не догадывалась, что это не человек. Иногда даже теряла всякое самообладание. А они за время, пока ты стреляешь, обнаружат тебя и начинают задавать «концерт». Тут приходилось терпеть. Ставили они еще манекены; прямо как живой фриц стоит, тоже открываешь огонь. Здесь были случаи, что проводили этим не только снайперов, но и артиллеристов.
***
Приемы у снайперов разные бывают. Лежу я обыкновенно впереди переднего края, или под кустом, или отрываю окоп. Имею несколько огневых точек. На одной точке бываю не более двух-трех дней. Со мной всегда есть наблюдатель, который смотрит через бинокль, дает мне ориентиры, следит за убитыми. Убитых проверяет разведка. 18 часов пролежать на одном месте довольно трудное занятие, причем шевелиться нельзя, а поэтому бывают просто критические моменты. Терпение здесь нужно адское. Во время засады брали с собой сухой паек, воду, иногда ситро, иногда шоколад, а вообще снайперам шоколад не положен…
Первая моя винтовка была разбита под Одессой, вторая – под Севастополем. Вообще же у меня была одна так называемая выходная винтовка, а рабочая винтовка – обыкновенная трехлинейная. Был у меня хороший бинокль.
***
День наш протекал так: не позднее как в 4 часа утра выходишь на место боя, просиживаешь там до вечера. Боем я называю свою огневую позицию. Если не на место боя, то уходили в тыл врага, но тогда отправлялись не позже как в 3 часа ночи. Бывало и так, что целый день пролежишь, но ни одного фрица не убьешь. И вот если так 3 дня пролежишь и все-таки ни одного не убьешь, то с тобой наверняка потом никто разговаривать не станет, потому что ты буквально бесишься.
Надо сказать, что если бы у меня не было физкультурных навыков и подготовки, то 18 часов пролежать в засаде я бы не смогла. Это я ощущала особенно первое время; как говорят, «дурная голова ногам покоя не дает». Попадала я в такие переплеты, что нужно было лежать и ждать, пока или фрицы перестанут стрелять, или пулеметчики выручат. А бывает, что пулеметчики далеко, ведь не будешь же кричать им: «Выручайте!»
***
Под Севастополем немцы здорово жаловались на наших снайперов, знали многих наших снайперов по именам, часто говорили: «Эй ты, переходи к нам!» А потом говорили: «Будьте вы прокляты! Все равно пропадете».
Но не было ни одного случая, чтобы снайперы сдавались. Были случаи, что в критические моменты снайперы сами себя убивали, но не сдавались немцам…
Красные следопыты ждут автографы снайпера-героя
***
Мисс героиня
Песня с Пафоса
В Чикаго с миссией простой
Боец, весь в славе золотой,
Вдруг речь серьезную ведет,
Что в бой Россия всех зовет.
Три сотни загнала в могилу,
Непобедимая Людмила!
Всех цифра вдруг ошеломила,
Толпа кричит:
«О, мисс Людмила!»
Припев:
Мисс снайпера в бою винтовка,
Мисс огневая подготовка,
Мисс золотое приключенье,
Мисс судьбоносное сраженье!
Мисс точный глаз,
рука стрелка,
Мисс вижу цель издалека,
Мисс дивное в бою везенье,
Мисс героиня, Мисс уменье!..
Встав грудью
против Зла Земли,
И злые орды не прошли,
Вождей фашистских
бьет истерика,
Они увязли, но… Америка
Чего-то ждет и выжидает…
Россия Мир одна спасает!
Так говорил Боец лихой
С улыбкой милой, дорогой.
Нет, в США власть не забыла,
Как защитила всех Людмила,
Пусть девушка-герой живет,
Открыт в Европе Второй фронт!
Припев:
Мисс снайпера в бою винтовка,
Мисс огневая подготовка,
Мисс золотое приключенье,
Мисс судьбоносное сраженье!
Мисс точный глаз,
рука стрелка,
Мисс вижу цель издалека,
Мисс дивное в бою везенье,
Мисс героиня, Мисс уменье!..
Владилен ЕЛЕОНСКИЙ,
г. Пафос,
Кипр
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
