От оппортунизма к капитализму. Что дальше?

От оппортунизма к капитализму. Что дальше?

Заметки публициста к столетию написания В.И. Лениным работы «Империализм, как высшая стадия капитализма»

«Единая Россия» — партия олигархического капитала безраздельно господствует в Государственной думе. Рейтинг президента РФ Путина сказочно высок. Ещё витает в воздухе патриотизм, вызванный Крымской весной. Но в обществе тревожно: социально-экономический кризис, о приближении конца которого уж сколько раз оповещало страну правительство, набирает обороты . Что будет завтра? Данное обстоятельство отягощается санкциями Запада против России и его прямой угрозой ей со стороны США, НАТО. В условиях углубляющейся кризисной ситуации коммунистам, чтобы определить свою позицию, самое время обратиться к ленинской работе «Империализм, как высшая стадия капитализма». К работе, сто лет замалчиваемой в буржуазном мире, в том числе и в путинской России.

Мещанство и теория конвергенции

Названный труд В.И. Ленин завершил в июне 1916 года, а впервые он был напечатан в апреле 1917 года. Целый век идеологи мирового капитала не оставляют усилий, чтобы предать забвению этот ленинский шедевр марксистской мысли. Для этого именно в истекшие сто лет разрабатывались и разрабатываются ими различного рода концепции, альтернативные, по их убеждению, ленинской теории империализма. Все они призваны затемнить, затушевать научно аргументированное Лениным определение сущности и особенностей высшей стадии капитализма: «Империализм есть особая историческая стадия капитализма. Особенность эта троякая: империализм есть (1) — монополистический капитализм; (2) — паразитический или загнивающий капитализм; (3) — умирающий капитализм».

Все буржуазные теории, якобы являющиеся альтернативой ленинской теории империализма, рассчитаны прежде всего на мещанское сознание. Вкратце скажем о нём до прямого обращения к сути самих теорий.

По поводу загнивания и умирания капитализма уже в 70-е годы минувшего века в среде советского интеллигентского мещанства с избытком было ядовитого ёрничества: «Нам бы так загнивать при их зарплате, пенсиях и пособиях! Там супермаркеты ломятся от изобилия продуктов, а у нас? А какой у них сервис!» Зубоскальство в отношении скромной жизни победителей 1945 года и социально успешной — побеждённых являлось типичным в пору горбачёвской перестройки. Тогда вопрос о цене материального благополучия ведущих стран Запада («золотым миллиардом» их назовут позже) оказался не то что в тени, а на свалке общественного мнения в СССР. Тон в нём задавало интеллигентствующее мещанство. Понятно почему: большинство революционных пассионариев пало смертью храбрых на полях Великой Отечественной, а оставшиеся в живых надорвались в непосильном труде в послевоенные годы.

Советский мещанин (а именно он составлял активное и агрессивное ядро так называемого среднего класса — гуманитарной и инженерно-технической интеллигенции, высококвалифицированных рабочих, служащих) ничего не желал слышать о цене социального преуспевания «империалистических наций» (Ленин): ни о нещадной эксплуатации ими стран Африки, Азии, Латинской Америки, ни об изощрённой жестокости империалистической политики неоколониализма. Ничего не желал он слышать и о несопоставимости жертв СССР и США с Европой в годы Второй мировой войны.

Советский мещанин-обыватель желал того, что манило его на сытом Западе: не просто массового производства высококачественных товаров бытового назначения, а их изобилия с переизбытком, как в Париже, Лондоне и Нью-Йорке. Ну и, конечно, такого же социального комфорта, как там… Для этого надо было распрощаться с революционностью советского прошлого, чего желали и либеральствующий мещанин-гуманитарий, и деловой, энергичный мещанин-технократ. К революции на Кубе и тот, и другой отнеслись с эдакой сентиментальной обывательской симпатией: «Как красивы и молоды эти барбудос!» Но эта революция была так далеко и лично от них ничего не требовала. Им даже нравилось изображать задорную революционность: «Вива Куба! Но пасаран!» Но империализм их ничуть не тревожил. Они относились к нему как к явлению пережиточному: «У нас ведь военный паритет с США, и мы за мирное сосуществование».

К мещанскому интеллекту была адресована теория, сыгравшая немалую роль в буржуазном идеологическом окукливании советской и партийной элиты, — теория конвергенции, якобы сращивания возможного и необходимого всего лучшего, что есть в капитализме и социализме. Никакого тебе противоречия между трудом и капиталом, никакой классовой борьбы, никакой революции. Всё мирно и к взаимному интересу.

Модификацией теории конвергенции явилось «новое мышление» Горбачёва: все мы (люди двух социальных систем) плывём в одной лодке и строим общечеловеческий дом. Борьба с империализмом отменяется. На ней ставится крест. Что же в результате? Мировой империализм сохранился и укрепил свои позиции. Советский Союз и страны социалистического содружества исчезли с политической карты мира.

Чем же подкупила теория конвергенции советское интеллигентское мещанство? Прежде всего тем, что она имитировала интеллектуальную независимость от любых идеологических «измов». Демонстрировала, так сказать, «чистую» объективность: технократический подход к анализу и оценке реальности, вне отношений собственности, вне классовых противоречий. Исходила из того, что только требования науки и техники и организации производства, то есть управления им, определяют экономическое развитие. Иными словами, не собственность на средства производства, а менеджмент (управляющие) играют решающую роль в росте последнего. Поскольку управление находится в руках директоров и менеджеров, то руководство не только производством, но и обществом, государством должно принадлежать им — высококвалифицированным профессионалам. Этот тезис о правительстве профессионалов до сих пор в ходу в каждую предвыборную кампанию в путинской России.

А что же класс капиталистов и рабочий класс? А они-де становятся послушны воле менеджеров и соответственно классовые противоречия между ними исчезают. Постепенно исчезает и капитализм, да и социализм: формируется надклассовое, технократическое государство — государство профессионалов.

Данный социальный миф ласкал и ласкает душу мещанина-«интеллектуала», чурающегося какой-либо политической борьбы, малейших социальных конфликтов. Но чему он отдал всю свою душу без остатка, так это главному постулату теории конвергенции, сформулированному американскими идеологами У.У. Ростоу и Дж.К. Гэлбрейтом в 50-е годы минувшего века. По их утверждению, высшей стадией развития индустриального общества, при решающей роли в нём менеджеров-профессионалов, является «стадия массового потребления», когда материальные потребности людей полностью удовлетворены. Прямо-таки всё по К. Марксу, на которого тот же Ростоу ссылается на свой лад. На названной стадии массовое использование личных автомашин, домов, телевизоров, кондиционеров и т.д. становится типичным.

Оба американца доказывали: единственное в мире современное индустриальное общество, достигшее высшей стадии развития, то есть ставшее «обществом изобилия» (Гэлбрейт), — это общество США. Остальные ведущие по уровню развитости научно-индустриального производства страны, а к ним Ростоу и Гэлбрейт относили и СССР, должны идти в фарватере США — с их передовой экономикой и передовой демократией.

И советский интеллигентствующий мещанин полностью с этим согласился. О мещанине «среднего класса» на Западе, или филистере, как называл его К. Маркс, и говорить нечего — он безоговорочно принял ценности общества массового потребления. Ленинская теория империализма, обнажающая рыночную и политическую агрессию международных союзов монополистов, всевластие финансового капитала, неизбежность разрешения межимпериалистических противоречий путём войны, усиление реакции во всех сферах общественной жизни — всё это потонуло в болоте мещанского мелкобуржуазного (оппортунистического) сознания, охватившего и значительную часть рабочего класса ведущих стран империалистического Запада, подкупленную капиталом.

Как и почему это случилось, с прозрачной ясностью доказано Лениным в его гениальном труде «Империализм, как высшая стадия капитализма»: «Получение монопольно-высокой прибыли капиталистами одной из многих отраслей промышленности, одной из многих стран и т.п. даёт им экономическую возможность подкупать отдельные прослойки рабочих, а временно и довольно значительное меньшинство их, привлекая их на сторону буржуазии данной отрасли или данной нации против всех остальных. И усиленный антагонизм империалистических наций из-за раздела мира усиливает это стремление. Так создаётся связь империализма с оппортунизмом».

На последнем мы ещё остановимся. Сейчас же отметим, что после Второй мировой войны с падением системы колониализма мировой империализм сменил тактику, но не стратегию эксплуатации зависимого от него «третьего мира». Его политика неоколониализма вкупе с использованием с максимальной выгодой для себя новейших достижений НТР дала возможность капиталу развитых стран Запада подкупать большую часть «своих» рабочих. Появился рабочий класс стран «золотого миллиарда». Данное обстоятельство послужило основанием как для разработки новомодных буржуазных теорий общественного развития, так и для решения «неортодоксальных марксистов» полностью отказаться от ленинизма в международном рабочем движении. От определения его сути Сталиным: «Ленинизм есть теория и тактика пролетарской революции вообще, теория и тактика диктатуры пролетариата в особенности».

Отметим весьма важное для понимания главной причины поражения социалистического Советского Союза в его борьбе с империализмом. Западное общество массового потребления в 70-е годы прошлого века оказалось в жесточайшем кризисе. Его спасла горбачёвская перестройка, пустившая под откос мощную советскую экономику. Можно сказать, СССР был в одном шаге от победы, но оппортунизм руководства КПСС отдал победу евроамериканскому империализму. О том, что это было так, а не иначе, свидетельствует признание президента США Дж. Картера летом 1979 года в его телеобращении к американской нации: «Это кризис, который затрагивает сердце, душу и дух нашей национальной воли. Мы можем видеть этот кризис в растущих сомнениях в смысле нашей жизни и в утрате единства целей нашего народа. Подрыв нашей веры в будущее чреват угрозой уничтожения самого социального и политического строя Америки… Впервые большинство нашего народа верит в то, что последующие пять лет будут хуже, чем последние пять лет». Но лидеры Запада боролись, а лидеры СССР сдались.

Опасность, о которой писали классики

Новомодные буржуазные концепции постиндустриального информационного общества по сути являются дочерними теориями конвергенции. Их стержневая основа — общество массового потребления. Оно стало возможным благодаря технологическому прорыву (рождению высокопроизводительных массовых конвейерных технологий), создавшему возможность резкого увеличения производства товаров и услуг. В этом был заинтересован капитал не только в силу погони за максимальной прибылью, но и чтобы «подкормить» большинство пролетариев, дабы иметь их на своей стороне — на стороне империалистических наций. Немалую роль в увеличении производства товаров и услуг массового спроса сыграла и борьба рабочего класса за свои права — борьба профсоюзов за интересы трудящихся. Так что произошло совпадение интересов антагонистических классов, что, конечно же, требовало сугубой политической бдительности от авангарда трудящегося класса пролетариев — от коммунистов. Была ли она проявлена — об этом скажем позже.

В обществе массового потребления резко выросла сфера услуг — сервисный сектор экономики. Данный факт Ростоу охарактеризовал как переход от индустриального общества («стадии зрелости», по тому же Ростоу) к обществу постиндустриальному, и это дало основание постиндустриалам утверждать, что идёт быстрое сужение ядра пролетариата — промышленных рабочих. Стало быть, сужается и социальная база марксизма, его будущее оказывается под вопросом. Таков вывод постиндустриалов, но никак не коммунистов — марксистов-ленинцев. Нет, не исчезает промышленный рабочий класс. Исчезает наше старое представление о нём. Усложняется структура рабочего класса в связи с интеллектуализацией промышленного труда. Современный совокупный рабочий класс вбирает в себя пролетариев умственного и физического труда. Здесь позволим себе необходимое, на наш взгляд, отступление.

В ведущих странах буржуазного мира уже второе десятилетие идёт процесс новой индустриализации — выведение научно-индустриального производства на новый технологический уровень. Без этого немыслимо дальнейшее развитие производительных сил общества, а для капитала — извлечение максимальной прибыли. Понятно, что при неоиндустриализации в первую очередь развивается промышленный пролетариат, через труд которого материализуются новейшие достижения науки и техники. Сказанное не противоречит ленинской характеристике империализма как паразитического и загнивающего капитализма. «Было бы ошибкой, — писал Ленин, — думать, что эта тенденция к загниванию исключает быстрый рост капитализма». «Но этот рост, — подчёркивал он, — не только становится вообще более неравномерным, но неравномерность проявляется также, в частности в загнивании самых сильных капиталом стран (Англия)». Сегодня место Англии занимают США, государственный долг которых достиг астрономических размеров.

Неоиндустриализация — объективная потребность общественного прогресса в эпоху империализма. Она даёт о себе знать и в современной капиталистической России. В последние три-четыре года мы являемся свидетелями того, как передовая на данный момент буржуазная экономическая мысль, отражающая интересы промышленного капитала, настойчиво атакует либеральную экономическую модель, в прокрустово ложе которой загнали страну олигархи в 1990-е годы. Это противостояние персонифицировано: Глазьев, Гринберг, Цаголов, Губанов, др. против Илларионова, Мау, Уринсона и иных апологетов Высшей экономической школы (Кудрин, Греф, Набиуллина). Но до сих пор российский промышленный капитал проигрывает — президент РФ не на его стороне.

Новая индустриализация — это количественный и качественный (научно-технический) рост рабочего класса. Для коммунистических партий Запада и России это объективное условие для организации борьбы пролетарского класса за власть. Но для буржуазных партий это возможность пропитать буржуазным духом сознание рабочих, обуржуазить его — на Западе в условиях общества массового потребления, в России в условиях общества с сильным мелкобуржуазным элементом. Так что, поддерживая курс на новую индустриализацию, мы, коммунисты, обязаны помнить о названной опасности. В битве за рабочий класс наш противник не пожалеет своих сил.

Ещё до наступления эпохи империализма Ф. Энгельс обратил особое внимание на то, как за счёт эксплуатации колоний капитал Англии развращал английского рабочего, стряхивая в его карман нечто существенное от дележа баснословной колониальной добычи. В письме к К. Марксу от 7 октября 1858 года он писал: «Английский пролетариат фактически всё более и более обуржуазивается, так эта самая буржуазная из всех наций хочет, по-видимому, довести дело, в конце концов, до того, чтобы иметь буржуазную аристократию и буржуазный пролетариат рядом с буржуазией. Разумеется, со стороны такой нации, которая эксплуатирует весь мир, это до известной степени правомерно».

К. Маркс заметил в то время: «Английские рабочие вожди продались». В 1882 году Ф. Энгельс 12 сентября пишет Каутскому: «Вы спрашиваете меня, что думают английские рабочие о колониальной политике? То же самое, что думают о политике вообще. Здесь нет рабочей партии, есть только консервативные и либеральные радикалы, а рабочие преспокойно пользуются вместе с ними колониальной монополией Англии и её монополией на всемирном рынке».

Эти и другие им подобные выписки из прямых заявлений Маркса и Энгельса Ленин приводит в своей статье «Империализм и раскол социализма» (1916 г.) для того, как он объясняет: «Чтобы читатели могли в целом изучить их. А их необходимо изучить, в них стоит внимательно вдуматься». И сегодня этот ленинский совет — в целом (не касаясь частностей) изучить и внимательно вдуматься — чрезвычайно актуален. Поставьте на место Англии перед закатом её имперской мощи (с её монополией на всемирном рынке) современные Соединённые Штаты Америки, и вы получите ответ на вопрос: что думают сегодня американские рабочие о политике вообще и почему они именно так — по-буржуазному — думают. То же самое можно сказать и о рабочих стран «золотого миллиарда». Не о всех, конечно, но, увы, о многих.

Для того чтобы они, рабочие, в большинстве своём не думали иначе, то есть не думали по-пролетарски, и разрабатываются буржуазными идеологами теории, подобные теории постиндустриального общества. Закат империалистической мощи США уже начался. Для того чтобы как можно дольше оттянуть его конец, и предназначены разного рода буржуазные теории в качестве противоядия марксизму-ленинизму. Нацелены они прежде всего на образованную, мыслящую часть общества, дабы предупредить у неё возможность малейшего проблеска мысли о классовой борьбе, о революционном преобразовании капиталистического общества. Именно поэтому они сугубо технократичны и внешне внеидеологичны и аполитичны.

Вот, к примеру, какую характеристику даёт постиндустриальному обществу один из его ведущих теоретиков американец Даниел Белл: «Постиндустриальное общество есть такое общество, в экономике которого приоритет перешёл от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни, в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений… во всё большей степени стало зависеть от достижений теоретического знания… Постиндустриальное общество… предполагает возникновение нового класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве экспертов и технократов».

Та же песня, что и в теории конвергенции: всё решают технократы. Они становятся новым классом (?!), без коего уже не могут быть решены политические вопросы. И это в то время как основные средства производства находятся в собственности крупного капитала. Как говорится в таком случае, свежо предание… У постиндустриалов сложный процесс социального развития объясняется с невероятной лёгкостью: классовые противоречия, социальные конфликты остаются вне поля видения, их как бы нет и быть не может.

Оказывается, что появление и рост постсервисного сектора экономики — производства новой информации — превращает постиндустриальное общество в общество информационное. Базовым элементом развития последнего становится не промышленное предприятие, а университет. Материальное производство в информационном обществе становится вторичным по отношению к производству знаний и постепенно исчезает. Отсюда исчезают и открытые К. Марксом производственные отношения и соответственно рабочий класс и класс капиталистов. Так по Д. Беллу.

Империализм, оппортунизм, предательство

По Беллу, Тоффлеру и др. постиндустриалам, производственные отношения уходят в архив истории вместе с индустриальным обществом. В архив истории соответственно уходит и капитал с его могильщиком — рабочим классом. Нет производственных отношений — нет и классовой борьбы. И никакой социальной революции быть не может по определению в информационном обществе. Как говорится, что и требовалось доказать… При всей этой учёнейшей благоглупости непроизвольно возникает вопрос: а сохранится ли производство без производственных отношений? Сохранится ли жизнь?

Стремление доказать неизбежность затухания классовой борьбы при империализме столь велико у тех, кто изучал марксизм не по Ленину (не дай бог!), а по Каутскому, Бернштейну, Гильфердингу, что они, «бывшие левые», воспаряют над межимпериалистической схваткой в космическую высь социально стерильного (бесконфликтного) информационного общества. Даниел Белл в 30—40 годы минувшего века грешил марксизмом, изучая его в оппортунистической интерпретации названных выше авторов. Вспомним, что ещё К. Каутский в своей немарксистской теории ультраимпериализма пытался доказать возможность мирного сосуществования капиталистов-монополистов и пролетариев. «Действительный смысл его «теории», — писал Ленин, — один и только один: реакционнейшее утешение масс надеждами на возможность постоянного мира при капитализме посредством отвлечения внимания от острых противоречий и острых проблем современности и направление внимания на ложные перспективы какого-то якобы нового будущего «ультраимпериализма».

Сегодня то же самое делают последователи Каутского: отвлекают внимание отчаявшихся масс от острых проблем и противоречий современности путём направления его, этого внимания, на ложные перспективы нового будущего в виде информационного общества. С 1990-х годов до 2007 года это работало, а по-том стало давать сбои: кризис, охвативший экономику и финансовую сферу капиталистического мира, поставил под вопрос сохранение социальных льгот для империалистических наций «золотого миллиарда». Капиталу, чтобы и в условиях кризиса сохранить свои астрономические прибыли, ничего не остаётся, как наступать на интересы трудящихся масс, которые он в 1990-е и нулевые годы прилично подкармливал за счёт разорения России.

Натиск на права людей труда освобождает их от мещанских иллюзий социального мира и благоденствия, ведёт к росту левых настроений. Они усиливаются во Франции, становятся заметными в Англии, Италии, Испании. Даже в, казалось бы, благополучных США средний американец, трудящийся, ощутил дыхание кризиса и, пожалуй, впервые за последние четверть века обратил внимание на бесстыдно растущий разрыв между своими доходами и доходами финансовой олигархии. Как это ни парадоксально, миллиардер Трамп уловил и отразил изменения в социальном настроении трудовой Америки. Он говорит о незащищённости рабочего класса, о необходимости поставить промышленное производство впереди производства сферы услуг. Он громит финансовую олигархию за забвение интересов бедных американцев!.. Многое из того, что проповедовал «социалист» Берни Сандерс, слетает с уст Трампа. На что не пойдешь, защищая Капитал!

Но проповедь буржуазного социализма Сандерса и обличение «несистемным» Трампом американского глобализма, который, по его словам, дорого обошёлся для простого американца, — свидетельство глубокого кризиса социальной и политической системы не только флагмана капиталистического мира — США, но и всего этого мира. Если бы к общему кризису капитализма добавилось мощное рабочее движение! Но увы, его нет пока. И вряд ли будет в ближайшей перспективе. Нет этого движения по причине в том числе и затянувшейся эпохи оппортунизма в международном коммунистическом движении. Началась она с ХХ съезда КПСС, с доклада Хрущёва о культе личности Сталина, а по сути — с осквернения советского социализма — ленинского проекта социалистического переустройства России в условиях диктатуры пролетариата в форме Советов. Отказ от этой диктатуры на ХХII съезде КПСС открыл простор для в конце концов оппортунистического перерождения не только руководства КПСС, но и ведущих компартий Европы: итальянской, французской, испанской. Классовая борьба пролетариата была свёрнута. Она растворилась в буржуазном парламентаризме.

На антисоветизме, антиленинизме вырос еврокоммунизм. Горбачёвская перестройка была его логическим завершением. За массированными атаками на Сталина надо видеть атаки на основы ленинизма. Глумливая перестройка в СССР завершила процесс массового оппортунистического предательства. М. Горбачёв — его персонифицированное выражение.

История подтвердила с абсолютной точностью верность ленинского предупреждения, «что борьба с империализмом, если она не связана неразрывно с борьбой против оппортунизма, есть пустая и лживая фраза»; «что частнохозяйственные и частнособственничес-кие отношения составляют оболочку» обобществлённого капиталом производства в эпоху империализма, оболочку, «которая может оставаться в гниющем состоянии сравнительно долгое (на худой конец, если излечение от оппортунистического нарыва затягивается) время».

Империалистический Запад, США прежде всего, не упустил своего шанса в пору разрушительной перестройки в СССР. Не оставил он без внимания и процессы идейного и политического кризиса в международном коммунистическом движении. Нет никакой случайности в том, что в то же время, когда формировался еврокоммунизм, происходили разработка и внедрение в массовое сознание новых буржуазных теорий общественного развития — тех же теорий конвергенции, постиндустриального, информационного общества. Отдельно скажем впереди о теории войны цивилизаций. Так что не только прикармливание трудящегося большинства империалистических наций, не только многомиллиардные долларовые затраты на образование «пятой колонны» в СССР, но и модернизация буржуазного идеологического арсенала была в центре внимания стратегов мирового капитала.

Классовые противники коммунистов не прощали им ошибок и упущений в идеологической войне двух социальных систем. Если выделить самую большую уязвимость КПСС, которую буржуазные идеологи и теоретики использовали с максимальной выгодой для капитала, то это отказ от главного в марксизме-ленинизме — от идеи пролетарской диктатуры (демократии трудящегося большинства, что есть, по Ленину, «признающее подчинение меньшинства большинству государство»), идеи революционно-преобразующей роли рабочего класса. Без её воплощения в жизнь, без борьбы за её превращение в материальную силу партия будет коммунистической только лишь по названию. Такая участь постигла в конце концов великую партию советских коммунистов — КПСС.

Идея пролетарской диктатуры после XXII съезда КПСС мгновенно не исчезла из партийного и общественного сознания. И на практике со снятием Хрущёва с высших партийных и государственных должностей она ещё проявляла себя во внутренней жизни советского общества и в критические моменты классового противостояния двух социальных систем. Пролетарской твёрдости и воли хватило советскому руководству в брежневский период управления страной, чтобы пресечь контрреволюционную (антисоветскую) деятельность воинствующих диссидентов (осуждение и последующая высылка из страны Амальрика, Буковского, Даниэля, Синявского, Щаранского и др., высылка из СССР Солженицына).

Этой твёрдости и воли хватило и для пресечения буржуазной контрреволюции в Чехословакии в 1968 году. Но уже в означенный период в окружении Генсека ЦК КПСС, в ряду его постоянных консультантов, появились люди, коих не без оснований можно назвать сознательными агентами опасного влияния (академики АН СССР Арбатов и Иноземцев, известные журналисты — Бурлацкий, Бовин и др.). Леонид Ильич добродушно говорил о них: «Мои социал-демократы».

Весьма терпимо, если не сказать больше, относились на партийном олимпе и к еврокоммунизму в международном коммунистическом движении. В международном отделе ЦК КПСС регулярно писались аналитические записки, свидетельствовавшие об антисоветской направленности еврокоммунистического руководства компартий Франции и Италии, но наверху было решено не доводить дело до конфликта. Процветавший в идеологической деятельности сусловский догматизм и доведённый до перестраховочного совершенства бюрократизм, помноженные на отталкивающее славословие в адрес «верного ленинца дорогого Леонида Ильича», — всё это порождало среди интеллигенции, в особенности в молодёжной среде, сарказм и злую иронию (питательную почву для отчуждения от КПСС, как покажет горбачёвская перестройка).

Всё это при прогрессирующем росте мещанства (обыкновенного и интеллигентского) в обществе и партии, то есть с ростом стяжательства под прикрытием бюрократической деловитости и циничного карьеризма, когда уверение в верности марксизму-ленинизму стало ритуальным для прохождения наверх, не могло не привести к идейному и политическому предательству. Оно и заявило о себе в «перестройку». Поначалу под покровом социалистической терминологии, а затем и открыто, Горбачёв, Ельцин и иже с ними — всего лишь персонифицированное выражение массового идейного и политического предательства. Иными словами, того массового оппортунизма, об опасности которого предупреждали коммунистов К. Маркс, Ф. Энгельс, В. Ленин, И. Сталин. Что было дальше — всем известно.

Под прикрытием патриотизма

С августа 1991 года по октябрь 1993-го ничем не прикрытое предательство, теперь уже Советского государства и национальных интересов России (РФ), завершилось насильственной ликвидацией Советской власти — расстрелом Дома Советов РФ из танковых орудий. Реставрация капитализма означала установление буржуазной диктатуры в форме олигархически-чиновничьего всевластия во всех сферах жизни российского общества. В страшные для народа 1990-е годы сформировался режим этого всевластия, олицетворяемый президентской властью, значительно большей, нежели у президента США.

В президентство Путина (2000 — 2008 гг.) российский капитализм развился до высшей своей стадии — империализма. То есть стал заявлять претензии на участие в дележе добычи от эксплуатации стран-изгоев, зависимых и полузависимых от мирового капитала. Образование монополистического (олигархического) капитала с господством капитала финансового, вывоз капитала, паразитарный и загнивающий характер российского капитализма — все эти признаки его перехода в высшую стадию своего развития представлены нами в «Правде» («Российский империализм и его топ-менеджер», 10—13 апреля 2013 г.).

В данной публикации остановимся на действиях отечественного империализма под прикрытием — под флагом русского патриотизма. Как уже не единожды отмечалось в «Правде», президент РФ Путин, персонифицируя интересы российского капитала, осуществил ряд внешнеполитических действий, отвечающих национальным интересам страны. КПРФ поддержала независимый от США и Запада внешнеполитический курс президента, но в заявлениях Председателя ЦК партии Г.А. Зюганова постоянно акцентируется внимание на том, что данный курс находится в противоречии с курсом внутренней политики, не отвечающей ни интересам трудящегося большинства России, ни её национальным интересам. Фактов, иллюстрирующих баснословность прибылей олигархического меньшинства и коррупционной добычи высшего чиновничества, как говорится, хоть отбавляй. Мы не будем представлять читателю статистические данные об ужасающем разрыве (пропасти) между доходами сверхбогатых и живущих на грани нищеты. Они общедоступны и общеизвестны, и, увы, общественность от них не содрогается: давно к ним привыкла.

Заметим только, что далеко не всё блестяще и во внешней политике. Путин продолжает торпедировать все инициативы президента Белоруссии Лукашенко, направленные на создание не формального, а реального Союзного государства. Нет равноправных отношений в Евразийском экономическом союзе: продолжается давление на Минск, и не только. Провальной оказалась политика в отношении Украины. Продолжается заигрывание с ЕС. Обо всём этом убедительно писали в «Правде» А.С. Драбкин и О.А. Степаненко.

Российский олигархический капитал, удовлетворяя свою ненасытность в расхищении союзной госсобственности, долгое время рассчитывал на благосклонное отношение к нему имперского Запада: СССР нет, а мы — ваши. Не только при Ельцине, но и при Путине уступки США, Западу с ожиданием доброжелательности с их стороны были в основе внешней политики олигархической России. Но в круг избранных, так сказать, посвящённых, российские новоиспечённые верхи не были допущены. Более того, им дали понять, что если не состоится полной и безоговорочной капитуляции постсоветской России, то их ждёт участь Саддама Хусейна и Муамара Каддафи.

В марте 2011 года вице-президент США Д. Байден прибыл в Москву, чтобы встретиться с Путиным и передать ему настоятельный совет авторитетных лиц американского истеблишмента не выдвигать свою кандидатуру на пост президента России (путинскую речь в Мюнхене 2007 года не забыли и не простили в Вашингтоне). Тогда-то и начался резкий поворот Путина и его команды в сторону национальных интересов страны и укрепления её обороноспособности. Отсюда и новая независимая внешняя политика. Во внутренней же политике ничего не меняется и не изменится, пока у власти Путин, этот топ-менеджер российского империализма, интересы которого президент РФ проводит под прикрытием русского, российского патриотизма. Отдадим должное ему и его политтехнологам: они делают это на высшем уровне мастерства имитации.

Имитируется любовь к Отечеству при политике, вытолкнувшей половину населения страны за черту бедности. Имитируется почитание Великой Победы 1945 года при отказе принять закон о «детях войны», хотя бы несколько улучшающий социальное положение старшего поколения. Имитируется уважение к отечественной науке и культуре при разрушении национального достояния — Академии наук и лучшей в мире системы образования. Имитируется импортозамещение при отказе от политики новой индустриализации. Рейтинг президента России высок. Связано это прежде всего и главным образом с возвращением Крыма и Севастополя в Россию. После Крымского референдума в патриотической среде произошла смена вех. Если до него отношение «патриотов-государственников» к Путину было умеренно-критическим, то теперь оно стало апологетически-восторженным: Крым — наш! Путин — наш! Проханов назвал Путина Крымским.

Эйфория общенационального воодушевления охватила почти всё общество и чем дальше, тем больше отдаляло и отдаляет его от концентрации внимания на противоречии между трудом и капиталом, на вытекающих из него кричащих внутренних проблемах: ЖКХ, банкротство предприятий и безработица, деградация систем образования и здравоохранения, неудержимый рост цен на всё и вся. Санкции ЕС и США против России также поданы властью, соответственно и СМИ, лишь только как проявление русофобии, с апелляцией к национальной гордости, с призывом к общенациональному единству перед новыми угрозами Запада. А то, что эти санкции есть одна из форм войны евро-американского империализма с империализмом российским, что они обернулись усилением налогового бремени на пролетарское и полупролетарское (малый бизнес) большинство и практически не коснулись интересов олигархического капитала — об этом от власти вы не услышите ни слова.

Более того, интересы крупных частнокапиталистических компаний и частно-государственных («Лукойл» Алекперова, «Роснефть» Сечина, «Газпром») идут впереди национально-государственных интересов страны. Дело доходит до абсурда — до крупных российских инвестиций в экономику далеко не дружественной страны при дефиците госбюджета РФ. Иначе говоря, «избыток капитала обращается не на повышение уровня жизни масс… а на повышение прибыли путём вывоза капитала за границу (Ленин)», в ту же Турцию. В страну, что является членом НАТО и одним из главных игроков антисирийской коалиции во главе с США. Не рискованно ли это для национальных интересов России?.. Вопрос риторический.

Юрий БЕЛОВ. Член ЦК КПРФ.

Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *