В «Правде» от 13 июля 2017 года [№ 74 (30571)] помещена статья члена ЦК КПРФ, лауреата Ленинской премии, доктора философских наук, профессора, Юрия Павловича Белова «Это был сталинский проект». Она представляет собою хвалебный отклик на напечатанную в ряде номеров «Правды» в июле — октябре 2016 года серию из 16-ти публикаций Виктора Васильевича Трушкова, члена МГК КПРФ, доктора философских наук, профессора, политического обозревателя главного печатного издания КПРФ. Серия, опубликованная под названием «Неизвестная программа ВКП(б)», посвящена проекту программы ВКП(б) 1947 года, который не был вынесен на утверждение предстоящего ХIХ съезда, а досрочно отправлен в архив.
Полагаю, что вряд ли решение главной редакции напечатать статью Ю.П.Белова было случайным. После публикации программного оригинала 1947 г. и комментариев к нему В.В.Трушкова мною помещён на сайтах КПРФ и РУСО остро критический материал «По поводу проекта Программы ВКП(б) 1947 г.». Вслед за этим вышла моя книга (Виктор Бударин. «…Истина дороже! Полемические очерки». М., 2017). В неё составной частью вошла указанная статья в виде самостоятельного очерка. Для меня совершенно очевидно, что названное выше выступление Ю.П.Белова вызвано выходом из печати моей книги. Данное обстоятельство вынуждает меня откликнуться на его публикацию.
Я разделяю многие позитивные оценки проекта и комментариев к нему В.В.Трушкова и Ю.П.Белова. Вместе с тем, в анализируемом документе, как и в выступлениях обоих авторов нахожу принципиальные ошибки, дезориентирующие читателя в проблемах теории марксизма-ленинизма. Ввиду этого «Правда», если она считает себя ленинской (а иного и быть не должно!), обязана подобные ошибки честно исправлять, а не замалчивать и, тем более, не усугублять. Именно поэтому я обращаюсь в редакцию со своим критическим материалом. Полагаю, что коли был напечатан отклик одного автора на труд В.В.Трушкова, то может быть опубликовано и мнение другого. Иное нелогично, поскольку главное для ленинской «Правды» – не утверждение чьих-то авторских амбиций, а поиск истины, что требует столкновения различных мнений, т.е. коллективного обсуждения. Ибо истина постигается в диалоге!
О «ПЕРЕХОДНОМ ПЕРИОДЕ» К КОММУНИЗМУ. Ю.П.Белов приводит пространную цитату из труда В.В.Трушкова. Воспроизведём её: «Переход от социализма к коммунизму может быть осуществлён лишь через ряд переходных ступеней, в порядке дальнейшего развития материальных основ и общественных отношений социалистического общества. Только полное и всестороннее проведение социалистического принципа равной обязанности всех трудиться по своим способностям и равного права всех трудящихся получать за это по их труду позволит постепенно осуществить переход к коммунистическому принципу получения за труд продуктов по потребностям».
Итак, согласно идее Виктора Васильевича Трушкова для перехода от социализма к коммунизму требуется «ряд переходных ступеней развития материальных основ и общественных отношений социалистического общества». Такое понимание, будучи в самом общем виде относительно правильным, лишено, однако, научной конкретности и ясности, а главное — не отражает современного уровня науки. В наше время всё шире входят в теоретический обиход марксистов такие понятия как ранний социализм (согласно В.И.Ленину, преддверие социализма) и зрелый или развитой (по В.И.Ленину, полный) социализм (см. Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 34. — С. 193; Т. 36. — С. 303; Т. 39. – С.21; Т. 42. – С.307). Таково современное понимание ленинского научного выражения стадий развития первой фазы коммунизма. Советский Союз (как и нынешние социалистические страны) находился в рассматриваемые годы на первой ступени социализма, а не на уровне развитого (т.е. полного) социализма, как это было безответственно заявлено во времена Л.И.Брежнева.
Практически-историческая задача состояла в том, чтобы создать полное социалистическое общество. Его первейшим признаком является высочайший по сравнению с капитализмом градус развития производительных сил, обеспечивающий абсолютное превосходство социализма в достигнутой ступени производительности общественного труда. Непременны также такие важнейшие социально-структурные особенности полного социализма, как единая общенародная собственность на средства производства и преодоление классовых различий между тружениками. Одной из главных особенностей полного социализма станет также умственное и морально-этическое на уровне горних вершин развитие главной производительной силы общества – самого человека, готовящегося стать полноправным членом коммунистической ассоциации.
Однако, подмена В.В.Трушковым ленинского этапа полного (зрелого) социализма безликим «рядом переходных ступеней» приводят к тому, что указанные важнейшие особенности приближения к коммунизму проигнорированы и не упомянуты. Словесные упражнения лукаво строятся вокруг того, что, мол, в проекте речь идёт не о прямом немедленном созидании коммунистического общества, а всего лишь «о насыщении социализма принципами коммунизма».
Данное сомнительное утверждение предназначено оправдать и подтвердить весьма спорные представления о существовании некоего «переходного периода от социализма к коммунизму». Довольно примечателен и вывод, который делает Юрий Павлович Белов по поводу процитированного отрывка. В нём ни одного критического замечания о явных недостатках его содержания. Более того, рецензент вслед за Виктором Васильевичем утверждает: «Таким образом, в 1947 году в проекте новой программы речь идёт о коммунистическом обществе переходного периода — от социализма к коммунизму».
Согласно В.В.Трушкову будто бы, в этот пресловутый период социализм насыщается идеалами коммунизма. Такой вывод делается на основе ложной аналогии с переходным периодом от капитализма к социализму (т.е. с нэпом), когда буржуазно-демократические задачи, как полагает автор, якобы главенствовали, но оплодотворялись социалистическими. К категории таких буржуазно-демократических по своему существу задач нэпа В.В.Трушковым отнесена, в частности, индустриализация страны. И, имея, дескать, по своей сути буржуазно-демократическое назначение, она, «насыщалась идеалами социализма». Однако это весьма сомнительное заявление. Не станем отрицать: в индустриализации СССР частично присутствовали буржуазно-демократические черты, поскольку этап индустриализации дореволюционная Россия и в самом деле по большому счёту не прошла. Но не это было главным, определяющим в советской индустриализации. Она изначально по глубинному существу и по форме реализации принадлежала к числу сугубо социалистических мероприятий Советской власти.
Во-первых, социалистическая индустриализация преследовала не просто технологические цели. Её главный смысл состоял в непосредственном создании материально-технической базы социализма на основе господства общественной собственности на средства производства, обеспечивающей как само существование, так и активное функционирование первой ступени новой формации. Она строилась не на основе частнособственнической анархии, а по научно-плановому принципу в соответствии с задачами разумного, бережного использования природных богатств, рационального размещения производительных сил, обязательного промышленного развития национальных окраин. Она в соответствии с основным законом социализма была нацелена не на присвоение буржуазией максимальных прибылей, а на неуклонный рост благосостояния растущего рабочего класса и всех трудящихся. Советская индустриализация была главной материальной предпосылкой невиданного подъёма социалистической по своему характеру производственной и общей культуры народных масс.
Во-вторых, социалистическая индустриализация принципиально отличалась от буржуазного типа промышленного прогресса тем, что она шла не по буржуазному пути движения от развития лёгкой промышленности к созданию тяжёлой индустрии. Её путь, как известно, был принципиально иным. Вопреки право-левому оппортунизму 20-х годов прошлого столетия, социалистическая индустрия родилась под жестким руководством И.В.Сталина непосредственно как тяжёлая промышленность социалистического типа.
В свете этого рассуждать, как это делает профессор В.В.Трушков, о социалистической индустриализации, как об имевшем место пресловутом насыщении идеалами социализма якобы буржуазно-демократического в сущности промышленного развития СССР, на мой взгляд, неуместно. Это не имеет ничего общего с исторической реальностью, с научными принципами большевизма.
Автор и его рецензент, позиционирующие себя в качестве непогрешимых ортодоксов передовой революционной науки, отождествляя социалистическую индустриализацию с буржуазно-демократической задачей ВКП(б), вводят в научный оборот весьма странную категорию, отсутствующую в теории марксизма-ленинизма, лукаво подменяющую вышеперечисленные ленинские категории. «Переходный период от социализма к коммунизму», изобретённый публицистическим воображением В.В.Трушкова и продублированный литературной фантазией Ю.П.Белова, не имеет никакого отношения к научному ленинскому мышлению, чётко определившему конкретные этапы движения социализма к высшей фазе коммунизма.
Приходится сожалеть, что, в конечном счёте (полагаю, невольно, хотя и вполне логично), указанная идея «переходного периода» подыгрывает вздорной лево-догматической хрущёвской концепции «развёрнутого строительства коммунизма» в СССР в 1961-1980 годах, которая в своём практическом исполнении стала одной из причин гибели Советского Союза и европейских стран народной демократии, нанеся колоссальной силы удар по мировому коммунистическому движению.
Партийные и широкие народные массы, к несчастью, поверили в своё время в наличие, заявленного в дальнейшем Н.С.Хрущёвым, абсурдного переходного движения от раннего социализма непосредственно к коммунизму, ныне столь уверенно подтверждённого Юрием Павловичем. Однако, фактически ожидания народа были обмануты. Как известно, никакого коммунизма мы не построили. Хуже того, даже до полного социализма не дотянули. В результате было порождено всё более растущее и приведшее к трагическим последствиям недоверие рядовых коммунистов к партийному руководству, а народа – к партии и даже к самой коммунистической идее. Не приходится доказывать, что это обстоятельство облегчило и ускорило крушение советского (русского!) социализма.
Таковы факты, сколько бы ни отделяли В.В.Трушков и Ю.П.Белов проект 1947 года от хрущёвской Программы КПСС 1961 года. Будем честными! Никакой китайской стены между этими документами не существует. Оба они близнецы в том отношении, что ставили задачу строительства коммунизма в стране, в которой ещё не были созданы для этого необходимые материальные и духовные предпосылки в виде полного социализма, что В.И.Ленин справедливо считал обязательным объективным условием перехода к высшей фазе коммунистического развития. Именно в этом причина последующих бед КПСС и Советского Союза, а совсем не в том, будто Н.С.Хрущёв извратил научные основы проекта 1947 года. Фактически он их нисколько не извратил, а лишь попытался с помощью левацкой демагогии примитивно претворить в жизнь.
Примечательно, что Юрий Павлович иронизирует и даже чуть ли не возмущается тем обстоятельством, что «в своё время» о коммунизме в нашей агитационной работе якобы чуть ли не забыли. Обратимся к его статье. Там сказано: «Достоинство трушковского анализа проекта программы ВКП(б) состоит в том, в ряду прочего, что постоянно обращает наше внимание на стратегическую цель партии: движение к коммунизму, на доказательство того, что коммунизм – не утопия. Признаемся, что эта марксистско-ленинская истина стала отодвигаться в нашей партийной пропаганде в такую дальнюю даль, что уже исчезает в массовом сознании её восприятие как именно стратегической цели коммунистов России».
Однако, заметим, что в философии марксизма-ленинизма давно уже стало общим местом понимание того, что истина всегда конкретна. Предельно конкретна и стратегическая цель партии коммунистов. Но Ю.П.Белов, обуреваемый пристрастием к пресловутому «переходному периоду от социализма к коммунизму», активно пропагандируемому им с подачи В.В.Трушкова, то ли случайно, то ли сознательно не учитывает, что всеобщая (дальняя) стратегическая цель – построение высшей фазы коммунизма закономерно подразделяется на ряд промежуточных стратегических целей в зависимости от переживаемого исторического этапа.
Так, начальной стратегической целью было, естественно, завоевание политической власти и установление диктатуры пролетариата. Затем партийная стратегия ставила задачу достижения преддверия социализма (т.е раннего социализма или социализма, построенного согласно И.В.Сталину в основном). В целом данная задача была решена к началу Великой Отечественной войны. Следующей стратегической метой должно было стать построение полного (развитого, зрелого) социализма. Но эта стратегическая цель вообще не была заявлена, будучи подменена авантюристической задачей перехода к непосредственному строительству коммунизма.
В программном проекте 1947 года и в посвящённом ему сериале статей В.В.Трушкова речь идёт не о коммунизме вообще, не о его далёкой перспективе, о которой, естественно, нельзя забывать, обогащая сознание рабочего класса, всех тружеников Советского общества. Фактически, к сожалению, возводится на пьедестал авантюрно-бесплодная идея создания коммунизма примерно в течение 20 лет, начиная с конца 1940-х годов. И этому факту должна быть дана чёткая научная оценка, которой почему-то вслед за политобозревателем избегает Ю.П.Белов. Умильные литературно-публицистические заклинания об особой научной и практической значимости рассуждений о дальней перспективной стратегической цели современного коммунистического движения вызывают досаду своей научной несвоевременностью и непрактичностью. Они уводят читателя от непосредственной (и прямо скажем, судьбоносной!) стратегической задачи создания полного социализма, которая фактически встала перед ВКП(б) и советским народом в трудные послевоенные годы.
При этом самое любопытное состоит в том, что делается неуклюжая попытка убедить читателя, будто захватившая воображение Виктора Васильевича Трушкова идея «насыщения социализма идеалами коммунизма» и в самом деле заложена в проект 1947 года. Но такая попытка носит абсолютно надуманный характер. Данная идея никак не соотносится с анализируемым документом. В нём с чёткой, безукоризненной определённостью говорится о прямом и непосредственном строительстве коммунизма в СССР в буквальном смысле этого слова. В №97 «Правды» (2-5 сент. 2016 г.), где помещён очередной фрагмент проекта, сказано: «Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) ставит своей целью в течение ближайших 20-30 лет построить в СССР коммунистическое общество». Иными словами, без всяких литературно-романтических грёз о «насыщении социализма коммунизмом» речь идёт о непосредственном создании коммунистического общества к 1967-1977 годам. Поэтому стремление В.В.Трушкова приукрасить данный факт идеей «коммунистического насыщения» строящегося социализма остаётся фальшивой и совершенно неубедительной попыткой. Профессорская романтика опровергается прозаическим содержанием рассматриваемого проекта.
Подводя промежуточный итог, обратимся ещё к одному тезису Ю.П.Белова. Оценивая проект 1947 года, он заявляет: «В политическом документе, о котором идёт речь, дан математически ясный, предельно конкретизированный образ коммунизма, которого, по утверждению автора, и в этом он прав, не было в марксистской литературе, ни в научной, ни в научно-популярной». Но это весьма далеко от истины. К сожалению, наряду с полезными теоретическими обобщениями проект грешит грубейшими ошибками в оценках существа ряда важных особенностей грядущей ассоциации человечества. Они подробно проанализированы в моей книге и будут частично приведены ниже. Это, во-первых. А во-вторых, и это главное, проект допускает по существу, антинаучные утверждения о путях непосредственного конкретного движения от социализма к коммунизму, грубо игнорируя реальную действительность.
Поэтому, утверждение, будто проект 1947 года содержит «математически точный» образ коммунизма во многих отношениях сильно преувеличено. Подобное понимание сути проекта не просто бесполезно для коммунистического движения. Хуже того, оно, во многом, вредно, поскольку основательно насыщено тезисами, искажающими теорию марксизма-ленинизма (о чём речь ниже). К тому же тянет нас назад во времена крушения Советского Союза, которое прямо-таки с «математической закономерностью» последовало через четыре с половиной десятков лет после утверждения программной комиссией проекта в его «последней редакции».
О ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА. Отдельный разговор настоятельно необходим по поводу диктатуры пролетариата. В моей книге чётко и жёстко подчёркнуто, что идея так называемой отмены политической власти в лице диктатуры пролетариата и замены её политической властью всенародного (или общенародного) государства представляет собою прямой правооппортунистический поворот, преступный уход от марксизма-ленинизма. Достаточно сказать, что практическая реализация данной идеи стала по существу главнейшей, определяющей причиной разрушения КПСС, гибели первого в мире социалистического государства и европейских стран народной демократии, нанесла тяжелейший удар по мировому коммунистическому движению. И этот факт ничем не может быть реабилитирован. Слишком велика утрата, чересчур грандиозно поражение. Любые попытки замолчать или преуменьшить антиисторическую роль, смягчить оценку содеянного не заслуживают никакого оправдания.
Данные мысли и данное настроение красной нитью проходят через всю мою книгу «…Истина дороже!», о которой здесь идёт речь. Меня не устраивала вчера и не устраивает сегодня та тональность растерянности и мягкотелости, которой отличаются рассуждения В.В.Трушкова по данному вопросу. Автор всё время бьётся в тисках, по меньшей мере, двух противоречий. С одной стороны, он, несомненно, не может примириться с отменой диктатуры рабочего класса. Это, будем справедливы, для него неприемлемо в принципе, что, безусловно, делает ему честь. С другой стороны, он не может себе позволить сказать жесткие беспристрастные слова в адрес «сталинско-ждановского» (как он полагает) проекта, который почему-то почитает во всех отношениях высшим достижением марксистской научной мысли. Поэтому чёткость и ясность в ряде случаев подменяются неопределённо общими, отвлечёнными рассуждениями.
Меня категорически не устраивает, далее, то обстоятельство, что в своём сериале доктор философских наук В.В.Трушков, имеющий в нашей партии прямое отношение не только к поддержанию на должном уровне, но и к творческому развитию теории марксизма-ленинизма, не сделал центральной и преобладающей частью своих научных и публицистических рассуждений по проблемам диктатуры пролетариата вопрос о подрыве КПСС и разрушении Советского Союза. Сказалась всё то же бессмысленное стремление во что бы то ни стало обелить проект 1947 года, отгородить его от принятой ХХII съездом КПСС хрущёвской Программы 1961 года, сыгравшей столь мрачную роль не только в истории СССР, но и всего человечества.
Однако благое намерение «обелить и отгородить» оказалось делом с негодными идеологическими средствами. Достаточно взглянуть на формулировки проекта и формулировки указанной программы по вопросам диктатуры пролетариата (равно как и по проблемам строительства коммунизма в СССР), чтобы обнаружить их поразительную идентичность. В хрущёвской (а затем и в горбачёвской) программе КПСС главная идея почти дословно взята из проекта 1947 года и всего лишь обрамлена дополнительными речениями с целью придать ей вид самостоятельной оригинальной мысли. Короче, попытки отделить, как говорится, котлеты от мух оказались совершенно несостоятельными. Пора нам перестать делать вид, что существует некий непреодолимый водораздел между коренными политическими и теоретическими ошибками проекта и последующими трагическими событиями, связанными с принятием партийных программ 1961 (ХХII съезд) и 1986 (ХХVII съезд) годов. Ошибки нельзя ни замалчивать, ни преуменьшать. Всякое нарушение данного принципа есть прямой отход от большевизма, нарушение теоретических и практических основ марксизма-ленинизма.
Разумеется, было бы совершенно неправильным считать проект 1947 года непосредственной причиной процессов, приведших к гибели КПСС и разрушению СССР. Но, вне всякого сомнения, указанный документ стал толчком, зародышем этих трагических процессов, получив своё оппортунистическое «развитие» в указанных программах. Именно с него началось в нашей партии и стране возрождение правого оппортунизма в виде отказа от диктатуры пролетариата, а также внедрение лево-догматического доктринёрства, связанное с объявлением о переходе к непосредственному строительству коммунизма. Как это обычно бывает в жизни, правый и левый оппортунизм дружно объединили свои усилия против коммунистического движения.
Важная особенность статьи Ю.П.Белова состоит в том, что в вопросе о судьбе диктатуры пролетариата он выражает категорическое неприятие мнения политического обозревателя «Правды». «Никак нельзя согласиться с тем, — безапелляционно заявляет он, — что “диктатуру пролетариата отправили в запас”». В качестве аргументации в пользу сказанного им выдвигается два решающих довода. Первый состоит в том, что И.В.Сталин в своих довоенных трудах дал развёрнутую характеристику социально-политической сущности и исторических задач диктатуры рабочего класса. Потому-де никакого отказа от диктатуры пролетариата программная комиссия не предусматривала. Но это нелогичный аргумент, поскольку в проекте чёрным по белому записано обратное. Словом, вполне здравая мысль о последовательно марксистской позиции И.В.Сталина (но, отнюдь, не проекта 1947 года!) по вопросу о диктатуре пролетариата не получила у профессора сколько-нибудь убедительной аргументации.
Имеется в данном вопросе и вторая любопытная деталь. Согласно Ю.П.Белову, В.В.Трушков, заявляя, что диктатуру пролетариата «отправили в запас», так сказать, перегнул палку и дал возможность «лихим критикам» очернять его «подвижнический труд учёного-марксиста» по пропаганде передовой теории преобразования мира. «То, — пишет Ю.П.Белов, — что сделал он для пропаганды марксистско-ленинского анализа и обобщения уникального опыта строительства социализма в СССР (а именно этот анализ и синтез содержится в прокомментированной им новой партийной программе), трудно переоценить. Этот труд приобретает особую значимость в год столетия Великого Октября…»
Нет нужды оспаривать заявление о том, что Виктором Васильевичем положено немало трудов по позитивной аналитической оценке содержания проекта 1947 года, особенно по комментированию процесса работы подготовительной комиссии над этим документом. Но совершенно невозможно согласиться с тем, что данный его труд находится вне критики и будто бы не содержит никаких теоретически ошибочных положений, как имеющих, так и не имеющих прямого отношения к проблеме диктатуры пролетариата и к вопросу о приступе к коммунистическому строительству во второй половине 1940-х годов. Таких погрешностей масса. О части из них уже говорилось. О других — речь впереди.
Сколь это ни удивительно, но автор отклика на трушковский сериал похоже пытается обвинить «лихих критиков» этого труда в том, будто бы они вменяют В.В.Трушкову в вину его поддержку фактической отправки «в запас» главного научного достижения марксизма-ленинизма – идеи диктатуры рабочего класса. Дескать, недобросовестные критики ухватились за эту его «осечку». Но было бы известно Юрию Павловичу, что всё обстоит с точностью до противоположного. Лично у меня нет ни одного знакомого учёного и партработника, которые были бы в данном случае не солидарны с В.В.Трушковым как раз в обратном – в несогласии с тем, что над диктатурой пролетариата учинена проектом 1947 года правооппортунистическая расправа. Различие в мнениях состоит в другом. Критика отказа от диктатуры пролетариата носит у Трушкова анемичный, беззубый характер. Как и в случае с развёртыванием коммунистического строительства в стране, не достигшей уровня полного социализма, в данном вопросе Виктор Васильевич опасается бросить тень на «сталинско-ждановский» проект партийной программы. Именно здесь, на мой взгляд, и сидит гвоздь его непоследовательности.
Всё могло стать на место, если бы были чётко разделены и строго объективно проанализированы не только бесспорные большие достоинства, но и коренные недостатки указанного документа. Именно такова задача всякого кто берётся анализировать любой научный труд. К сожалению, и В.В.Трушков и Ю.П.Белов оказались в данном случае не на высоте стоявшей перед ними задачи. Оба, в конечном счёте, однобоко превозносят программный проект, затушёвывая либо даже вообще отказываясь давать жёсткую научную (классовую!) характеристику его коренных пороков. Но, отказ от объективной оценки какого бы то ни было явления общественной жизни недопустим для идеологического работника партии любого уровня. Тем самым он не только себя обманывает, но дезориентирует (неважно — вольно или невольно!) партийную массу, а также широкие круги рабочего класса и других тружеников. А главное — подрывает авторитет партии.
О «ПОИМЁННОМ» ОБОЗНАЧЕНИИ ПРОЕКТА 1947 г. Сомнительность ряда положений проекта партийной Программы 1947 года и многих тезисов их комментатора профессора В.В.Трушкова, на мой взгляд, бесспорна. В противоположность этому Юрий Павлович в своей статье бездоказательно, но с большим пафосом утверждает, будто и проект, и Виктор Васильевич непогрешимо следуют теории марксизма-ленинизма. При этом вслед за размышлениями автора публицистического сериала собственные рассуждения рецензента во многих случаях теоретически некорректны, что трудно назвать случайностью, ибо «защитить» ошибочные положения иным способом невозможно. Это, тем более странно, что мы знаем лауреата Ленинской премии 2017 года Ю.П. Белова, как партийного теоретика высочайшей квалификации. Однако, ближе к делу.
В.В.Трушков высоко дипломированный в научном плане политический обозреватель главного печатного органа КПРФ в шестнадцати номерах «Правды» настойчиво и даже навязчиво повторяет, будто проект 1947 года был не иначе как «сталинско-ждановским». Что касается рецензента трушковского сочинения, то он без колебаний называет данный проект «сталинским» в самом высоком понимании этого слова. Оба автора, видимо, не задумываются над тем, что они компрометируют, и партию, и лучших её руководителей тех времён. Отстаивая такую общую оценку, В.В.Трушков и Ю.П.Белов (несмотря на соответствующие малоубедительные оговорки) тем самым несообразно фактам причисляют И.В.Сталина и А.А.Жданова к числу сторонников отказа от диктатуры пролетариата в СССР. Оба тем самым (вольно или невольно) убеждают читателя, будто И.В.Сталин и А.А.Жданов полагали, что Советский Союз уже через два года после Великой Отечественной войны был готов приступить к непосредственному созиданию высшей фазы коммунизма.
Но такое понимание социально-экономических и политических процессов, якобы назревших в советской действительности не имеет, как это продемонстрировано выше, ничего общего с ленинизмом. Оно абсолютно не соответствует реальному положению дел. Предполагать, что сталинским или сталинско-ждановским можно называть документ, отрицающий роль и место диктатуры пролетариата в строительстве социализма, а также выдвигающий преждевременные (невыполнимые в конкретных условиях) задачи коммунистического созидания, значит низводить И.В.Сталина и А.А.Жданова до уровня неграмотного в теории, безответственного авантюриста, бывшего троцкиста Н.С.Хрущёва, научная несостоятельность и политическая деятельность которого положили начало трагической гибели советского государства.
К тому же, совершенно недопустимо неофициальному документу придавать силу действующего партийного акта. Между тем для Виктора Васильевича «досрочное» помещение проекта в архив выглядит нелепым недоразумением по отношению к «сталинско-ждановскому проекту». Однако, вне всякого сомнения, отправленная в архив, не удостоенная прямого признания научная разработка даже в «последней редакции», т.е. в якобы «окончательном и завершённом» виде, не может быть безоговорочно признана истинным и бесповоротным мнением её создателей. Не правильнее ли было бы, как это сделано в моей книжке, предположить, что проект 1947 года фактически стал черновым наброском, в котором предполагалась для выявления истины некоторая «вольность» рассуждений и утверждений. Такой метод познания (его можно было бы назвать методом «теоретических отклонений») позволяет выявлять истину по способу «от противного», в рамках сугубо предварительного обсуждения данной проблемы, причём в узком кругу её разработчиков.
В рецензии проводится, казалось бы, та же самая мысль. «Сталин <…>,- утверждает Ю.П.Белов, — “пропустил” в окончательную редакцию проекта программы ВКП(б) идею о всенародном государстве (т.е. об “отмене” диктатуры пролетариата – В.Б.) для её дискуссионного обсуждения». Автор называет это утверждение «своей версией» случившегося. Однако в такой «версии» отсутствует какая-либо убедительность. Ведь фактически дискуссионное обсуждение уже состоялось в рамках программной комиссии в ходе принятия «окончательной редакции». В таком случае, где и когда могла состояться предполагаемая новая дискуссия? На предстоящем съезде? Но на ХIХ партсъезде её не было. Тогда, может быть, в масштабах общепартийного или даже всенародного обсуждения? Но и этот вопрос остаётся за кадром. И остаётся вовсе не случайно. Ведь, если бы И.В.Сталин и в самом деле имел намерение публично обсуждать данную проблему, он не позволил бы отправлять проект в архив (или ву возвратил бы его из архива). Используемая Ю.П.Беловым неопределённость отражает отсутствие у него веской научной и партийно-организационной позиции по данной проблеме. Такую позицию заменяет звучный, но малоубедительный литературный пафос. Проще говоря, научная доказательность и революционная практика подменены хромающей публицистикой.
Подводя предварительный итог сказанному, вполне уместно утверждать, что ни идея «всенародного» (без диктатуры рабочего класса) государства, ни идея немедленного созидания коммунизма никакого отношения к подлинной теоретической и политической позиции И.В.Сталина и А.А.Жданова не имели. Чтобы не повторяться, процитирую в существенно сокращённом виде фрагмент из своей работы. Он, тем не менее, несколько великоват, но дело того стоит. Итак:
«Судя по всему, И.В. Сталин явно осознанно не возражал против похорон своего детища. Это обстоятельство крайне озадачивает политобозревателя. Он удивлён. Чем же? Обратимся тексту комментария: «Никаких принципиальных расхождений между основными положениями проекта последней редакции программы ВКП(б) и “Экономическими проблемами социализма в СССР” нет, хотя этот вопрос заслуживает особого разговора».
Итак, озадаченный необходимостью «особого разговора», я приступил к новому прочтению труда И.В. Сталина. И у меня сложилось представление противоположное мнению Виктора Васильевича. Расхождений между двумя указанными документами масса и они носят принципиальный характер. Складывается впечатление, что проект партийной программы 1947 года представлял собою для И.В. Сталина не более чем типичный черновик размышлений, который затем с необходимыми серьёзными, уточнениями и дополнениями предстал в виде «Экономических проблем социализма в СССР». Об этом свидетельствуют факты.
Во-первых, при самом напряжённом внимании в последней работе И.В. Сталина нигде не удаётся обнаружить отказа от диктатуры пролетариата. В работе, как и в проекте 1947 года, действительно, присутствует задача укрепления социалистического государства, на что как на доказательство такого отказа ссылается автор. Но и теоретически и просто логически это нельзя считать доказательством, ибо данная задача не только не отрицает, но решительно предполагает возрастание политической и экономической роли диктатуры рабочего класса. Во-вторых, И.В. Сталин ни разу не говорит о необходимости непосредственного строительства коммунизма в Советском Союзе 1950-х годов. И это никак не случайно. Ведь в 1950-ые, 1960-ые и последующие годы в силу объективных причин сохранялось и использовалось в интересах социализма товарное производство. Но И.В. Сталин в своём ответе тт. А.В. Саниной и В.Г. Венжеру подчёркивает, что «товарное обращение несовместимо с перспективой перехода от социализма к коммунизму». В-третьих, Иосиф Виссарионович, по понятным причинам, не употребляет формулу комментатора о созидании в СССР «социализма, обогащённого идеалами коммунизма». Мне также не попались на глаза какие-либо утверждения о первом шаге к коммунистическому распределению по потребностям в виде бесплатного хлеба в рабочих и студенческих столовых. В-четвёртых, вряд ли кто-либо сумеет найти в сталинском труде хотя бы одну фразу, в которой утверждается, что единая общенародная собственность и бесклассовое общество возникают не в период полного социализма, а лишь при переходе на высшую ступень коммунистического общества. В-пятых, проект заявляет, что коммунизм означает преодоление противоположности между городом и деревней, между умственным и физическим трудом. В работе же Сталина показано, что эта противоположность исчезает уже при социализме. Коммунизму же предстоит преодолеть сохраняющиеся существенные различия между этими категориями общественной жизни. Примечательно, что Виктор Васильевич отметил данное обстоятельство (см. «Правда». 2016. № 97). Однако, затем оно в общей форме оказалось отринутым, поскольку по его мнению, никаких расхождений между проектом Программы ВКП(б) 1947 года и сталинской работой «Экономические проблемы социализма в СССР», якобы, не наблюдается. В-шестых, как уже говорилось выше, И.В. Сталин в той же работе, критикуя Л.Д. Ярошенко, категорически утверждает, что труд при коммунизме станет первой жизненной потребностью, а не обязанностью (как это провозглашено в проекте 1947 года).
В заключение приходится в который раз обратить внимание на то, что исторически неоправданная трагическая гибель Советского Союза и европейских стран народной демократии в результате практического применения предателями дела социализма и коммунизма ряда некорректных (но якобы не утративших свою «актуальность»?) «теоретических тезисов» проекта почему-то не получила достаточно полноценной и самой строгой оценки со стороны профессора В.В. Трушкова. Она во многом обойдена его вниманием. Данная сторона дела весьма слабо представлена в его материале. И поразительнее всего, что подобный изъян оказался возможным в цикле статей, приуроченных к 100-летию Великой Октябрьской социалистической революции». (Виктор Бударин …Истина дороже! Полемические очерки. ИТРК. М., 2017. СС. 52-54).
Как могла сложиться история СССР, если бы временно к власти не пришла группировка Н.С.Хрущёва? Это вопрос риторический. История, как известно, не знает сослагательного наклонения. Остаётся фактом, что Н.С.Хрущёв и его окружение, для которых проект 1947 года отнюдь не был секретом (хотя они и отправили его «на специальное хранение» в архив) получили в свои руки обоюдоострое оружие против социализма в виде правооппортунистического отказа от диктатуры пролетариата и левацко-догматического объявления о немедленном приступе к прямому строительству высшей фазы коммунизма.
БЫЛ ЛИ ПРОЕКТ ПРАЗДНЫМ АРХИВНЫМ ДОКУМЕНТОМ? Никак невозможно согласиться со следующей оценочной «установкой» Ю.П.Белова: «<…>последняя редакция программы была отправлена в архив, где она находилась никем не востребованной без малого 70 лет. Трушкову принадлежит роль первооткрывателя этого важнейшего исторического документа и его первого толкователя. Роль чрезвычайно ответственная, требующая интеллектуальной смелости и, конечно же, высокой культуры марксистско-ленинского теоретического мышления».
Но как свидетельствует реальная история страны, да и мировая история, отнюдь не обладатель «интеллектуальной смелости и высокой культуры марксистско-ленинского теоретического мышления» Виктор Васильевич Трушков является «первооткрывателем и толкователем» проекта 1947 года. Вопреки утверждению Ю.П.Белова, означенный документ, как это следует из исторических фактов, не просто официально толковался (правда, без ссылок на источник), но был в прямом практическом ходу в течение 40-ка с лишним лет после смерти И.В.Сталина. Словом, как подчёркнуто выше, проект, точнее его принципиальные ошибки были навязаны партии и рабочему классу Н.С.Хрущёвым и его сподвижниками. Под флагом лживой критики «культа личности Сталина» они были внедрены в жизнь, стали основой хрущёвской партийной программы, принятой в 1961 году ХХII cъездом КПСС.
Данная программа действовала вплоть до конца брежневской эпохи, после чего была заменена партийной программой горбачёвских времён (1986 год, XXVII съезд КПСС), послужившей окончательному крушению социализма. В частности, неумолимо сработал преступный отказ от диктатуры рабочего класса и внедрение в общественную жизнь принципов буржуазной демократии, которая, как известно, является по своей главной сути, ни чем иным, как исторической формой диктатуры капитала. Примечательно, что хрущёвская идея «развёрнутого строительства коммунизма» была по-тихому заменена западноевропейской буржуазной идеологией созидания «социализма с человеческим лицом». Идеологическая и политическая диверсия слома социализма была полностью подготовлена и во многом внедрена в сознание трудящихся. Б.Н.Ельцину и его преступному окружению оставалось под крышей американских спецслужб всего лишь довершить начатое.
Такова печальная ирония истории. То, что для возглавлявшейся И.В.Сталиным и А.А.Ждановым команде разработчиков проекта было всего лишь вспомогательным материалом для теоретических размышлений, послужило рычагом развала социализма. Этот грустный факт с особой силой подчёркивает решающее значение подлинно передовой теории для завоевания пролетариатом государственной власти и созидания социализма, а в дальнейшем и коммунизма, на прочных основаниях научного знания и классового подхода. Бесконечно прав был И.В.Сталин, когда твердил ближайшему окружению: «Без теории нам смерть!» Остаётся лишь глубоко сожалеть, что дурное предчувствие великого кормчего трагически сбылось.
Таково истинное положение вещей, не согласующееся с романтической магией Ю.П.Белова, безуспешно пытающегося вслед за В.В.Трушковым обелить грубые просчёты проекта 1947 года. Решающим недостатком документа было то, что наряду с бесспорными достоинствами и новациями в ряде теоретических проблем, относящихся большей частью к оценке места и значения в современной истории Великой Октябрьской социалистической революции, положившей начало новейшей эпохе мировой истории, а также усиления реакционной сущности современного империализма, он содержал ряд положений несовместимых с грамотным применением теории марксизма-ленинизма. Среди последних, как уже говорилось, главными были вопрос «об отмене» диктатуры пролетариата и проблема «досрочного приступа» к непосредственному строительству коммунизма.
Это нарушало открытый Г.В.Ф.Гегелем и чрезвычайно высоко ценимый К.Марксом диалектический принцип, обусловливающий невозможность перескока на новый этап исторического развития до того, как исчерпает свои задачи предшествующий этап социальной жизни. Данное обстоятельство в общем виде констатируется Ю.П.Беловым. В его отклике на сериал есть замечательное место. Процитируем: «Как говорил немецкий рабочий-марксист Дицген (его слова любил повторять К.Маркс), истина превращается в свою противоположность, когда её выводят за пределы её применимости».
К сожалению, приходится констатировать тот печальный факт, чётко не обозначенный, ни автором сериала, ни его рецензентом, что смысл и содержание проекта 1947 года по двум главным, судьбоносным пунктам не соответствуют по большому счёту ни И.Дицгену, ни любовавшемуся им К.Марксу. Хуже того, имеет место выведение аксиом диктатуры пролетариата и перехода к строительству коммунизма за рамки их практической применимости. Преждевременно «отменяется» диктатура рабочего класса и раньше допустимого срока «вводится» непосредственный переход к высшей фазе коммунизма. Но оба эти обстоятельства не подвергнуты, ни в сериале, ни в отклике на него, серьёзному критическому анализу.
ПОДВОДЯ ИТОГ, не могу не повторить того, что многократно утверждается в данной и других моих публикациях. Я считаю профессоров Ю.П.Белова и В.В.Трушкова крупными теоретиками КПРФ. Мог бы назвать великое множество их трудов, за содержание которых готов голосовать обеими руками. Но все мы люди, и никто не может избежать заблуждений и даже ошибок, ни в жизни, ни в науке. Однако, если наши житейские ошибки, большей частью, не входят в компетенцию друзей и единомышленников, то пролетарская наука и политическая борьба являются общим достоянием. Мы все в ответе за каждого. Учёные и партийные деятели по законам коммунистического братства совместно ищут пути защиты идеалов социальной справедливости. В этом главное. Потому-то в данной борьбе, как ни в чём другом, абсолютно недопустим приоритет личного престижа над общественным интересом. В ней особое место принадлежит критическому поиску, который не признаёт ничего и никого, помимо истины научного познания. Для такого поиска ничтожно малой величиной являются публицистические амбиции (которых, к сожалению, не сумели избежать указанные авторы). Вместе с тем, бесконечно ценен преобразующий принцип критики и самокритики, который был в широком ходу, когда у руля партии находился В.И.Ленин, а после него И.В.Сталин.
В завершение разговора вновь повторю сказанное в моей брошюре. Я не претендую на истину в последней инстанции. Готов выслушать любую обоснованно суровую, даже грубо нелицеприятную, критику, если допустил серьёзный политический или теоретический промах. Таков мой нрав, быть может, потому, что и сам я не всегда щепетилен в выражениях, когда убежден, что столкнулся с искажением партийных принципов и теории научного коммунизма. А потому, пользуясь удобным случаем, приношу искренние извинения, если сгоряча, ненароком обидел или, хуже того, оскорбил кого-либо из своих партийных соратников, допустивших, по моему разумению, какие-то ошибки.
13 июля -17 августа 2017 года.
Бударин Виктор Антонович,
член МГК КПРФ, член Ленинского РК КПРФ, член Президиума ЦС РУСО,
заслуж. работник культуры РСФСР, канд. экон. наук, доцент.
119048, Москва, Учебный пер., 2, кв. 48.
Тел.: 8-(499)-246-69-31 (дм); 8-985-457-57-08 (мб.).
E-mail: budvikant@yandex.ru
Знаков с пробелами 44025
Строк 644
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
