Лариса Ягункова. Всё остаётся людям

Лариса Ягункова. Всё остаётся людям

Публикуем материал, размещённый на сайте газеты «Правда».

Народный артист СССР Игорь Горбачёв — коренной ленинградец из семьи потомственных служителей Отечеству. В этой семье традиционно называли детей старинными княжескими именами — Олег, Игорь, Борис, Глеб — не потому, что преклонялись перед силой и властью, а потому, что считали себя преемниками предков, хранителями исторической памяти. Русский по крови и духу, Игорь — сын Олега, внук Бориса — всегда чувствовал свою неразрывную связь с Россией. Русское искусство всё больше овладевало его сознанием.

СТУДЕНЧЕСКАЯ театральная студия Ленинградского государственного университета полностью помогла ему раскрыть свои артистические способности. Он, собственно, не собирался быть актёром или режиссёром, он просто искал возможности прикоснуться к русской культуре, войти в область художественного осмысления жизни. Но с первых же его шагов на клубной сцене стало видно — это талант! Спустя три года Игорь Горбачёв оставил философский факультет и поступил в Ленинградский театральный институт имени А.Н. Островского. Но продолжал играть в студенческом театре ЛГУ.

Студенческие годы укрепили в нём веру в проповедническую силу русского театрального искусства: через всю жизнь пронёс он убеждение, что театр должен быть учителем жизни. Он пришёл в большое искусство с гоголевским героем, который олицетворял горькую насмешку великого писателя над косностью и тупостью фигурантов «самодержавной власти».

Замысел Гоголя полностью раскрылся в игре молодого исполнителя: он вывел на сцену такого героя, который обозначил мошенничество и проходимство как признак загнивания русской жизни. При множестве советских постановок «Ревизора» зритель ещё не видел такого Хлестакова. Красивый, обаятельный, озорник и мистификатор по натуре, неизменно располагающий к себе всех окружающих, он с виртуозной лёгкостью втирается в доверие, обращая свою ложь к собственной выгоде.

Имя начинающего артиста скоро прогремело на всю страну: режиссёр В. Петров пригласил его на «Мосфильм» сыграть Хлестакова в экранизации «Ревизора». И не оказалось ни одной центральной газеты, которая не откликнулась бы хвалебной рецензией на премьеру этого фильма, открывшего зрителю новое имя. Было от чего голове закружиться: дебютанту едва исполнилось 25 лет. Но не такой был у него характер, чтобы приходить в восторг от собственных успехов. Сдержанный, ироничный, не позволявший себе расслабляться, он мог даже показаться холодным, рациональным. В действительности он всегда умел сдерживать свой артистический темперамент, укрощать своё горячее сердце.

Весь запас чувств и эмоций он нёс на сцену и всерьёз боялся, что так и останется, говоря театральным языком, героем-неврастеником, как Треплев в «Чайке», Васька Пепел в «На дне» или Алексей в «Оптимистической трагедии». Все эти роли были сыграны им в Ленинградском академическом театре драмы имени А.С. Пушкина.

Молодой артист понимал, что театру, который стал в то время подлинным выразителем идей советской эпохи, нужен герой-современник, по сути своей первопроходец и созидатель. Таких героев играли на этой сцене выдающиеся актёры Николай Черкасов, Юрий Толубеев, Николай Симонов, Василий Меркурьев. Именно такой образ-характер импонировал Горбачёву. Собственно, главный режиссёр театра Л.С. Вивьен — один из самых известных мастеров сценического искусства — пригласил его на амплуа «социального героя»: он угадал в нём сильную личность и правдоискательскую натуру. Но актёру предстояло ещё пройти немалый путь вместе с театром.

Как сыграть положительно прекрасного человека, чтобы зритель поверил в него? Многие известные актёры откровенно признавались, что играть подлецов гораздо легче и, представьте, интереснее: всегда есть в образе некий особенный крючок, за который можно зацепиться и «вытащить роль». Ну а положительные герои вроде бы все одинаковые. По крайней мере так казалось, потому что они подчиняли себя общественным интересам, перед которыми отступало всё личное, индивидуальное. Нужна поистине творческая острота зрения, чтобы увидеть в положительном герое его особенные, неповторимые, только ему присущие черты.

Чтобы во всей полноте представлять образ героя-современника, надо было опираться на большую драматургию. Алексей Арбузов подарил Игорю Горбачёву непоколебимого Ведерникова, Леонид Зорин — бескомпромиссного Платова. Перекликались названия пьес — «Годы странствий», «Друзья и годы», перекликались и характеры героев — сложные, нелинейные, способные даже озадачить зрителя. Но главное, их роднила общая жизненная позиция, вера в своё человеческое назначение. Театру предстояло сосредоточиться именно на таких превосходных качествах. Это требовало от исполнителя огромной творческой самоотдачи. Артист был на подступах к теме героической личности, врастал в образ созидателя советской эпохи.

Тут образцом и примером был для него выдающийся актёр Николай Черкасов. Вместе играли они в спектакле «Всё остаётся людям» роли учёных: молодого и старого, соответственно своему возрасту. И каждый раз Горбачёв вместе со всем залом был захвачен игрой Черкасова. Однажды он спросил Николая Константиновича: как можно настолько искренне и самозабвенно существовать на сцене в образе такого мощного и самобытного героя? И в ответ услышал: «А ты попробуй жить, как он…»

Как жил сам Игорь Олегович? Он не был публичным человеком, оберегал от посторонних свой внутренний мир, свой дом, был открыт для всех лишь творчески. Но если ему удавалось так свежо и ярко играть Платона Кречета и Владимира Устименко в хрестоматийно известных пьесах А. Корнейчука и Ю. Германа, это значило, что мир их чувств и помыслов был ему близок и дорог. На встречах со зрителем его часто спрашивали: не из семьи ли он врачей? Откуда он так знает этот круг? Откуда эта вера в гуманизм? Нет, отец его был инженером-строителем, мать — преподавателем. Но дело тут не в профессии, дело в общем отношении к трудовой деятельности, в стремлении сделать жизнь лучше, красивее, богаче.

С этим помыслом подходил он к героям пьес «Пока бьётся сердце» Д. Храбровицкого и «Предел возможного» И. Герасимова. Оба героя жили на пределе возможного. Кардиолог Крымов спасает людей, инженер Ремез строит завод в голой степи — в обоих случаях вопрос стоит о жизни и смерти. Что общего у артиста с этими героями? Как удавалось ему не просто прикинуть на себя их облик, но соединиться с личностью каждого из них? Конечно, их соединяла прежде всего коммунистическая идеология, убеждённость в значимости самоотверженного труда на благо людей, во имя построения справедливого общества, в котором труд стоит выше капитала.

Игорь Олегович был коммунистом — этим всё сказано. Вот что говорил он сам о своём отношении к актёрской работе: «Мы выходим на сцену, как на бой, чтобы пропагандировать самые передовые, самые прекрасные, самые гуманистические идеалы нашего времени. А потому только сочетание гражданственности мыслей писателя с внутренней готовностью актёра к их воплощению может дать результат… Равнодушный актёр, не увлечённый идеей, не сможет эмоционально воздействовать на зрительный зал». И ещё: «Я не мыслю себе актёра без гражданственности».

Его роднила с этими героями ещё и поразительная работоспособность. Он работал как актёр, режиссёр, педагог. Сыграл в театре почти сто ролей. Поставил 15 спектаклей. Снялся почти в 30 художественных фильмах. Среди его киноролей были такие всенародно признанные, как матрос Швандя в «Любови Яровой», разведчик Якушев в «Операции «Трест», конструктор космических кораблей Огнёв в «Укрощении огня». Принял в 1975 году художественное руководство своим театром, а спустя несколько лет, став его главным режиссёром, взвалил на свои плечи тяжкий груз не только творческих, но и административных забот. Именно тогда, по горло занятый всеми этими проблемами, он играл гоголевского Чичикова, симоновского Лопатина, горьковского Протасова, чеховского Иванова — роли, требующие высшего актёрского пилотажа. Драматург В. Соловьёв, сделавший для С. Бондарчука инсценировку «Войны и мира», принёс в театр свою пьесу «Фельдмаршал Кутузов». Кому же было играть Кутузова, как не Горбачёву? Никого из былых корифеев сцены рядом с ним уже не было.

Шла смена поколений, уходили ровесники века — небывало разрушительного и вместе с тем самого созидательного в мировой истории. Миллионам советских людей хотелось верить в стабильность своей страны, в прочность существования социалистического государства, созданного трудом и воинской доблестью нескольких поколений. Но что-то ощутимо менялось в общественном климате — словно бы холоднее и жёстче стал сам воздух Родины. Перемены обозначились прежде всего в художественной жизни. В театральной среде всё громче заговорили о «засилье реализма», о необходимости новых форм и красок. Авангардизм пошёл в наступление на подлинное искусство.

Игорь Олегович, руководивший творческим коллективом старейшего русского театра, понимал, что атаке подвергается не просто художественный метод: начинается наступление на гуманизм искусства, на основополагающие принципы его существования. Он не был бы художником, если бы поощрял в своём театре формалистические выкрутасы. Но приход на высший государственный пост его пробравшегося к власти однофамильца резко изменил расстановку сил. Курс был взят на сокрушение социализма.

Игорь Олегович выпускал тогда спектакль «Сирано де Бержерак», играл в нём главную роль. Он давно мечтал поставить эту романтическую драму о любви и верности, о чести и достоинстве, о мужестве и геройстве. Это был крик его души, объяснение в любви к жизни, к людям, с которыми прошёл немалый путь — как-никак, а впереди было 60-летие.

Звание Героя Социалистического Труда, конечно, взволновало и вызвало чувство святого творческого беспокойства («А может, потяну короля Лира?»). Его поздравляли всем театром — искренне, горячо, благодарно. Думал ли он, что в этом самом зале спустя всего несколько лет те же самые люди будут бросать ему в лицо жестокие, несправедливые слова? Долгие годы, пока он стоял у руководства театром, он чувствовал только уважение товарищей по искусству, только готовность к сотрудничеству. Всё стало меняться с началом так называемой перестройки и гласности. Развязались языки у недовольных, а таких в каждом театре множество. И все они воспользовались моментом высказать свои претензии, благо была дана отмашка — ату!

Вскоре после этого «партийного собрания» под нажимом «общественности» Игорь Олегович отказался от руководства театром. Теперь он был просто актёр. Он успел выпустить свой очередной спектакль «Не всё коту масленица» А.Н. Островского и потом бессменно играл в нём купца Ахова. Это был его ответ пропагандистам капитализма.

После контрреволюционного переворота от него ждали смирения и покаяния. Он должен был отречься от своего прошлого, публично порвать свой партбилет — тогда бы его позвали на телепосиделки в «5-ю студию» и, возможно, выдали бы какой-нибудь «грант». Но Игорь Олегович не стал каяться. В начале 1992 года он неожиданно объявил о возрождении театрального института «Школа русской драмы» и наборе на первый курс. Все были поражены: какой институт? Мол, ни денег, ни помещения — одни амбиции. Но с амбициями за это даже не стоило браться. Тут нужна была глубокая убеждённость в правоте и значительности дела, которому служил всю жизнь. Русский реалистический театр подвергался натиску разрушителей, из него пытались выхолостить гуманистическое содержание. Необходимо было заняться воспитанием актёра, осознающего свою ответственность перед Отечеством за сбережение благородных традиций русского театра.

Вот с таким пониманием своей задачи начинал Игорь Олегович новое дело. Оно потребовало не только профессионального опыта и таланта, но и незаурядных административных способностей, и финансовой жилки. Нашлись люди, которые стали спонсорами этого проекта. Первое, что оговорил Игорь Олегович как ректор возрождаемого института,— обучение будет бесплатным. Во-вторых, педагоги должны получать достойную зарплату. Он сам создавал с нуля свой будущий коллектив, зная лично почти всех, с кем ему придётся работать: помог опыт многолетнего преподавания в Ленинградском театральном институте имени А.Н. Островского. Его поддержали тогда педагоги С.С. Сытник, Л.Г. Гаврилова, Л.М. Елисеев, Т.П. Кулиш, А.И. Стурова — некоторые из них работают в «Школе» по сей день.

Постоянно сотрудничала с ним театровед Т.Б. Забозлаева, она неоднократно писала о его творчестве. Совсем недавно вышла её новая книга «Легендарное поколение: Игорь Горбачёв» — издание поддержали горком и райком КПРФ Центрального района Санкт-Петербурга.

С открытием института для Игоря Олеговича началось очень горячее время. Он, будучи ректором, вёл свою мастерскую, играл купца Ахова в Пушкинском театре и, не афишируя, можно сказать втайне, подступался к образу шекспировского короля Лира в Театре на Литейном — в этом замысле его поддержал режиссёр Г. Тростянецкий.

Сыграть короля Лира — это была его давняя мечта. Тема власти и предательства была выстрадана им за последние годы. Ему открылся другой Лир — не сломленный, не склонивший головы. Не он безумен — безумны те, кто предал его. Он много думал о том, в чём заключается мудрость этой шекспировской трагедии.

Премьера состоялась в сезон 1993/94 года. Не было ни одной рецензии. Кто бы стал рецензировать работу актёра, который вступил в недавно зарегистрированную КПРФ? Для большинства окружавших это был вызов, а для самого Игоря Олеговича — естественный, необходимый поступок.

Он никогда не скрывал своих политических убеждений. Коллеги обходили эту тему молчанием, но студенты — дотошный народ — подчас задавали ему «неудобные» вопросы, и он отвечал на них спокойно, уверенно, с достоинством. Размах антикоммунистической истерии многих сбил с толку, заставил переменить «окраску», мимикрировать, приспособиться к новым реалиям. И потому спокойная, уверенная защита коммунистической идеологии, социалистических ценностей многих приводила в шок. Но только не студентов. Они ловили каждое слово — так велик был авторитет Мастера. А ему хотелось, чтобы они самостоятельно мыслили, докапывались до сути вещей, сопоставляли и делали логические выводы.

Он сам подбирал для них репертуар. Первой постановкой его мастерской стала любимая им со своих ещё студенческих лет пьеса Л. Малюгина «Старые друзья». Это была самая настоящая пропаганда советского образа жизни с его отношением к труду, с его самоотдачей, бескорыстием, верностью дружбе и любви. Нет, не навязывал Игорь Олегович свои политические и гражданские взгляды, работая над отрывками или целыми спектаклями, но умел донести их и делал это смело, умно, проникновенно. Так было при работе над рассказами М. Горького, пьесами А. Арбузова и К. Симонова.

Однажды он окликнул студента 3-го курса: «Ромка, хочешь Ленина сыграть?» «Я опешил, — признаётся артист Роман Нечаев. — На дворе — 1996 год, КПСС пала, время тяжёлое — самый пик внутренних проблем в стране. Мы, студенты театрального вуза, живём, как в теплице, с утра до позднего вечера постигаем основы театрального мастерства. И вдруг — Ленин!»

Мастер выбрал отрывок из пьесы М. Шатрова «Синие кони на красной траве», чтобы показать его участникам торжественного вечера, посвящённого дню рождения В.И. Ленина. Студентам предстояло сыграть сцену, в которой к Ленину приходит бюрократка Сапожникова.

«Это был самый ценный урок актёрского мастерства. Я почувствовал, что своим искусством один человек может изменить другого человека, — вспоминает Роман Нечаев. — 22 апреля, перед выходом на сцену, слыша горячее дыхание зала, я струсил и попробовал отказаться от выступления. Но Игорь Олегович только прищурился: «Иди, Рома, тебя партия ждёт». Я не помню, как вышел на сцену, как сыграл отрывок, смеялись в зале или была тишина. Но овации и счастье от того, что произошло, помню до сих пор. Ленин лично проложил мне дорогу к искусству».

И ведь не агитировал Мастер за Ленина, за Советскую власть — просто дал в руки ученику путеводную нить. И неудивительно, что соратники и ученики Игоря Олеговича Горбачёва, говоря о нём, пользуются известным ленинским определением из статьи «Лев Толстой»: он был просто глыба, матёрый человечище.

Сегодня, в день рождения Мастера, отмечается ещё одна значительная дата: 25 лет исполняется возрождённому им театральному институту «Школа русской драмы». Это питомник молодых талантов, исповедующих веру в созидательную силу искусства. Четверть века идёт здесь творческая работа: утверждаются те категории высокого искусства, которые и подняли русский, а затем советский театр на олимпийскую высоту, завоевали ему мировое признание, а главное, приблизили его к людям, сделали необходимым народу.

А значит, продолжается жизнь в искусстве выдающегося деятеля советской сцены, настоящего человека и коммуниста.

 

Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *