По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор — Руслан Семяшкин
Южно-Африканская Республика… Для большинства россиян это экзотическая страна. Даже при том что ЮАР является дружественной России, состоит в БРИКС и не поддерживает санкции, введённые против нашего государства коллективным Западом, она остаётся малознакомой, далёкой, причём не только в плане географии, но и в этническом, нравственно-духовном, культурном её восприятии. Не многие сегодня помнят о её трагической истории второй половины XX столетия, породившей такое ужасное явление, как апартеид — жуткий пример политики насильственной расовой сегрегации, проводившейся в отношении всего «небелого» населения страны.
О политике апартеида современники могут сегодня прочесть немало научно-публицистических книг и статей различных авторов, в том числе советских и российских, подробно изучавших существо этого страшного явления — расовой дискриминации, проводившейся властью Южно-Африканского Союза как предшественника ЮАР. Нашло это отражение и в художественной литературе. Одним из первых южноафриканских писателей, описавших те драматические события, был писатель-реалист Питер Абрахамс. 19 марта текущего года исполнилось сто пять лет со дня рождения этого крупнейшего художника, мастера остросюжетных социально-психологических, философских полотен. Его произведения вмещали в себя, как правило, не только актуальную политическую проблематику, но и рассуждения о вечных вопросах бытия и места в нём человека. Он преподносил их через призму жизни народов развивающихся государств, с юных лет хорошо знакомой писателю.
Литературный труд никогда не заставлял меня уединяться в башне из слоновой кости, — писал Абрахамс в одной из своих автобиографических заметок. — Он был для меня частью поступательного движения цветных народов Африки и всего мира».
Произведения писателя в действительности были пронизаны единым стремлением и порывом. И хотя есть основания считать книги Абрахамса намеренно тенденциозными, их «тенденция» неотделима от внутреннего пафоса его собственной жизни. Недаром же один из героев его творений о деле освобождения африканских народов уверенно заявит: «Нам не надо понимать эту проблему — мы и есть эта проблема».
Вместе с тем страстная преданность своему народу не приведёт Абрахамса к проповеди идей расовой исключительности и нетерпимости. Он до конца своих дней останется далёк от механического наделения чёрных и цветных людей только добродетелями, а белых — лишь пороками. При сём Абрахамс отчётливо осознавал, что расовая дискриминация, обрекавшая на рабство чёрных и цветных, отравлявшая их сознание, в то же время гибельно сказывалась и на белых хозяевах, терявших человечность и становившихся бессердечными, злыми, не способными сопереживать чужой боли и горю. «Я увидел, — писал Абрахамс, — и другую сторону медали… Расизм на нашей земле болезненно отзывается на всех нас, белых и чёрных в равной мере».
Сам же Абрахамс был метисом, уроженцем окрестностей Йоханессбурга — индустриального центра Трансвааля, самой промышленно развитой области Южной Африки. По официально принятой в те годы классификации населения он считался «цветным», и на него распространялось множество расистских ограничений. Потому-то с ранней юности он и испытывал все ужасы сегрегации, видел крайние формы расовой нетерпимости, бывшие вполне обыденными для тогдашнего Южно-Африканского Союза. Неудивительно, что рано ощутивший в себе потребность творить, он в 1939 году в двадцатилетнем возрасте вынужден был родину покинуть, и, как потом окажется, навсегда. «Мне нужно было писать, говорить о свободе, а для этого самому надо было стать свободным», — объяснит он впоследствии причину своей эмиграции.
Прожив почти два десятка лет в Англии, где он в сороковых и пятидесятых годах прошлого века активно участвовал в деятельности прогрессивных организаций коренных народов Африки, боровшихся с колониальным гнётом и за обретение подлинной независимости всего огромного континента, Абрахамс в 1955 году получит предложение отправиться на Ямайку и написать там популярную книгу о её истории. Такую книгу он напишет, а остров настолько ему приглянется, что в 1959 году писатель переселится туда вместе с семьёй. Так Ямайка, на которой Абрахамс превратится в популярнейшего журналиста, станет его вторым родным домом.
Советскому читателю Абрахамс был хорошо известен. И прежде всего благодаря переводу на русский язык романа «Тропою грома», впервые осуществлённому в 1949 году. С тех пор этот роман в нашей стране много раз переиздавался и в 1956 году армянскими режиссёрами Эразмом Карамяном и Степаном Кеворковым был экранизирован. А выдающийся азербайджанский советский композитор Кара Караев по мотивам романа напишет одноимённый балет, имевший грандиозный успех и в 1967 году удостоенный Ленинской премии.
Сюжет романа «Тропою грома», написанного в 1948 году, в общем-то прост и незамысловат. Мулат Ленни Сварц, окончивший университет, приезжает в родную деревню и открывает там школу. Он влюбляется в белую девушку, родственницу бурского помещика Вильера, и она отвечает ему взаимностью. Но открыто заявить о своей любви, а тем более вступить в брак они не могут: это запрещено законом. Тогда они решаются бежать в португальскую колонию Мозамбик в надежде, что там их не будут столь беспощадно преследовать. Однако замысел пары раскрывают, и побег не удаётся. Роман заканчивается гибелью влюблённых, отказавшихся признать расовые и социальные преграды, искусственно воздвигнутые на их пути.
Работая над этим романом, Абрахамс постарался показать глубокие перемены в сознании и во взаимоотношениях южноафриканцев нового поколения, к которому и сам принадлежал. Описывая трагическую судьбу Ленни и Сари, он вплетает в повествование рассказ о гибели другой Сари и Сэма Дюплесси, жестоко поплатившихся за свою «преступную» любовь тридцать лет тому назад. Но та Сари, из прошлого, — лишь жертва: она умерла от горя, и даже истинную причину её смерти скрыли от всех. А Сэм превратился в искалеченного раба своего палача.
Ленни и Сари, пришедшие им на смену, смело восстанут против мракобесия, человеконенавистничества и расистского произвола. Да, они погибнут, но с оружием в руках, в борьбе, отстреливаясь от банды белых расистов. Их неравная борьба и трагическая гибель не будут на сей раз окутаны тайной, о которой со страхом шептались старики. Правду узнают и в цветном Стиллевельде, и в зулусском краале, и, по мысли Абрахамса, она должна была послужить толчком к объединению коренных народов и трудящейся части европейского населения в их дальнейшей борьбе против общего зла в лице расистских угнетателей. К сожалению, данное объединение не состоялось. Но со временем всё то, о чём грезил писатель, свершилось: режим апартеида пал и в истории ЮАР началась новая общественно-политическая эпоха, впрочем, далеко не безупречная и не идеальная, со своими изъянами и недостатками, о которых, разумеется, следует говорить отдельно.
Среди всех творений писателя, думается, особо выделяется роман «Венок Майклу Удомо», вышедший в свет в 1956 году. В нём мы наблюдаем за жизненной трагедией премьер-министра вымышленной страны Панафрики, в конце повествования погибающего, пробыв на своём посту всего несколько лет.
«Венок Майклу Удомо». Что означает само название этой книги? Идёт ли речь о венке, который возлагают на голову героя? Или подразумевается тот венок, который приносят на могилу? Учитывая то, что роман завершается гибелью главного героя, то и название произведения можно понимать двояко. Тем более что на русский язык его можно перевести и так: «Памяти Майкла Удомо».
«Венок Майклу Удомо» — роман противоречивый. Ряд крупнейших западных критиков, писателей и сотни тысяч читателей считали его политическим. Многим же он представлялся полотном философским. Немало было и таких, кто на первый план выдвигал развернувшуюся в романе любовную коллизию. Но то, что «Венок Майклу Удомо» стал первым романом, где Абрахамсом были показаны проблемы, встающие перед молодым государством, через преодоление которых ему следует обязательно пройти, — факт неопровержимый.
Что же это за проблемы? Прежде всего, в представлении писателя, это проблема всего обездоленного народа, которому в предельно короткий срок предстояло стать нацией.
Во-вторых, это неизбежный конфликт между существовавшими в патриархальной стране общественными устоями и государственной целесообразностью, а вместе с тем — между моралью и политикой.
В-третьих, нельзя не упомянуть и о сопоставлении проблем, возникавших перед революционером в период национально-освободительной борьбы и в годы, когда он стал носителем верховной власти.
В-четвёртых, следует говорить и о неминуемых противоречиях личности Майкла Удомо, которому в годы решающего перелома суждено было стать у кормила власти.
Тут же подчеркнём, что большинство из вышеназванных проблем Абрахамс настойчиво обозначит и в более позднем своём романе «Остров сегодня».
О романе этом высказывались самые разные мнения. Не одно десятилетие велись о нём и долго не утихавшие споры. И надо сказать, что спорили о многом. Так, к примеру, французский перевод романа сопровождался статьёй, и весьма полемической, известного сенегальского поэта Леопольда Сенгора, бывшего к тому же первым президентом Сенегала с 1960 по 1980 год. И в ней представали рассуждения о бремени, возложенном на человека, оказавшегося в своей стране на самой вершине власти. Следовательно, говорилось и о его персональной ответственности, об одиночестве, а также и о том, с каким страшным выбором может столкнуться человек, наделённый властью. Ну и разумеется, о том, возможно ли оправдать предательство, совершённое во имя своего народа, его будущего? Сенгор, по существу, видел в судьбе Удомо «трагедию государственного деятеля, который опередил на 20 лет своё окружение».
Леопольд Сенгор, как и Абрахамс, со знанием дела говорил о том, насколько легче находиться на ранних этапах национально-освободительной борьбы и как трудно, получив власть, «создавать нацию», бороться за индустриализацию и упразднение феодально-племенной системы, поднимать и преобразовывать сельское хозяйство. «Необходимы иностранные капиталы, а народ требует от вас ненавидеть чужеземца и громко кричать ему о своей ненависти. И главное, надо преобразовать умы, заимствовать у белых их логическое, политехническое мышление, а массы требуют самой застойной формы негритюда — трайбализма (речь о культурно-философской и идейно-политической доктрине о самодостаточности негроидной расы. — Р.С.). Вот дилемма, стоящая перед африканскими политическими лидерами, противоречия, которые должен преодолеть, разрешив их, Майкл Удомо».
Человеческая же трагедия Удомо заключалась в том, что он, предавая своего соратника Мхенди, по словам Сенгора, жертвует «обычной моралью ради морали, которую даже колеблешься назвать этим именем. И в этом Питер Абрахамс не защищает какой-либо тезис. Он просто показывает правду, какой она существует в политической жизни».
Многие черты характера Удомо — сильный резкий ум, огромная энергия и воля, решительность, целеустремлённость — напоминают Кваме Нкруму. А эпизоды, повествующие о пути главного героя к власти, подсказывают историю Золотого берега, премьер-министр которого, Кваме Нкрума, объявит в 1960 году о создании нового государства — независимой Ганы, ставшей на социалистический путь развития. Причём Абрахамс, почти как провидец, напишет роман в то время, когда в Африке ещё не существовало свободных государств, решившихся заявить о своей независимости. Только в 1960 году, ставшем Годом Африки, на карте континента возникнут первые семнадцать независимых государств.
Укреплять независимость, и прежде всего путём создания самостоятельных экономик, окажется ничуть не легче свержения колониальных режимов. Скорее наоборот — каждодневные задачи по управлению молодыми государствами, экономически отсталыми, раздираемыми внутренними противоречиями, с нищим населением, остававшимся под влиянием родоплеменных отношений, окажутся многообразнее и сложнее. Оттого справедливо и звучат слова Майкла Удомо, говорившего друзьям: «Управлять страной труднее, чем завоёвывать власть». Тем более, если необходимо «перетащить страну из одного века в другой». Но, как бы там ни было, а страна под руководством Удомо, говорит нам Абрахамс, «слишком далеко продвинулась по пути прогресса; ничто не могло остановить её движения вперёд».
Чем же примечателен этот герой сегодня? По какой причине он остаётся всё же скорее светлым образом, жизненный путь которого и в наше время интересен и поучителен?
Прежде всего, без сомнения, Удомо значителен в своей искренней любви к родной земле и ко всему африканскому материку. В неистовой вере в возможность реализации на нём масштабных преобразований. В стремлении быть в авангарде борьбы за свободу и национальную независимость африканских государств.
«Мать-Африка! О мать-Африка, укрепи меня, дай мне силы исполнить мой долг, — эти слова из уст Удомо звучат как заклинание. — Не забудь обо мне среди многих своих питомцев. Я возвеличу тебя. Я заставлю весь мир чтить тебя и твоих сынов. Верь, солнце свободы вновь засияет над тобой. Ради этого я покинул тебя и долго жил на чужбине, среди чужих людей, ради этого страдал, терпел обиды, голодал и мёрз. Всё для того, чтобы вернуться и освободить тебя, освободить всех твоих детей, вознести тебя над теми, кто сейчас смотрит на тебя сверху вниз. Разве могут они понять тебя! Для них ты — земля, приносящая им богатства, а дети твои — рабы, которых надо держать в повиновении. Этому надо положить конец…»
Да, Удомо сможет вырвать независимость своей страны из рук ненавистных ему колонизаторов. Но полного освобождения родины добиться пока не получается. На пути к этой цели встают откровенные враги — иностранные капиталисты, силы старой, феодально-племенной Африки, а вместе с ними и повальная нищета. При сём Абрахамс, бывший художником, а не политиком, странным образом не замечал того, что иностранные монополии и силы трайбализма издавна находились в тесном союзе. По сути, именно они и могли нанести решающий удар по Удомо, как это случалось позднее в реальной жизни африканских государств.
Важно отметить и то, что Удомо действительно на много лет опередит своё окружение. И, не имея массовой опоры, так как народ ещё не понимал новых общегосударственных задач, он вынужден был идти на компромиссы. Но компромисс в конкретной ситуации превращается в преступление. Хотя, бесспорно, предательство Удомо по отношению к революционеру и другу Мхенди, на которое он идёт с подачи расистской Плюралии (именно так писатель назовёт в романе ЮАР), пообещавшей за устранение Мхенди экономическую помощь Панафрике, — повод, а не причина гибели самого Удомо. И Абрахамс, ужасаясь попранию норм человеческой морали, всё-таки своего главного героя оправдывает, подчёркивая, что и цельный, благородный, обаятельный революционер Мхенди, возможно, находясь у власти, поступил бы точно так, как поступил Удомо.
И, пожалуй, самое главное в том, что выигрыш, приобретённый ценой преступлений, оборачивается проигрышами, самые тяжёлые из которых — утрата народного доверия и дискредитация того дела, ради которого руководитель государства и пошёл на преступление.
Через десять лет, в 1966 году, Абрахамс в романе «Остров сегодня» вновь обратится к проблемам власти в государстве «третьего мира», во главе поставив всё те же вопросы: власть — народ, истина — целесообразность, мораль — политика. И действие в нём можно отнести к любому из островов Карибского моря, так как пейзаж в повествовании напоминает не только Ямайку, но и Гаити с Кубой. Впрочем, остров в романе Абрахамса условен, как и Панафрика из «Венка Майклу Удомо», а социальная ситуация на нём не напоминает ни один из реальных карибских островов.
Писателя в те годы волновал вопрос о возможности обретения развивающимися странами реальной экономической независимости. Вот почему роман начинался смертью старого президента, стоявшего у власти первые пятьдесят лет после обретения государством независимости. Причём независимости во многом фиктивной, позволявшей старой плантаторской знати и местной буржуазии сохранить реальную власть в своих руках.
Что же могла дать народу такая номинальная независимость? Поначалу она пробудила в крестьянах какие-то надежды, но позднее народом овладевают полное безразличие к политике и равнодушное приятие полуголодной, серой, безрадостной жизни. Забитость и невежество крестьян — итог столетий рабства, десятилетий колониального гнёта и, наконец, полувека власти потомков рабовладельцев. Потому-то Альберту Джосайе, возглавившему новое правительство, приходится осуществлять новый политический курс в предельно трудной обстановке.
Джосайя приходит к власти, поддержанный крестьянами и теми, кто составлял «нижний край элиты» — молодыми служащими-неграми, которым ранее не давали ходу. Но вскоре он остаётся один.
Джосайя — герой интеллектуальный, талантливый, точно рассчитывающий каждый тактический ход в политической игре. И в то же время он предельно холоден, аскетичен. Одиночество для него становится результатом той политической линии, которая задана в его непростом, даже странном характере. К тому же Джасайя честолюбец. Им движет не только жажда власти, но и искреннее убеждение, что его политика проводится для народа и во имя народа.
Имеются у Джосайи и враги. И это не представители консервативных сил феодально-племенной верхушки. Это куда более умные и изощрённые в понимании форм и методов борьбы иностранные монополии, противостоящие ему совместно с местными богачами, старой плантаторской знатью и беспредельной нищетой.
Умело используя белый еврейский клан торговцев Айзексов, Джосайе удаётся нанести суровый удар по позициям иностранного капитала. Он предложит этой почти форсайтовской империи сделку: финансировать его политику взамен на реальную возможность получения монопольного положения в бизнесе. Так, их руками президент и устранит остальных «накопителей прибыли».
Джосайе нужна безграничная власть, и он её добивается. Для этого белые кадры заменяются чёрными, «свободная пресса» меняется на проправительственную. Главными же опорами президента становятся армия, служба безопасности и полиция. Подвергается аресту и престарелый, но всеми уважаемый председатель Верховного суда Джастис Райт, отказавшийся в угоду Джосайе принимать противоречащее духу и букве закона постановление о применении смертной казни в отношении бывшего премьер-министра Фриуэйса, открыто выступавшего против усиления единоличной диктатуры президента.
Вместе со старым премьером Фриуэйсом, над которым президент желает устроить показательное судилище, Джосайе противостоят и другие силы интеллигенции. И здесь Абрахамс устраивает поединок между носителями двух полярных концепций понимания свободы, справедливости, морали, истины, закона. С одной стороны, это представления о свободе и власти в понимании авторитарного Джосайи, считавшего себя защитником интересов народа, а с другой — в либеральном толковании враждовавшей с ним интеллигенции, видевшей олицетворение власти в совершенно иной форме.
Проблема между тем, как представлялось Абрахамсу, заключалась в другом. Народу внушалось, что сразу после переворота он получит «райскую жизнь». Но её не могло быть, что называется, по определению. Однако народ, издавна привыкший к тяжёлому труду, не может и не хочет понять, что благополучия и успехов новая нация сможет достичь только посредством напряжённого и упорного труда. Потому и зреет в массах недовольство, появляется оппозиция. А затем начинают возникать народные бунты, жестоко подавляемые властью, в результате чего гибнут сотни людей.
Методы диктатуры, даёт понять читателям Абрахамс, ужасны. Но и либерализм формален, жалок. Очевидно, что Джосайя не тот политик, который сможет осуществить переход страны от одной общественно-экономической формации к другой.
Проваливается и готовившееся на Джосайю покушение. Его ближайший помощник, молодой Энди Симпсон окажется не в силах осуществить задуманную расправу. Он бессильно опускает винтовку и «рыдает, как потерянный ребёнок». И остаётся ему, как и другим честным людям, отвергавшим политику Джосайи, идти вперёд сквозь все мучения и угрызения совести, одиночество и страдания народа. Видимо, увы, Абрахамс, иного выхода тогда не видел, что, разумеется, подтверждает его некоторую ограниченность в вопросах методологии и практики классовой борьбы.
Заметным творением Абрахамса станет роман «Во власти ночи», написанный им в 1965 году и посвящённый не только зверствам белых расистов ЮАР, но и деятельности подпольных организаций сопротивления, состоявших из чёрных африканцев, метисов, индийцев и белых демократов. Писатель обращался к этим организациям с призывом сплотить воедино их ряды, отбросив все предрассудки, связанные с цветом кожи каждого участника народного сопротивления. И в этом заключался основной смысл романа, который Абрахамс, предваряя начало повествования, посвящал «друзьям Уолтеру Сисулу и Нельсону Манделе (выдающиеся политические деятели ЮАР, лидеры борьбы с апартеидом. — Р.С.), а также всем другим, тем, кто схвачен и кто ещё на свободе, всем, кто борется против власти ночи».
На самоотверженность главного героя Ричарда Нкози, чёрного африканца-эмигранта, рисковавшего жизнью и передавшего собранные деньги организации индийского сопротивления, индийцы отвечают столь же большой самоотверженностью, спасая Нкози. И все они отчётливо представляют, насколько важны их действия для сплочения народа ЮАР. Отсюда для Абрахамса и открывалась возможность создания ряда героических характеров индийцев — профессиональных революционеров-интеллигентов, молодых рабочих, профсоюзных лидеров и даже выходцев из среды индийских торговцев-богачей, один из которых становится руководителем подполья. Сближение двух отрядов сопротивления, говорил писатель, не только крайне необходимо, но и возможно. Для этого следовало изжить недоверие друг к другу разных расовых групп, разжигавшееся властями.
Но у данного романа был и другой аспект, ещё более существенный и принципиально важный для осмысления. В нём сопоставлялись два психологических типа: первый, согласно пониманию Абрахамса, «человек из XXI века», воплощён в Нкози — художнике с утончёнными чувствами и мыслями, не признававшем предрассудки расовой теории, в европейской эмиграции отвыкшем от страшной жестокости нравов ЮАР и от напряжённой жизни подпольщиков. Быть живым, человечным важнее, чем быть индийцем, чёрным, белым или южноафриканцем, говорит Нкози индийской девушке Ди Нанкху, ставшей его возлюбленной. Да и само присутствие Нкози помогает активистам индийского подполья изжить недоверие, комплексы неполноценности, рождённые сложнейшими расовыми отношениями, укоренившимися тогда в ЮАР. Посему Нкози и утверждает, что их нужно и можно лечить любовью, а также интернационализмом и человечностью, бывшими для Абрахамса выше всего на свете. В этом, безусловно, заключался смысл и любовной линии романа, соединявшей Нкози и Ди Нанкху.
Подполье воспитывало людей другого типа, профессиональных революционеров, в которых патриотизм и героизм сливались с деловитостью. Повседневная жестокая борьба неизбежно рождала в них более приземлённое и суровое понимание гуманизма. «Мы ещё не перестали быть варварами… Мы находимся в состоянии войны», — говорит Ди Ричарду Нкози.
По-разному воспринимают проблемы этики Нкози, много лет проживший в эмиграции, и индийский подпольщик Сэмми Найду. Как, к примеру, себя вести, если надо убить человека, за деньги оказавшего помощь подпольщикам, но способного выдать их? Для Нкози такой разворот событий трагичен и неприемлем. А для Найду это только обязанность, тяжёлая, вынужденная, которую он должен при любых обстоятельствах выполнить. И если присутствие Нкози помогает излечить расовые комплексы индийцев, то и сам Ричард меняется. Побыв в атмосфере напряжённой борьбы, он начинает понимать, что сама борьба предполагает более сложные критерии добра и зла, нежели общепринятые и всему человечеству известные. Не стоит также полагать, говорит Абрахамс, что выбор присутствует лишь между добром и злом: конкретное действие может быть и добром, и злом одновременно.
По-своему понимает мораль и Карл Ван Ас — заместитель начальника управления внутренней безопасности. Перед этим белым африканером, умным, лишённым расовых предрассудков, способным к глубокой любви, втайне сочувствующим революционерам, жизнь резко ставит проблему выбора. Остаться порядочным человеком, сохранить свою любовь, пожертвовать положением, властью, может быть, жизнью или предать душу, чувство, но при сём остаться наверху общественной пирамиды и при должности в структуре, занимавшейся истреблением людей подполья.
Ван Ас долго будет пытаться от судьбоносного решения жизненной дилеммы уклониться. Но устами окровавленного Найду, умирающего на допросе, устами цветной женщины, которую он любит, жизнь подскажет ему, что уклонение от выбора уже и есть сам выбор. И на вопрос о возможности одновременного существования добра и зла он ответит отрицательно. По всей видимости, для ЮАР тех лет, с её предельным обострением социальных и расовых отношений, Абрахамс другого развития событий и не предполагал. Писатель-реалист, он создавал не душераздирающие мелодраматические сочинения-пустышки, наполненные надуманными конфликтами и историями о какой-то совсем неправдоподобной любви, а сюжетами правдивыми, высвечивавшими целый сонм серьёзнейших проблем, беспокоивших его как писателя и патриота родной страны, которую Абрахамс продолжал искренне любить, вынужденно находясь в эмиграции.
Питер Абрахамс не был коммунистом, хотя в молодости тщательно изучал классиков марксизма-ленинизма. Не являлся он и политическим деятелем, при том что задатки публичной и яркой личности в нём жили с юношеских лет. Не суждено ему было стать и государственным деятелем. Но он стал писателем-борцом, возвысившим свой голос во имя правды. Во имя человека и его подлинных свобод. Во имя мира и против войны. Против расизма и шовинизма, империализма и других социальных проказ современности. Во имя человечности, должной всегда жить на нашей Земле — общей для представителей всех рас и вероисповеданий.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
