Публикуем материал, размещённый на сайте газеты «Советская Россия».
8 августа исполняется сто лет со дня открытия шестого съезда большевистской партии. Это был ее первый съезд после свержения царизма и последний съезд, состоявшийся до Великой Октябрьской революции. С основными докладами повестки дня (политический отчет ЦК, о текущем моменте, о пересмотре партийной программы) должен был выступить В.И. Ленин. Однако после бурных событий в начале июля 1917 года большевистская партия, вышедшая из подполья в марте, была вынуждена перейти на полулегальное положение.
Ленин руководит съездом из Разлива
Чтобы избежать ареста, Ленин был вынужден скрываться за пределами столицы России. Чтобы предотвратить полицейские акции против делегатов съезда, который проходил на Выборгской стороне, была создана специальная охрана из красногвардейских пикетов, которые вели наблюдение за окрестными улицами. В докладе на съезде от Оргбюро Я.М. Свердлов особо подчеркнул: «Только благодаря энергии Выборгского красного района удалось осуществить созыв съезда здесь, в Петербурге».
Через два дня после открытия съезда партии Временное правительство приняло постановление, разрешавшее министру внутренних дел и военному министру «не допускать и закрывать всякие собрания и съезды, которые могут представлять опасность в военном отношении или в отношении государственной безопасности». Однако еще до этого правительственного распоряжения делегаты большевистского съезда не были уверены в том, что им удастся долго заседать. Поэтому в первый же день съезда были проведены выборы в Центральный комитет партии.
Одновременно Временное правительство не прекращало попыток обнаружить Ленина. За 4 дня до начала работы съезда прокурор Петроградской судебной палаты объявил о расследовании июльских событий и привлечении к суду Ленина «за измену и за организацию вооруженного восстания». На первом же заседании съезд выразил протест против клеветы на Ленина. Делегатами активно обсуждался вопрос о явке Ленина на суд. Вступившие к тому времени в большевистскую партию «межрайонцы» В. Володарский и Д.З. Мануильский, а также М.М. Лашевич внесли резолюцию, осуждавшую антиленинскую кампанию и в то же время предлагавшую Ленину «отдать себя в руки власти», в случае гарантии безопасности, гласного ведения следствия и участия в нем представителей ЦИК.
О том, что никаких гарантий безопасности Ленина не существовало, свидетельствуют опубликованные впоследствии воспоминания командующего войсками Петроградского военного округа генерала П.А. Половцева. Он писал: «Офицер, отправляющийся в Териоки с надеждой поймать Ленина, меня спрашивает, желаю ли я получить этого господина в цельном виде, или разобранном… Отвечаю с улыбкой, что арестованные очень часто делают попытки к побегу».
Против явки Ленина на суд решительно выступил Ф.Э. Дзержинский, который заявил, что партия большевиков не доверяет Временному правительству. Дзержинского поддержало большинство выступавших на съезде по этому вопросу. Съезд единогласно принял резолюцию, в которой говорилось о том, что в сложившихся условиях «нет абсолютно никаких гарантий не только беспристрастного судопроизводства, но и элементарной безопасности». Газета «Рабочий и солдат», которая стала издаваться вместо запрещенной «Правды», опубликовала решение съезда о неявке Ленина на суд.
Между тем находясь в 34 километрах от Петрограда, Ленин фактически руководил работой съезда. Делегат съезда А.В. Шотман почти ежедневно ездил к Ленину, доставляя ему материалы съезда. По словам Шотмана, Ленин был целиком занят «работами VI съезда партии большевиков, которым он руководил из своего весьма неудобного убежища». Делегат съезда Б.З. Шумяцкий вспоминал: «Рука вождя чувствовалась везде и во всем. Тезисы, проекты, резолюции, директивы – все это исходило от Ильича». Емельян Ярославский подчеркивал, что «важнейшие документы разрабатывались с участием и с ведома Ленина». П.А. Джапаридзе, Н.И. Подвойский, Я.И. Ровинский вспоминали, что Ленин прислал на съезд свои тезисы. Шотман писал, что на съезде ставились на голосование резолюции, написанные рукой Ленина.
Почему был снят лозунг «Вся власть Советам!»
Запрет большевистской партии, разгром редакции газеты «Правда», арест многих видных большевиков, преследование Ленина означали наступление нового периода в развитии революционного процесса. Как и прежде, Ленин сумел дать верную оценку изменившейся ситуации и извлек из них глубокие выводы. Еще до начала съезда партии Ленин написал статью «К лозунгам», которая была затем выпущена отдельной брошюрой Кронштадтским комитетом большевистской партии.
Ленин начал свою статью так: «Слишком часто бывало, что, когда история делает крутой поворот, даже передовые партии более или менее долгое время не могут освоиться с новым положением, повторяют лозунги, бывшие правильными вчера, но потерявшие всякий смысл сегодня, настолько же, насколько «внезапен» был крутой поворот истории». Ленин исходил из того, что подобный «крутой поворот» произошел после июльских событий.
В своей статье Ленин призывал отказаться от лозунга «Вся власть Советам!», который он выдвинул публично сразу же после своего возвращения в Россию, и продолжал энергично отстаивать до июльских событий. Теперь Ленин заявлял: «Это был лозунг мирного развития революции, которое было с 27 февраля и по 4 июля возможно и, конечно, наиболее желательно, и которое теперь, безусловно, невозможно… Мирный путь развития сделан невозможным. Начался немирный, наиболее болезненный путь». Ленин подчеркивал, что такой поворот произошел вследствие позиции, занятой эсерами и меньшевиками, которые поддержали курс на разгром большевиков.
Ленин призывал членов партии и ее сторонников трезво оценить обстановку после июльских событий. Если в «Апрельских тезисах» он выступал против свержения Временного правительства, то теперь он ставил иную задачу: «Эту власть надо свергнуть. Без этого все фразы о борьбе с контрреволюцией пустые фразы, «самообман и обман народа». Ленин требовал: «Всю агитацию в народе надо перестроить так, чтобы выяснить полнейшую безнадежность получения земли крестьянами, пока не свергнута власть военной клики, пока не разоблачены и не лишены доверия партии эсеров и меньшевиков». Ленин не отрекался от Советов, заметив: «Советы могут и должны будут появиться в этой новой революции, но не теперешние Советы, не органы соглашательства с буржуазией, а органы революционной борьбы с ней. Что мы и тогда будем за построение всего государства по типу Советов, это так. Это не вопрос о Советах вообще, а вопрос о борьбе с данной контрреволюцией и с предательством данных Советов».
Ленин предсказывал: «Надо смотреть не назад, а вперед… Начинается новый цикл…В этом новом цикле… будут еще многоразличные этапы и до окончательной победы контрреволюции и до окончательного поражения… эсеров и меньшевиков и до нового подъема новой революции… Это был бы очень долгий и очень трудный процесс при «нормальных» условиях капиталистического развития, но и война и экономическая разруха ускорят дело в громадных размерах. Это такие «ускорители», которые месяц и даже неделю могут приравнять к году».
Хотя не все делегаты съезда (например, П.А. Джапаридзе и Ем. Ярославский) согласились с отказом от лозунга «Вся власть Советам!», предложение Ленина о его снятии было поддержано большинством участников VI съезда РСДРП(б) и основными докладчиками.
С отчетным докладом ЦК съезду выступил впервые И.В. Сталин. Осветив в докладе развитие революции после Апрельской конференции, Сталин представил хронику июльских событий по дням и даже часам. Сталин сказал в заключение: «Становится ясным, что эсеры и меньшевики, выдав большевиков, выдали и самих себя, выдали революцию, развязав и разнуздав силы контрреволюции. Поход контрреволюционной диктатуры против свобод в тылу и на фронте идет полным ходом. Судя по тому, что кадетская и союзная печать, вчера еще ворчавшая на революционную Россию, вдруг почувствовала себя удовлетворенной, можно заключить, что «дело» усмирения не обошлось без участия в походе отечественных и союзных денежных мешков».
Выступая в поддержку временного отказа от лозунга «Вся власть Советам!», Сталин в своем докладе о политическом положении в стране подчеркнул: «Мирный период революции кончился, наступил период немирный, период схваток и взрывов… Свержение диктатуры империалистической буржуазии – вот что должно быть лозунгом нашей партии».
В то же время, отвечая на вопрос делегата съезда («Какие формы боевой организации предлагает докладчик вместо Советов рабочих депутатов»), Сталин сказал: «Я считаю, что такая постановка вопроса неправильна… Если мы предлагаем снять лозунг: «Вся власть Советам!», отсюда еще не вытекает: «Долой Советы!» И мы, снимающие этот лозунг, в то же время не выходим даже из Центрального исполнительного комитета Советов, несмотря на всю жалкую роль его за последнее время. Местные Советы могут еще сыграть роль, так как им необходимо будет обороняться от притязаний Временного правительства, и в этой борьбе мы их поддержим».
Курс съезда на новый подъем революции
Несмотря на июльское поражение партии, Сталин исходил из быстрого развития революционных событий. Он говорил: «События бегут, идет открытая борьба, нет никакой уверенности, что существующая власть завтра же не слетит». Сталин был уверен в новом наступлении революционных сил. Он заявлял: «Некоторые товарищи говорят, что, так как у нас капитализм слабо развит, то утопично ставить вопрос о социалистической революции. Они были бы правы, если бы не было войны, если не… были бы расшатаны основы капиталистической организации народного хозяйства… С другой стороны, такой свободы, как у нас, нигде не существует в условиях войны. Затем нужно учесть громадную организованность рабочих… Нигде не было и нет таких широких организаций, как Советы рабочих и солдатских депутатов… Понятно, что пользовавшиеся максимумом свободы и организованности рабочие не могли отказаться от активного вмешательства в хозяйственную жизнь страны, не совершая над собой политического самоубийства».
Сталин утверждал: «Революция вплотную подошла к необходимости социалистических преобразований… Было бы недостойным педантизмом требовать, чтобы Россия «подождала» с социалистическими преобразованиями, пока Европа не «начнет». «Начинает» та страна, у которой больше возможностей. Поскольку развиваются силы революции, взрывы будут, и настанет момент, когда рабочие поднимут и сплотят вокруг себя бедные слои крестьянства, поднимут знамя рабочей революции и откроют эру социалистической революции в Европе».
Возражая против поправки Е.А. Преображенского, который настаивал на включение в резолюцию слов: «для направления ее к миру и при наличии пролетарской революции на Западе – к социализму», Сталин заявил: «Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму. До сих пор ни одна страна не пользовалась в условиях войны такой свободой, как Россия, и не пробовала осуществлять контроль над производством. Кроме того, база нашей революции шире, чем в Западной Европе, где пролетариат стоит лицом к лицу с буржуазией в полном одиночестве. У нас же рабочих поддерживают беднейшие слои крестьянства… Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего».
После выступления Сталина состоялось голосование по поправке Преображенского, и она была отклонена.
Неверие в перспективы социалистической революции в России высказал также Н.И. Бухарин, выступивший с докладом о международном положении. Он считал, что крестьянство России вступило «в блок» с буржуазией, а потому видел выход лишь в международной пролетарской революции, утверждая: «Никакого другого разрешения вопроса нет». Он считал необходимым объявить империализму «революционную войну» и с ее помощью «разжигать пожар мировой социалистической революции».
Эти выводы не получили поддержки на съезде. Назвав схему Бухарина «игрушечной», Сталин исходил из неизбежности союза пролетарской революции с революционными выступлениями беднейших слоев крестьянства.
Для уверенности Сталина и многих других делегатов съезда в неизбежности скорого поворота к новому наступлению революционных сил были веские основания. Ряды партии быстро росли. Съезд констатировал, что со времени Апрельской конференции число местных организаций партии выросло с 78 до 162, а численность большевиков возросла с 100 до 240 тысяч.
В своих выступлениях делегаты рассказывали о том, что антибольшевистские репрессии не запугали сторонников партии. Делегат из Грозного Н.А. Анисимов сообщал: «После 3–4 июля нам удалось… созвать общее собрание… Мы сделали доклад о питерских событиях. И что же? Со стороны эсеров и меньшевиков… ни единого звука: они были побиты. После этого травля прекратилась, и, больше того, эсеры стали записываться в нашу организацию. Июльские события как бы откристаллизовали нашу партию: записываться шли убежденные рабочие, которые от партии не откажутся».
Делегат из Гельсингфорса В.Н. Залежский и делегат из Кронштадта И.П. Флеровский сообщили, что в июле на сторону большевиков перешли экипажи крупных боевых кораблей (линкоры «Гангут» и «Севастополь», крейсеры «Рюрик», «Громобой»), еще недавно находившиеся под влиянием эсеров.
Хотя по распоряжению Временного правительства было закрыто 13 большевистских газет, пять из них стали выходить под новыми названиями. В ряде городов (в том числе в Москве и Луганске) рабочие помешали правительственным силам закрыть местные большевистские газеты. К началу съезда партия выпускала 51 печатный орган. Их общий недельный тираж составлял полтора миллиона экземпляров.
Докладчик от Московской областной организации А.С. Бубнов констатировал: «Бурные события последних дней закрепили политическое настроение масс… Работа сплочения масс идет повсюду». В своем выступлении Володарский сообщал, что на столичном заводе «Треугольник», где насчитывалось 18 тысяч рабочих, на перевыборах в Петроградский Совет из 16 избранных депутатов 11 оказались большевиками. Володарский говорил, что эсеры и меньшевики перестали пользоваться влиянием среди пролетариата столицы, а после июльских событий численность Петроградской партийной организации увеличилась на 2500 человек.
По поручению и от имени съезда Центральный комитет партии издал манифест «Ко всем трудящимся, ко всем рабочим, солдатам, крестьянам России». В нем говорилось, что торжество контрреволюции временно, непрочно, что репрессиями и террором буржуазия не спасет себя от народного гнева. Партия призывала трудящихся довести борьбу против буржуазии и помещиков до полной победы. В заключение манифест провозглашал: «Грядет новое движение и настанет смертный час старого мира. Готовьтесь к новым боям, наши боевые товарищи! Стойко, мужественно и спокойно, не поддаваясь на провокацию, копите силы, стройтесь в боевые колонны! Под знамя партии, пролетарии и солдаты! Под наше знамя, угнетенные деревни!»
Почему большевики верили в победу?
Казалось бы, в начале августа 1917 г. большевики не должны были иметь основания для оптимизма. Партия, которая после свержения самодержавия собирала чуть ли не каждый месяц на центральных улицах Петрограда полумиллионные демонстрации, была загнана в подполье. Ее центральный печатный орган «Правда» был запрещен, а руководитель партии Ленин скрывался в сельской местности. Тогда никто из делегатов еще не знал, что через три месяца большевистская партия придет к власти, Ленин возглавит первое Советское правительство России, и в полном соответствии с «Апрельскими тезисами» будут изданы правительственные декреты о мире, земле, установлении 8-часового рабочего дня и рабочего контроля над производством.
В то же время большевики не могли предвидеть многие проблемы, с которыми они столкнутся после начала социалистической революции. Опыт империалистической войны убедил подавляющее большинство членов большевистской партии в том, что капиталистическая система поражена непреодолимым кризисом, а всемирная революция против прогнившего строя неизбежна. Однако кроме краткосрочных революций в Венгрии, Баварии, Словакии Советская Россия не получила поддержки извне. Зарубежный буржуазный мир направил против Советской России войска интервентов, а затем развязал полномасштабную Гражданскую войну и вооружил контрреволюционные белые армии.
События, которые произошли после VI съезда партии, были давно и обстоятельно описаны, а потому ныне у многих людей создается впечатление, что они не могли развиваться по-иному, а их участники лишь послушно исполняли заданные им исторические роли. При этом немало людей через сто лет после событий 1917 года склонны снисходительно поучать большевиков, как они должны были тогда действовать, чтобы добиться лучших результатов с наименьшими жертвами.
На самом деле, взяв летом 1917 года курс на социалистическую революцию в России, Ленин, Сталин и большинство делегатов VI съезда партии шли в будущее, о котором многое было неизвестно. Мир еще не знал социалистических революций, а потому большевики могли лишь ссылаться на недолгий опыт Парижской коммуны или прибегать к приблизительным сравнениям с буржуазными революциями в странах Западной Европы. Чем же можно объяснить оптимистический настрой большевиков?
Как никакая другая партия большевистская партия опиралась на широкие массы рабочего класса и поэтому в наибольшей степени имела право именовать себя пролетарской. В своей речи в январе 1924 г. «По поводу смерти Ленина» Сталин подчеркивал: «Сыны рабочего класса, сыны нужды и борьбы, сыны неимоверных лишений и героических усилий – вот кто, прежде всего, должны быть членами такой партии. Вот почему партия ленинцев, партия коммунистов, называется вместе с тем партией рабочего класса».
Партия постоянно учитывала настроения пролетариата и других трудящихся. Объясняя участие большевиков в июльской демонстрации, которая была во многом вызвана нетерпением пролетариата и солдат Петрограда, Сталин говорил: «Имела ли партия право умыть руки и уйти в сторону? Учитывая возможность еще более серьезных осложнений, мы не имели права умыть руки, – как партия пролетариата, мы должны были вмешаться в выступление и придать ему мирный и организованный характер, не задаваясь целью вооруженного захвата власти». Напоминая «аналогичные случаи из истории нашего рабочего движения», Сталин говорил: «9 января 1905 г., когда Гапон вел массы к царю, партия не отказалась идти с массой, хотя знала, что идут черт знает куда».
Поддерживая прочные связи с рабочим классом, массами солдат и матросов, беднейшими крестьянами, большевистская партия лучше, чем любая партия России, знала настроения низов общества, которые в 1917 году все решительнее заявляли о своем нежелании жить по-старому. Примеры этого постоянно приводились в речах делегатов съезда. Одновременно делегаты свидетельствовали, что буржуазия России уже может управлять страной по-старому. Делегаты съезда могли видеть, что условия революционной ситуации, указанные Лениным в 1913 году в его статье «Маевка революционного пролетариата», сложились в 1917 году.
Хотя в 1917 году в партию вступали еще плохо подготовленные в теоретическом отношении новички, но 24 тысячи вышедших из подполья большевиков составляли основное ядро партии, и они выдвигали делегатов шестого съезда партии. Они прошли основательную школу изучения марксистской теории в подпольных кружках, а потому твердо верили в положения научного коммунизма о неизбежности крушения капиталистического строя и социалистической революции. С 1903 года они обрели опыт революционной борьбы под руководством Ленина в 1905–1907 гг., в период реакции, а затем в первые месяцы 1917 года. Они научились анализировать быстро менявшуюся общественную реальность и вырабатывать тактику, соответствующую конкретному времени и месту. Анализ революционного процесса в 1917 году позволял большевикам делать смелые выводы о возможности начала в России первой в мире социалистической революции. Последующие события доказали, что лишь большевистская партия и ее руководство сумели верно оценивать события 1917 года и адекватно на них реагировать.
Велик был и моральный потенциал членов партии. Большевики стали единственной партией в России, которая выступила против участия страны в империалистической войне, а потому были подвергнуты массовым и особенно жестоким репрессиям. Те, кто остался в партии к февралю 1917 года, не могли рассчитывать сделать блистательную политическую карьеру или обогатиться. Тюрьмы, ссылки, каторжные работы стали «наградой» большевикам за их упорную веру в неизбежность победы справедливого общества, даже если она случится через много лет после их смерти. В партии преобладали люди с высокими моральными идеалами и огромной требовательностью к себе, и этим большевики заметно отличались от членов других политических партий России.
Правда, не все большевики, включая некоторых высших руководителей партии, сумели выдержать резкие повороты истории, а затем испытания обретенной властью. Их поведение стало неожиданным для большинства членов партии. Вряд ли кто-либо мог предсказать, что менее чем через три месяца после шестого съезда партии избранные на нем члены ЦК Г.Е. Зиновьев и Л.Д. Каменев не только выступят против ленинского решения об Октябрьском восстании, но постараются оповестить об этом российское общество. Тогда мало кто мог бы себе вообразить, что, продолжая отстаивать идею разжигания «мирового пожара» любой ценой, Н.И. Бухарин создаст мощную фракцию «левых коммунистов» и выступит против подписания Брестского мира. Тогда трудно было бы поверить, что недавно принятый в ряды большевиков и избранный на съезде в члены ЦК Л.Д. Троцкий, нарушив элементарную дисциплину, откажется подписывать в Бресте мирный договор, что привело к грандиозным территориальным потерям Советской России. В последующем эти, а также другие видные члены партии не раз демонстрировали неверие в возможности революции, создавая оппозиционные фракции и ставя под угрозу единство партии. Утрачивали веру в руководство партии и многие рядовые члены, покинувшие ее ряды после провозглашения нэпа, а также те, кто присоединился к различным оппозициям.
И все же, подчеркивая те черты, которые характерны для большинства членов партии, Сталин провозглашал в своей речи 26 января 1924 года: «Мы, коммунисты, – люди особого склада. Мы скроены из особого материала». Характеризуя то же самое собрание, к которому обращался Сталин в траурные дни 1924 г., В.В. Маяковский прибегал к таким образам для описания коммунистов: «Это сталь, железо это».
«Стальные», «железные» качества большевиков, их «особый склад», «особый материал» служили надежным фундаментом их непоколебимой веры в победу строя социальной справедливости. Оглядываясь на события столетней давности, мы должны отдавать должное тем, кто в дни поражений лета 1917 года смело повел страну к Великой революции, а затем к грандиозным победам нашей страны в ХХ веке. В год столетия Октября мы должны защитить достоинство и честь тех, кто ныне подвергается клевете аморальных невежд.
Ныне ситуация в мире и в нашей стране во многом отличается от той, что существовала сто лет назад. Однако кризис капиталистической системы, породивший Первую мировую войну, вновь обострился, проявляясь в неспособности правящих кругов ведущих стран мира управлять по-старому и нежелании миллионов людей из беднейших стран мира жить по-старому. Хотя реставрация капиталистического строя в нашей стране создала реальность, отличную от той, что существовала в предреволюционные дни 1917 года, очевидно, что, как и сто лет назад, общественные процессы развиваются быстро и могут стать истоком резких и неожиданных поворотов. Как и сто лет назад, всем сторонникам социалистического возрождения ныне необходимо ясное понимание интересов трудящихся масс, внимание к проявлениям их нежелания жить по-старому и неспособности верхов управлять по-старому.
Уроки Октября свидетельствуют о важности теоретического осмысления происходящих процессов и постоянного анализа быстро меняющейся обстановки. Ныне, когда общественная атмосфера заражена грубым обманом, шарлатанством и аморализмом, сторонники социалистического возрождения должны проявлять трезвость в оценках, требовательность к себе, внутреннюю дисциплинированность, характерные для большевиков 1917 года. Качества этих людей могут служить нам яркими примерами того, что необходимо для торжества новой социалистической революции XXI века.
Юрий Емельянов
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
