По материалам публикаций на сайте газеты «Правда»
Автор — Лариса Ягункова
Есть художники такой цельности, такой убеждённости в своём призвании, что их творческая жизнь проходит на одном дыхании, развивая и обогащая искусство. Эта щедрость таланта особенно очевидна в те исторические времена, которые требуют от искусства верности гуманизму, нравственным принципам, веры в человека. Такие художники даже независимо от склада своей натуры становятся учителями жизни. В особенности — актёры.
Алла Тарасова пришла в искусство на переломе времён в самый канун новой эпохи. Восемнадцатилетняя ученица театральной школы, которой стала для неё Вторая студия Московского Художественного театра, она дебютировала в главной роли, от которой во многом зависел успех спектакля «Зелёное кольцо».
Интерес к пьесе Зинаиды Гиппиус объясняется смятением в умах, вызванным затянувшейся Первой мировой войной. Шёл 1916 год. Подрастало поколение ровесников века, получившее в наследство разруху, инфляцию, безвластие. Героями пьесы были гимназисты, готовые противопоставить пессимизму и моральному разложению взрослых свой молодой оптимизм и веру в жизнь. Войдя в их кружок, провинциальная девочка, попавшая в беду, снова обретает силу духа и надежду на будущее.
Эта роль не случайно досталась Алле Тарасовой. В ту пору ещё нескладная, как подросток, она успела обратить на себя внимание своим несомненным дарованием и неожиданной серьёзностью. Она, пожалуй, лучше других разбиралась в том, о чём спорили «умники и умницы» на заседании своего гимназического кружка. У неё дома было такое «Зелёное кольцо».
В семье профессора медицинского факультета Киевского университета Константина Прокофьевича Тарасова росло пятеро детей. Алла была младшей. Она росла в атмосфере горячих споров о философских течениях, образовательных стандартах, женской эмансипации. Все эти веяния нового времени были ей хорошо знакомы. Но предстояло отобразить нечто неизведанное — старую как мир трагедию юной девушки, обманувшейся в своём первом чувстве.
Спектакль ставил режиссёр-педагог В. Мчеделов. Но две последние репетиции провёл сам Станиславский. Эта первая творческая встреча с великим режиссёром произвела огромное впечатление на будущую актрису. Впечатлён её дарованием был и Мастер: он мысленно отдал ей роль Нины Заречной в задуманной им постановке чеховской «Чайки».
Репетиции этого спектакля, начатые в МХТ в 1917 году, были прерваны революционными событиями Октября и вновь возоб-новились в 1918 году. Всё это суровое время Алла Тарасова пережила вместе с театром и его Второй студией, пока тяжёлый плеврит не заставил её покинуть Москву и перебраться в Крым. В её жизни произошли большие перемены: ещё весной 1917 года она вышла замуж за друга юности — в ту пору гардемарина, а теперь уже лейтенанта флота Александра Кузьмина.
Что значило в 1918 году оказаться женой белого офицера? Белогвардейский Крым мог стать для молодой семьи воротами в эмиграцию. Но она всем своим существом рвалась назад, в Москву. Вот что писала она в январе 1919 года из уже освобождённого Красной Армией Киева Станиславскому.
«Конечно, сейчас все мои мысли в Москве, потому что там всё самое моё дорогое; и так трудно сидеть здесь и переносить такую безработную жизнь… О «Чайке» думаю, да и говорить об этом не нужно, это ведь мечта моей жизни сыграть её, и желание так велико, что осуществлю его непременно, чего бы это мне ни стоило».
Но вернуться в Москву ей удалось только в мае 1922 года: предстояло ещё два года «хождения по мукам».
Тогда же, в 1919 году, её втянула в орбиту странствий гастрольная группа МХТ во главе со знаменитым Василием Качаловым. Центробежные силы гнали людей из голодной, холодной Москвы на юг. Качалов обещал актрисе роли во всех чеховских спектаклях, а в перспективе ещё и шекспировскую Офелию: молодой героини у него в группе не было. Предполагалось, что гастролировать они будут на освобождённой территории, но линия фронта однажды изменилась, и группа оказалась в руках у белых. Не место рассуждать здесь о том, почему группа Качалова вместе с отступавшей белой армией оказалась за границей — важно то, что весной 1922 года почти все нашли в себе силы вернуться домой.
Алла Тарасова связывала своё театральное будущее с одной-единственной сценой. На чужбине она чувствовала себя представителем своего единственного в мире театра. Она играла Ирину в «Трёх сёстрах», Аню в «Вишнёвом саде» в том рисунке, который задан был в МХТ. Но как же ей не хватало режиссуры на репетициях и спектаклях «Гамлета», где её партнёром был сам Качалов. Когда-то, увидев его в спектакле «У врат царства», она завидовала девушкам, игравшим горничных в одном из эпизодов этого спектакля. И вот она — Офелия, а он — Гамлет. А радости почему-то мало. Нет, в Москву! В Москву! Там налаживается театральная жизнь и Московский Художественный, теперь уже академический, отстаивает свои позиции.
Театр встретил своих «блудных детей» торжественно и празднично: не как «отщепенцев», но как представителей русской театральной культуры за рубежом. Оно и понятно: времена изменились. Предстояло наводить мосты между новым миром и Старым Светом. МХАТ готовился к большим гастролям в Европе. Алла Тарасова — за штатом театра — по-прежнему считается ученицей. Но она нужна театру, и пока вопрос о её участии в гастролях решается где-то «наверху», она вновь и вновь «проходит» со Станиславским роли Ирины и Ани.
Специально для гастролей была возобновлена постановка «На дне» М. Горького. Трудно и ответственно было играть после Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. Но в театре уже намечается смена поколений. Ещё в силе были знаменитые «мхатовские старики», но время неумолимо требовало новых лиц. Алла Тарасова стала «первой ласточкой» будущей мхатовской весны.
Следующий, 1923 год стал настоящим испытанием в творческой жизни актрисы. После успешных гастролей в Западной Европе труппа была приглашена в США. Для Тарасовой это был год сплошных «вводов» в знаменитые мхатовские спектакли: Настя в «На дне» М. Горького, Грушенька в «Братьях Карамазовых» Ф. Достоевского, Саша в «Иванове» А. Чехова. Новый, 1924 год начинается премьерой чеховского «Дяди Вани», где она играет Соню.
«Вся наша старая гвардия показала себя с полным блеском, — пишет Вл. И. Немировичу-Данченко из Нью-Йорка известный театральный критик и друг театра С.Л. Бертенсон. — А новая исполнительница в лице Тарасовой доказала, что у стариков есть достойные заместители. Я давно не испытывал такого волнения, когда смотрел сцену между Тарасовой и К.С. во втором акте…»
К.С. Станиславский играл Астрова. Он был её партнёром во всех чеховских спектаклях. При этом никогда не передавал ей хвалебных отзывов о её работе. О том, что её очень хвалила великая Элеонора Дузе, смотревшая «Братьев Карамазовых», она узнала много позже.
Талант Тарасовой был настолько ярким и безусловным, что, казалось, в похвалах не нуждался. Не случайно Станиславский по возвращении из США, составляя список студийцев, которых хотел бы видеть на основной сцене, и при этом щедро раздавая похвалы, не нашёл превосходных слов для двоих: Тарасовой и Завадского. Написал только против их имён: «Этих надо брать, иначе они уйдут». У него были свои виды на этих двоих: они могли бы составить пару в постановках «Горя от ума» и «Свадьбы Фигаро». Но Завадский всё-таки ушёл создавать свой театр, а вот Тарасова не мыслила себе жизни без МХАТ. Хотя могла бы уйти, скажем, в кино.
Театр не отпускал её. Это было замечательное совпадение индивидуальности актрисы с теми целями и задачами, которые ставил перед собой нравственный гуманистический театр. Воспитание человека и гражданина — эта задача решалась усилиями большого коллектива. Но появились лидеры, чей талант удивительно отвечал позиции «художественников», их чувству чести и достоинства. Алла Тарасова с её внешним обаянием, внутренней серьёзностью и творческой страстностью натуры была идеальной исполнительницей главных ролей в пьесах Вс. Иванова, Л. Леонова, А. Афиногенова. Яркий, глубокий человеческий характер представал в её исполнении, неизменно отвечая задачам и целям театра.
С пьесами А. Островского, подзабытого классика, вошла в творчество Тарасовой тема русской женщины, отстаивающей своё человеческое достоинство и право на счастье, женщины, которая через все испытания пытается пронести свою живую душу: Параша в «Горячем сердце», Катерина в «Грозе», Саша Негина в «Талантах и поклонниках», Юлия Тугина в «Последней жертве» и затем Елена Ивановна Кручинина в «Без вины виноватые». За исполнение ролей в пьесах А. Островского она дважды будет удостоена Сталинской премии.
О золотом дожде наград и премий, которыми буквально осыпали актрису, стоит сказать особо.
Орденов было шесть, среди них три ордена Ленина; Сталинских премий — пять. Понятно, её любили в высших эшелонах власти — за преданность своему делу, за отзывчивость и терпимость, за общественный темперамент. За эти же качества её ценили и окружающие. С начала 1940-х годов костяк МХАТ составляла уже его Вторая студия, где Тарасова выросла. Она ценила поддержку окружающих и сама поддерживала их своим авторитетом. Входя в художественный совет МХАТ, определяя его репертуарную политику, она всегда держалась принципа «Зелёного кольца»: «Мы все вместе». И хотя публика, раскупавшая билеты на актуальные «производственные пьесы», шла преимущественно на Тарасову, никто не обижался.
Ну а зритель, тот самый массовый зритель, которому она служила, и знать ничего не знал о её орденах и премиях. Она была для него лучшей Анной Карениной. Именно такой, как он её себе воображал: в чёрном платье с гирляндой анютиных глазок. Она затмила даже императрицу Екатерину, сыгранную в фильме «Пётр Первый».
Роль Анны Карениной в инсценировке романа Льва Толстого, сыгранная в 1937 году, принесла ей звание народной артистки СССР. Она вдохновенно отобразила личность, попавшую в тиски условностей так называемого светского общества. Для неё личная трагедия женщины была неотъемлема от всеобщего женского бесправия и угнетения тех далёких времён. Об этом, собственно, и писался толстовский роман. Об этом же говорило советское литературоведение. И это было правильно. Смешны потуги нынешних «деятелей искусств» обвинить героиню Толстого во всех её несчастьях и при этом выгородить чиновника, «человека системы», каким написан Каренин.
Триумф Тарасовой в этой роли был основан на глубоком прочтении романа, на понимании целей и задач великой русской литературы. Творчество Островского, Толстого, Чехова всегда было для неё прибежищем. Максима Горького она открывала через Толстого и Чехова. Одно время ей пришлось играть Настю в «На дне» в очередь с Книппер-Чеховой. Они много общались, Ольга Леонардовна никогда не жалела времени, потраченного на других людей. Это тоже были уроки Чехова: воспитание порядочности, товарищества, верности своему делу.
С чеховским и горьковским репертуаром Тарасова срослась на всю жизнь, но при всей загруженности творческой и общественной работой никогда не отказывалась от ролей в современных пьесах: выступала в них иногда даже во втором составе, чтобы поддержать спектакль и молодого режиссёра. Пьесы талантливых советских драматургов, по собственным её словам, открывали ей жизнь, какой она была за стенами театра. Или — какой она должна быть.
Вся её общественная жизнь проходит под девизом: «Если так нужно театру…». Потому она не может отказаться от поста директора МХАТ. Её назначение на эту должность в 1951 году в целом было благоприятно для театра как для единого творческого коллектива со своими художественными принципами. Алла Константиновна пользовалась уважением и доверием. Многолетний член художественного совета МХАТ, она знала жизнь театра изнутри. С молодых лет её волновали не только творческие, но и административные вопросы. Она даже переписывалась со Станиславским, отдыхавшим за границей, обсуждая, как поднять дисциплину. Сама же отличалась высокой ответственностью и дисциплинированностью.
Сдержанная, неизменно ровная в обращении, Тарасова словно берегла свои чувства и эмоции до выхода на сцену. Её общественный темперамент проявлялся в иных формах: она была человеком дела — простых практических действий без лишних разговоров и сует. Три созыва подряд, с 1952 по 1960 год, она была депутатом Верховного Совета СССР, совмещая эту серьёзную и ответственную работу со служением театру.
Четыре года в должности директора МХАТ великая артистка занималась не только творческими, но и административными, хозяйственными, бытовыми вопросами, не сходя при этом со сцены. За ней остаются главные женские роли в спектаклях, удостоенных Сталинских премий: «Победители» (пьеса Б. Чирскова) и «Зелёная улица» (пьеса А. Сурова). Не сходят чеховские «Три сестры» и «Дядя Ваня», где у неё самые любимые роли Маши и Елены Андреевны. Она репетирует и, как всегда, свежо и молодо играет Варвару в горьковских «Дачниках». И это далеко не весь её репертуар в те трудные годы.
После ухода с директорского поста у неё появилось время для себя, то есть для нового театрального проекта, в котором полностью можно себя выразить. Нужна была роль мирового классического репертуара.
Нет, до сих пор она не искала таких ролей — они сами её находили. Красивая, обаятельная, обладавшая звучным голосом, она словно была создана для ролей Офелии и Дездемоны, но именно эти роли считала самыми главными своими неудачами. В них не было места её темпераменту. А темперамент, обычно сдерживаемый, иногда просто захлёстывал её на сцене. Это хорошо знал Станиславский. Работая с ней над ролью Сюзанны в «Женитьбе Фигаро», он говорил ей: «Погодите, не торопитесь… Ждите момента. И тогда уже жарьте вовсю!..»
Близилась дата мирового значения — 200 лет со дня рождения великого немецкого писателя Фридриха Шиллера. Поэт Борис Пастернак сделал новый перевод драмы «Мария Стюарт». Эти стихи её вдохновили. Какой же огромный труд она снова взвалила на себя: сколько надо было читать, работать с источниками, советоваться с консультантами. И репетировать, репетировать без конца.
В известном стихотворении благодарный поэт воздал ей своё восхищение и свою признательность.
…То же бешенство риска,
Та же радость и боль
Слили роль и артистку,
И артистку и роль.
Сколько надо отваги,
Чтоб играть на века,
Как играют овраги,
Как играет река,
Как играют алмазы,
Как играет вино,
Как играть без отказа
Иногда суждено…
По ощущению зрителя-поэта образ рождается как бы на одном дыхании в порыве вдохновения. Но сколько труда за этим взрывом энергии, сколько работы «по системе» профессиональной выдержки и вместе с тем истинной отваги.
Дав выход своему темпераменту в классической драме, артистка находит новые краски в ролях чеховских героинь: Раневской («Вишнёвый сад») и Аркадиной («Чайка»). Наделив своих героинь страстностью натуры, она уже не может поставить крест на их судьбе. С психологической точностью рисуя эти характеры и находя в них прекрасные черты, она даёт им шанс устоять.
Алла Константиновна останется на сцене до семидесяти своих лет. Она будет с полной отдачей играть в классических и современных пьесах и вместе с театром ездить на гастроли по всей нашей огромной стране.
Уже в 1966 году молодой кинорежиссёр Геннадий Шпаликов соединил с сюжетом своего фильма «Долгая и счастливая жизнь» гастрольный спектакль МХАТ «Вишнёвый сад». Он воссоздал на экране атмосферу этих гастролей: ажиотаж публики, переполнившей театр, благоговейную тишину зрительного зала. Третий акт, кульминация спектакля. Рушится мир Раневской: «Я люблю этот дом, без вишнёвого сада я не понимаю своей жизни…» Играла Тарасова, сгорала Тарасова, а молодые герои фильма оставались безучастными: у них были свои страсти, свои заботы — и они покидали зал.
Что хотел сказать этим кинорежиссёр? Психологическое драматическое искусство отжило свой век и уже не нужно современному человеку: у него другой ритм жизни и другие интересы.
Но сам-то режиссёр снимает при этом глубоко психологический фильм с тончайшей нюансировкой характеров — в чеховской манере. Нет, не умерла психологическая драма. Она по-прежнему востребована. Отсюда и неизбывная благодарная память о великих актёрах русской и советской театральной школы — таких как Алла Тарасова.
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
