В предыдущей части мы показали истоки политического кризиса 1993 года. Причины потрясавших страну событий были гораздо глубже, чем просто в борьбе исполнительной и законодательной ветвей власти за перегруппировку полномочий. Здесь мы обратим внимание на иную сторону дела. Известно, что тридцать лет назад Б.Н. Ельцин и либералы постоянно трубили на весь мир о «всевластии Советов» как об «антиподе демократии». Они же выражали неприязнь идеей введения парламентской республики, утверждая, будто это противоречит «разделению властей». Соответственно, тем самым данная публика создавала моральные предпосылки, благоприятствующие осуществлению антиконституционного переворота.
Разделение властей – полная фикция
На наш взгляд, в связи с затронутой темой перегруппировки полномочий между исполнительной и законодательной ветвями власти следует сделать небольшой теоретический экскурс. Ультралибералы утверждали, что наделение парламента контрольными полномочиями, подотчётность ему правительству якобы противоречит принципу разделения властей.
Начать с того, что широко пропагандируемое в XVIII – XIX вв. в период борьбы с монархическим абсолютизмом либо с его пережитками буржуазными теоретиками «разделение властей» в современных государствах превратилось в фикцию, прикрывающую всесилие исполнительной власти. Как правило, правящий класс рассматривает законодательную власть в качестве ширмы для проведения своей политики. Неслучайно сегодня мало где берут на вооружение упомянутый нами лозунг. Напротив, набирает тенденция к установлению парламентского контроля над органами исполнительной власти, над чиновничеством в целом.
Следует напомнить, что весомое количество стран Европы (вроде Германии, Италии, Австрии, Греции и т.д.), Израиль и т.д. представляют собой парламентские республики, а Великобритания фактически является парламентской монархией. В них органы законодательной власти формируют правительство, контролируют его деятельность, определяют основные направления внутренней и внешней политики. И практически никто не утверждает, что в европейских государствах отсутствует «демократия» в буржуазном понимании. Напротив, считается, что именно парламентская форма правления предоставляет населению страны возможность избирать в представительные органы своих представителей, контролирующих деятельность управленческих структур и способных сменить их руководителей в случае недобросовестного выполнения обязанностей. Разве это не олицетворение народовластия?
В свою очередь, в США функционирует президентская республика. В этой стране исполнительная власть не так сильно подотчётная законодательному органу, как в Европе и в Израиле. И к чему это привело в конечном итоге? Американская политическая «элита» по уши погрязла в коррупции, обросла связями с банками и с крупными компаниями. Это превращает номинальных государственных руководителей США в марионетку банкиров с ФРС и транснациональных корпораций, которым, между прочим, американский народ не вручал бразды правления. Воротилы, пользуясь фактическим отсутствием полноценного общественного и парламентского контроля за исполнительной властью, лоббируют в её коридорах своих интересы, зачастую проводят решения, идущие вразрез с общественными интересами. В частности, кучка «хозяев жизни» протаскивает идеи развязывания захватнических войн, способствуя отвлечению значительной части материальных ресурсов от решения внутренних проблем, отправляя за тысячи километров вдаль от семей и от родного дома солдат и офицеров, чтобы чинить насилие на чужой земле и погибать самим. Если бы в США в полной мере функционировали бы демократические механизмы, если бы там проводились всеобщие, равные, прямые и альтернативные выборы, если бы в этой стране органы народного представительства контролировали бы исполнительную власть, то много удалось бы избежать. Например, при таком раскладе Белый дом не посмел бы не посчитаться с мнением большинства американского народа, выступавшего в 2003 году против вторжения США в Ирак.
Вот почему парламентская форма правления многим кажется более предпочтительной, чем президентская (не говоря уже о монархической). Поэтому продвигаемые в 1992 году усиливающие парламентские начала в государственном строительстве поправки к Конституцию России носили демократический характер.
Какой должна быть модель государственного устройства?
У какой ветви власти должны быть преимущества? С нашей сточки зрения, введение стопроцентной парламентской республики представляется противопоказанным для России. Ведь наша страна огромна по своей территории, с массовой противоречий. Только наличие сильной центральной власти способно удержать её единство, обеспечить нации такие блага, как мир, порядок, стабильность, ценность которых осознаётся исключительно с их утратой. Ведь опыт экспериментов, проведённых в годы горбачёвской «перестройки», показывает, что после ломки (вместо ремонта и совершенствования) управленческой вертикали наступает всплеск хаоса и дезорганизации государственной машины. Это способно потянуть всю страну к развалу, что, собственно говоря, произошло.
В то же время сильная центральная власть должна находиться под контролем общества, избираемых населением органов представительной власти. В противном случае высока вероятность разложения власти, со всеми вытекающими последствиями. В этой связи мы считаем должным напомнить, что в начале XX века учреждённая Николаем II Государственная Дума не обладала контрольными полномочиями. Правительство и весь бюрократический аппарат, будучи свободными от общественного надзора, не отвечая перед всей страной, получили возможность обделывать темные делишки без ограничений. В годы участия России в Первой мировой войне стало очевидным, как власть погрязла в коррупции, в казнокрадстве, в разворовывании государственных ресурсов, в «распутинщине», в пренебрежении национальным интересам нашей страны. Как раз на эти явления обращали внимания П.Н. Милюков и В.М. Пуришкевич во время своих ноябрьских выступлений в Государственной Думе в 1916 году.
Описанные деструктивные процессы достигли столь астрономических величин, что в декабре 1916 года группа депутатов разных фракций Государственной Думы, объединившихся в «Прогрессивный блок», поставили перед Николаем II вопрос о реформировании системы государственного устройства. Прежде всего, они проиллюстрировали нараставшую кризисную ситуацию в стране и предложили сформировать ответственное перед Государственной Думой правительство. Представители «Прогрессивного блока» подчёркивали, что в противном случае России не миновать чреды масштабных потрясений. Царь сперва согласился с выдвинутым предложением, но буквально на следующий день взял свои слова обратно. И через два месяца с лишним прогнивший режим рухнул, потянув за собой всю страну. Обрушение царской вертикали в условиях отсутствия параллельного управленческого центра (который был бы при наличии у парламента контрольных функций) спровоцировало дестабилизацию обстановки, поставило на карту вопрос территориальной целостности России. И если бы не решительные действия большевиков, то перспектива повторения судьбы Византийской империи была бы вполне реальной. Поэтому те события должны послужить серьёзным уроком для всей страны.
Из изложенного следует вывод о предпочтительности комбинированной формы правления, предусматривающей наличие и сильной исполнительной власти, обладающей достаточными полномочиями, чтобы собирать и развивать страну, поддерживать её целостность, и наделённого контрольными функциями органов народного представительства. Практически все дальновидные государственные руководители намеревались воплотить в жизнь подобный подход. В качестве примера следует привести попытки И.В. Сталина провести в 1937-ом и в 1952-ом годах политическую реформу, направленную на обеспечение проведения всеобщих, равных, альтернативных выборов в Советы всех уровней, усилить их роль в управлении страной. Иосиф Виссарионович подчёркивал, что осуществления подобной меры будет хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти, заставит каждого её представителя задуматься на тему добросовестного выполнения вверенных ему обязательств перед народом, перед простыми гражданами СССР.[1]
Между прочим, проиллюстрированная нами модель успешно функционирует и в Китайской народной республике. Там сохранилась руководящая роль Коммунистической партии. И это совершенно правильно. Одновременно с момента начала проведения реформ в Поднебесной началось наделение контрольными функциями законодательный орган – Всекитайское собрание палаты народных представителей (ВСПНП).
Следовательно, у кого в 1992 году начали чесаться руки упразднить парламентскую форму правления, систему Советского народовластия, они фактически вели дело к закладыванию мины под отечественную государственность. Ведь навязывание ультралибералами концепции фактической неподотчётности власти народу и его полномочным представителям рано или поздно создало бы условия, благоприятствующие обрастанию управленческих кругов коррупцией, казнокрадством, бюрократизмом, отрывом от интересов общества, фактической приватизации власти узким кругом лиц. А это повлияло бы на степень выполнения управленческим аппаратом своих функций и в решающий момент обернулось бы весьма незавидным результатом.
Лицемерие в квадрате
В целом, звучавшие в конце 1992 года из уст Б.Н. Ельцина и его политических последователей рассуждения о мнимом противоречии парламентского контроля принципам демократии и разделения властей представляли собой лицемерие. Следует сперва напомнить, что в 1989 – 1991 гг., борясь с КПСС, т.н. «демократы» активно использовали лозунги «Вся власть Советам!», «Советы вместо партии».
Так, в марте 1989 года тот же Б.Н. Ельцин в опубликованной им в «Московской правде» статье «Перестройка принесет перемены» фактически высказывался за формирование полнокровной парламентской республики, за наделение контрольно-распорядительными функциями органы народного представительства: «Высший законодательный орган страны должен выражать волю народа в решении всех принципиальных вопросов и препятствовать принятию ненужных, а порой и вредных решений и постановлений. Ему должны быть законодательно подотчетны все без исключения правительственные, политические и общественные организации, в том числе партия. Практиковать периодические отчеты центральных органов перед съездом народных депутатов, Верховным Советом СССР».[2] Эту де идею он проповедовал год спустя, участвуя в выборах председателя Верховного совета РСФСР. Например, выступая 25 мая 1990 года перед делегатами I съезда народных депутатов РСФСР, Борис Николаевич изложил собственное видение оптимальной государственно-политической системы, произнеся следующие слова: «Вся власть в республике принадлежит народу, который осуществляет её непосредственно и через Советы народных депутатов».[3] Он также призвал «строить… новое здание, отказаться на деле от монополии партии на власть, передав власть народу и Советам».[4]
Летом 1990 года Б.Н. Ельцин, посетив Новокузнецк в ходе своего большого российского турне, выступил перед избирателями и ответил на многочисленные вопросы. В частности, затрагивая тему оптимальной модели государственного строительства, он выступил за то, чтобы функции президента СССР были сведена к роли английской королевы.[5] То есть, чтобы лицо, занимавшее этот пост, «царствовало, но не правило», а все ключевые вопросы решали бы съезд народных депутатов и Верховный совет. В феврале 1991 года Борис Ельцин, выступая по телевидению с требованием отставки М.С. Горбачёва, квалифицировал президентское правление как диктатуру и высказался за передачу власти коллективному органу в лице Совета федерации.[6]
Ельцинские «демократы», руководствуясь соответствующими установками, сперва на деле прилагали усилия по становлению парламентской республики. Так, 24 мая 1991 года Верховный совет РСФСР, председателем которого в то время ещё был Б.Н. Ельцин, принял закон «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного закона) РСФСР». Согласно этим поправкам, президент должен был находится под контролем съезда народных депутатов и Верховного совета. Провозглашалось, что президент является главой исполнительной власти, за ним закреплялось право издания указов и распоряжений на основе и во исполнение Конституции, законодательства РСФСР, постановлений Верховного совета и съезда народных депутатов. Также вводилась норма обязательного предоставления президентом ( не реже одного раза в год) съезду народных депутатов докладов о выполнении программ, принятых Верховным советом и корпусом народных избранников в целом. Одновременно президенту вменялась обязанность внесения в Верховный совет на рассмотрение государственного плана экономического и социального развития РСФСР. Также в упомянутых поправках было чёрным по белому написано, что съезд народных депутатов может принять к рассмотрению любой вопрос, отнесённый к компетенции РСФСР, отменять указы президента, менять состав правительства, назначать проведение референдумов.
Также положения закона от 24 мая 1991 года, принятого ельцинским парламентом, гласили, что президент не имеет право распустить съезд народных депутатов и Верховный совет. Между прочим, то же самое было зафиксировано в 6-ой статье принятого месяц ранее (24 апреля 1991 года) закона «О президенте РСФСР», подписанного Б.Н. Ельциным.[7]
Как видим, при участии Бориса Ельцина в «брежневскую» Конституцию внесли поправки, усиливающие парламентские начала в управлении государством, поставившие президента под контроль народных депутатов. Поэтому какой после этого смысл делать «крайним» Р.И. Хасбулатова?
Одновременно напомним, что в октябре 1991 года во время работы второго этапа V (внеочередного) съезда народных депутатов РСФСР Б.Н. Ельцину по его просьбе предоставили на время дополнительные полномочия. При этом сам президент подчёркивал, что ставит вопрос о наделении его соответствующими функциями всего на один год: «Учитывая быстрые изменения обстановки в ходе реформ, Съезд мог бы предоставить Президенту право самостоятельно или с последующим утверждением Верховным советом изменять структуру высших органов исполнительной власти, решать вопросы персонального состава руководителей этого органа. Обстановка требует временно на год предложить новую систему взаимодействия…».[8]
Также Борис Ельцин, выступая 22 апреля 1992 года перед делегатами VI съезда народных депутатов РФ, прямо высказался за повышение роли парламента в формировании кабинета министров: «Правительство готово к тому, чтобы перечень министерств и ведомств, которые составляют его структуру, утверждался президентом с согласия парламента…». Он добавил, что «кандидатуры всех новых министров до своего назначения должны обсуждаться в соответствующих комитетах Верховного совета при активном участии экспертов и практиков соответствующих отраслей». Далее Б.Н. Ельцин заявил, что «Верховный совет должен своим голосованием оценивать работу отдельных членов Правительства. В случае согласия с решением парламента Президент освобождает таких министров от должности».[9]
По сути то, что продвигал в декабре 1992 года Р.И. Хасбулатов, полностью укладывалось в русло первоначальных ельцинских политических установок. Сам Борис Николаевич «переделал» 24 мая 1991 года Конституцию РСФСР, фактически вводившую парламентскую республику. Президент призывал только на год наделить его дополнительными полномочиями. И вот год спустя после этого встал вопрос не об отзыве у него дарованных функций, а о контроле парламента над правительством, как было прописано в Основном законе России благодаря вышеупомянутым поправкам команды Б.Н. Ельцина. А в апреле 1992 года этот же деятель сообщил, что согласен с предоставлением Верховному совету прерогативы участвовать в формировании кабинета министров. К началу работы VII съезда народных депутатов значимость этого вопроса существенно возросла. Ведь в интересах осуществления изменения курса реформ, анонсируемых Борисом Ельциным и Егором Гайдаром было формирование механизма, способного обуздать внешне сопротивлявшимся им правительственных ультралибералов. И действенным рецептом было принятие предлагаемого Русланом Хасбулатовым закона «О правительстве». Однако Борис Николаевич, ранее выступавший за это, в один миг словно переобулся в воздухе. И, стремясь к самооправданию, начал изобретать откровенно маловразумительные аргументы.
Прошедший 10-13 марта 1993 года VIII (внеочередной) съезд народных депутатов, как отмечалось ранее, большинством голосов отозвал ранее предоставленные на время Б.Н. Ельцину «дополнительные полномочия». При этом народные избранники предоставили исполнительной власти финансово-экономические полномочия, но одновременно ввели механизм контроля парламента над министрами. Всё в строгом соответствии с прежними ельцинскими декларациями. Но ультралибералы от этого полезли на стенку! И начали обвинять парламентариев во всех смертных грехах!
Кто кого предал?
На наш взгляд, невозможно пройти мимо обвинения в адрес народных депутатов в мнимом предательстве интересов своих избирателей. Напомним, что подобные упрёки прозвучали в их адрес во время митинга «Демократической России», прошедшего на Манежной площади 19 апреля 1992 года. Эта же публика всячески раздувала разногласия между исполнительной и законодательной властями, интерпретируя их как «противостояние». В 1993 году действительно было основание говорить о противоборстве президентско-правительственной и парламентской сторон. Но в рассматриваемый нами период дело обстояло несколько иначе. Просто радикально настроенные либералы любое публичное выражение сомнений в их линии интерпретировали едва ли не как «подготовку свержения», «вызов действиям Кремля» и т.д.
Говоря об особенностях вызвавшего переполох в ультралиберальной среде постановления VI съезда народных депутатов РФ «О ходе экономической реформы в Российской Федерации», следует отметить, что в целом оно полностью соответствовало установкам, ранее озвучиваемыми президентом Б.Н. Ельциным. Так, отвечая на вопросы народных депутатов во время выборов председателя Верховного совета РСФСР в 1990 году, он высказался за аккуратное проведение «рыночных реформ» при упоре на социальную защиту населения: «Главное сейчас для нас решить вопрос о том, как перейти к рынку? Считаю, что сделать это надо ненасильственно и не за счёт снижения уровня жизни населения…. Переход к рыночным регулируемым ценам на товары народного потребления будет осуществляться, особенно на первом этапе, с минимальными социальными деформациями в обществе».[10] После начала реализации «шоковой терапии» Борис Ельцин на протяжении 1992 года говорил о необходимости проведения в жизнь этой политики с учётом предложений, исходящих со стороны общества, парламентариев. Например, выступая 13 февраля 1992 года на сессии Верховного совета РФ президент заявил следующее: «Будут обсуждаться меры, которые позволят внести необходимые корректировки к наш экономический курс, с учётом, конечно, ваших предложений».[11]
Несколькими неделями ранее, 16 января 1992 года, во время выступления в Верховном совете, Б.Н. Ельцин сообщил, что «первая неделя реформ показала, что уже сейчас необходим ряд коррективов в экономической политике».[12] К тому времени многие (включая часть экономистов из «демократического» лагеря) утверждали, что либерализация цен в условиях монополизированной экономики чревата стремительным взлётом цен. Президент, держа речь перед депутатами, заявил, что «нужны более решительные меры в обуздании монополизма: формирование конкурентное среды и, прежде всего, в области торговли». Много говорили о целесообразности накренить экономическую политику в социальную сторону. Глава государства де-юре поддержал эту мысль, когда сказал о необходимости «наращивания социальных гарантий населению», конкретизировав, что «речь идёт прежде всего о прямой, адресной помощи наименее защищённым социальным группам: пенсионерам, инвалидам, студентам, малоимущим гражданам и многодетным семьям». В постановлении VI съезда народных депутатов присутствовали пункты об уменьшении налогообложения, об оказании государственной финансовой поддержки «реформируемому» на рыночный лад аграрному сектору. О том же самом говорил и Борис Ельцин во время январского выступления перед парламентариями. Например, он подчеркнул, что «одним из важнейших направлений аграрной реформы является активная государственная поддержка фермерских хозяйств». Тогда же президент сообщил о готовности кабинета министров «начать работу над корректировкой налоговой политики».[13] Также Б.Н. Ельцин, выступая перед участниками прошедшего 5 апреля 1992 года «Собрания граждан Российской Федерации», в очередной раз затронул тему подготовки корректировки «реформаторского» курса: «Готовятся меры, которые призваны смягчить жёсткость первого этапа реформы, в частности, по налогам. Будет оказана поддержка государственным предприятиям и предпринимателям. Завершается разработка мер по оказанию государственной помощи аграрному сектору».[14]
Между прочим, на протяжении первого года постсоветской эпохи критические оценки деятельности кабинета министров допускал не только Р.И. Хасбулатов, но и Б.Н. Ельцин. Например, выступая на прошедшем 6 октября 1992 года заседании Верховного совета, президент сообщил, что в экономической политике слишком много внимания уделяется макроэкономическим вопросам в ущерб решению конкретных человеческих и хозяйственных проблем. Он добавил, что жёсткие, болезненные для населения меры нередко осуществлялись бездумно, создавая людям дополнительные трудности. Борис Ельцин также выразил недоумение тем, что исполнительная и законодательная ветви власти не уделяли должного внимания к инвестиционному процессу. Кроме того, глава государства на том же заседании подверг критике деятельность Министерства внешних экономических связей, заявив, что ему не хватало твёрдости и последовательности в отстаивании интересов России.[15] В те же дни Б.Н. Ельцин (как и Р.И. Хасбулатов) заявлял о предпочтении им многих идей «Гражданского союза».
Но при этом не было предпринято мер для превращения деклараций в действия. Мало кто сомневался в том, что кабинет министров проводит в жизнь линию, спущенную президентом. А если глава государства не согласен с их действиями, то по идее должен заменить (причем это касалось не только президента, но и Верховный совет). В противном же случае наблюдается разыгрывание своеобразного спектакля в доброго и злого следователя, призванного политически дезориентировать народ. Это во-первых. Во-вторых, ранее мы писали, что вопрос не в отдельных ошибках «реформ», а в общем курсе на возврат к капитализму, к господству частной собственности на средства производства. Как бы при таком раскладе не смягчать проводимую политику, общий результат будет одинаковым.
Как видим, позиция руководства Верховного совета, съезда народных депутатов в целом полностью соответствовала линии, официально отстаиваемой в 1990 – 1992 гг. Б.Н. Ельциным. Многие россияне, избравшие сперва народных депутатов РСФСР, а затем – президента РСФСР, поверили в искренность заявлений Бориса Николаевича относительно готовности сформировать социально-ориентированную рыночную экономику с пусть минимальным, но действенным государственным регулированием, в его готовность построить систему, в целом функционировавшую в современных «развитых» капиталистических странах. Один из центральных лозунгов ельцинской избирательной кампании 1991 года о переходе к рынку не за счёт нанесения ущерба народу привлёк внимание немалого количества соотечественников. И «хасбулатовцы» в целом принимали постановления, де-факто руководствуясь не только ельцинскими предвыборными заявлениями 1990 – 1991 гг., но и его установками, регулярно озвучиваемыми в 1992 году. А ультралибералы проводили в жизнь совсем другие решения. Так что ответ на вопрос, кто предал тогда интересы избирателей, лежит на поверхности.
Что же касается приближения Р.И. Хасбулатовым в ряды своих заместителей деятелей, подобных представителю фракции «Коммунисты России», бывшему заместителю председателя Совета министров Татарской АССР, экс-председателю Госплана республики Ю.М. Воронину, бывшим командующим ВДВ СССР генерал-полковнику В.А. Ачалову,[16] а также проведением в жизнь в июле 1992 года решения о назначении председателем Центрального банка РФ В.В. Геращенко, то речь шла об использовании опыта квалифицированных управленческих кадров, вне зависимости от их политической принадлежности. В тот период президент Б.Н. Ельцин аналогичным образом заявлял о желательности при формировании правительственных структур делать акцент не на идеологическую, а на профессиональную составляющую. Выступая во время работы прошедшего в октябре 1991 года V (внеочередного) съезда народных депутатов РСФСР, он недвусмысленно заявил об этом: «При формировании нового правительства мы откажемся от приоритета политических соображений в пользу профессиональных».[17] Точно такая же мысль была изложена Борисом Ельциным и во время его выступления на «Собрании граждан Российской Федерации»: «Мы против избиения опытных, честных кадров только за их принадлежность к старой номенклатуре».[18]
Сколько бы «демократические» радикалы не оценивали бы постановление VI съезда народных депутатов «О ходе экономической реформы в Российской Федерации» как «призыв к реставрации казарменного социализма», «утопизм», даже Б.Н. Ельцин, выступая на съезде 22 апреля 1992 года, подчеркнул, что «правительство приступило к разработке перечня мер по поэтапному выполнению постановления шестого Съезда «О ходе экономической реформы в Российской Федерации»».[19] Откуда же взять средства для проведения социальной политики, о которой речь шла в упомянутом документе? Борис Ельцин фактически в унисон с Русланом Хасбулатовым высказался за уменьшение расходов на содержание государственного аппарата, в результате чего высвободившиеся средства можно будет направить на социальные цели: «Правительство будет последовательно проводить в жизнь принцип разумной экономии. Мы намерены при изменениях структуры Правительства последовательно придерживаться линии на сокращение его аппарата… Подобные коррективы будут внесены и в президентские структуры».[20]
Всё изложенное только подтверждает то, что ультралибералы фактически отклонялись от официально провозглашаемой Б.Н. Ельциным линии на строительство «социально-ориентированного рынка», «народного капитализма», вероломным путём протаскивая линию, тянувшую общество во времена дикой грабительской и даже полуколониальной буржуазной системы. Подавляющее большинство россиян, отдавшие Борису Ельцину голоса на выборах 1991 года, вовсе не помышляли о варианте, который «рыночники» провели в жизнь с помощью обмана. А парламентские руководители по сути делали всё, чтобы воплотились в жизнь идеи, провозглашаемые Б.Н. Ельциным как до его избрания президентом, так и на протяжении 1992 года. Только вот представители радикально настроенной части «демократического» движения не уловили момента, фактически отторгали руку политической помощи, протягиваемой Р.И. Хасбулатовым и его единомышленниками. Помимо всего остального, тем самым «правые» оттолкнули от себя значительную часть сторонников, фактически сами же упустили потенциальную возможность укрепления своей социальной базы и, как следствие, спасения проводимого ими курса. Не говоря уже об уроне, нанесённом их «бурной деятельностью» России и народу.
Однако Руслан Хасбулатов с Борисом Ельциным тоже были хороши. Мало того, что они сквозь пальцы смотрели на действия подотчётных им членов правительства, на фактический саботаж ими установок высокопоставленных государственных руководителей, так сами вели дело к незавидному результату. Оба деятели внесли немалый вклад в развал СССР, запустили процесс проведения капиталистических «реформ», ведущих к деиндустриализации, к обнищанию, к превращению России в полуколониальный придаток «развитых» стран. На протяжении 1992 года они делали всё, чтобы этот курс был воплощён в жизнь. Совершенно неважно, проводился бы он мягче или жёстче – суть была единой.
Конечно, Руслан Хасбулатов тоже показал себя не с лучшей стороны
Нет, безусловно, Руслан Имранович был, мягко говоря, неидеальным руководителем. Ради объективности следует признать, что Р.И. Хасбулатов действительно волюнтаристскими методами управлял депутатами, фактически установил над ними власть. Подобное наблюдалось постоянно, в том числе и в период принадлежности Руслана Имрановича к «демократическому» движению. И об этом говорили и писали депутаты Верховного совета, принадлежащие не только к либеральным силам, но и к коммунистическим, а также к национально-патриотическим объединениям, к оппозиционным ельцинскому курсу силам. Например, в 2021 году бывший народный депутат М.Б. Челноков в своей статье прямо затронул эту тему. Он констатировал, что Руслан Хасбулатов «постоянно нарушал регламент работы Съезда и Верховного совета, не включал в повестку дня заседаний нежелательные (ему и Ельцину) вопросы, давал слово одним депутатами и не давал другим».[21] Отдельно Михаил Челноков в своей статье остановился на особенности создаваемых на съездах народных депутатов согласительных комиссий, состав которых единолично определял Р.И. Хасбулатов. Эти комиссии «за спиной Съезда и Верховного совета готовили какие-то постановления или решения», после чего эти документы «протаскивались через Съезд (или Верховный совет) за счёт того в первую очередь, что Хасбулатов не давал слова по поводу этих постановлений неугодным депутатам».[22]
В марте 1993 года (и не только) весьма скептически о методах хасбулатовского руководства парламентариями высказывались такие принадлежавшие к Фронту национального спасения депутаты, как М.Г. Астафьев, В.Б. Исаков и т.д. Получается, что в результате парламент как бы переставал являться таковым и превращалась в аппаратную структуру, подведомственную конкретному руководящему лицу. Вот таким путём Р.И. Хасбулатову удалось протащить через депутатский корпус решения то об одобрении программы ельцинско-гайдаровской «шоковой терапии», то о ратификации беловежских соглашений, то постановления о вступлении России в МВФ и в Международный банк реконструкции и развития, то о запуске чубайсовской модели приватизации.
Тем не менее, было бы некорректным делать крайним только одного Р.И. Хасбулатова. Очень многим представителям «демократического» движения были свойственны тщеславие, чрезмерная амбициозность, авантюризм и т.д. Одно только стремление данной когорты навязать всей стране мертворождённую систему «западнизма» и дикого капитализма, не воспринимаемые большинством соотечественников, толкало «прогрессивную общественность» на путь авторитарности, готовности зачищать политическую поляну и т.д. Оголтелый антикоммунистический настрой соответствующей публики, неприкрытые намерения значительной части её представителей подвергнуть запрету левые и национально-патриотические организации окончательно выдавали с головой умонастроения упомянутого течения. В предыдущей главе мы на примере анализа лозунгов участников «демократического» митинга в Останкино от 29 июня 1992 года, звучавших с его трибуны речей смогли в подобном убедиться.
Конечно же, многие из видных «демократов», оказавшись на ответственных должностях, намеревались встать во главе процесса приватизации общенародной собственности, создать юридические механизмы, благоприятствующие укреплению их вечного доминирования в рамках отдельно взятых регионов/отраслей/ведомств и т.д. Новоявленные «хозяева жизни» стремились не допустить возможной победы защитников интересов трудового народа, левых сил, а также вытеснить на периферию конкурентов, мечтающих получить распределяемые в ходе приватизации средства производства. И без усиления авторитарной составляющей в действиях властей им сложно было подобного добиться.
В числе «чемпионов», достигших рекордных показателей по данному направлению, был мэр Москвы Г.Х. Попов. Напомним, что в преддверии 74-ой годовщины создания Красной Армии он, превысив полномочия, в нарушение законодательства запретил проведение оппозиционных публичных мероприятий, приуроченных ко Дню Советской Армии и Военно-морского флота. Гавриил Попов, по словам бывшего начальника столичного ГУВД Аркадия Мурашова, не только заставил московских правоохранителей исполнить противоправное распоряжение, но и требовал арестов видных представителей объединённой оппозиции.[23] Более того, не поддерживавшая крайности правительственных либералов часть «демократического» движения аналогичным образом обвиняла Г.Х. Попова в авторитарных настроениях, в узурпации власти. Например, во время прошедшего на Манежной площади 22 сентября 1991 года митинга его ораторы заявляли, что Гавриил Попов и его команда расставляют на руководящие должности в управленческих структурах столицы, в московских отделениях органов государственной безопасности и милиции только своих людей. Они же выражали возмущение тем, что Г.Х. Попов проводит приватизацию только для узкого круга лиц, минуя аукционы. Выступавшие заявляли, что ни одно принадлежавшее КПСС здание не передано народу, а присвоено мэром и его окружением.[24]
Тем не менее, солидаризировавшиеся с правительственными радикалами «демократы» и их СМИ, напротив, боготворили Гавриила Попова, не обращая никакого внимания на его авторитарные замашки. «Прогрессивная общественность» не придала значения даже статью данного деятеля, напечатанной в июле 1992 года во французской газете «Либерасьон». В ней Г.Х. Попов призвал к захвату власти «тонким слоем» населения, который сможет подавить «большинство русских» и «заставит страну перейти к рынку», ясное дело, мафиозного образца. Он также писал о намерении править, «не будучи обязанным регулярно проходить испытания выборами и не подвергаться «народным санкциям»». Однако «правые» воспринимали это едва ли не как должное! Известно также об одобрении либералами в 1993 году разгона Верховного совета и съезда народных депутатов, слома парламентской формы правления как таковой и введения системы, фактически зиждущейся на неподконтрольной обществу и народным представителям власти одного президента. Они ещё в 1992 году начали во всеуслышание призывать к осуществлению подобных мер, ставя вопрос не только о смене председателя Верховного совета, но и ликвидации всего парламентского контроля над правительством, системы Советского народовластия.
И вот обнажился звериный оскал
Впрочем, не «демократам» было упрекать других за «авторитаризм» и т.д. Разговоры адептов ельцинского курса о борьбе за «демократию» и за «свободу», которые якобы наступят при упразднении системы Советов, при отходе от парламентской республики, представляли собой прикрытие их реальных намерений. Мы приводили примеры того, как данная когорта не только с придыханием говорила о пиночетовском подавлении чилийского народа ради проведения «рыночных реформ», но и рекомендовала применить этот опыт в России. Незадолго до начала работы VIII (внеочередного) съезда народных депутатов окончательно раскрылась, призывая к удушению критики подчинения нашей страны диктату Запада, критики реставрации капитализма, к закрытию оппозиционной печати и фактически к репрессиям против несогласных, именуемых «красно-коричневыми».
В этом отношении представляется прошедшее 3 марта 1993 года в здании московской мэрии консультативного совещания «демократических» партий, общественных организаций, профессиональных и творческих союзов. Прежде всего, выступающие критически высказались о телевидении, якобы заполнившего эфир недавно выпущенными из «Матроской тишины» ГКЧПистами. «Демократы» именовали их «государственными преступниками», которые, оказывается, «оболванивают людей». Они же упрекали генерального прокурора России Валентина Степанкова за «бездействие в отношении некоторых изданий, публикующих на своих страницах материалы, попадающие под статьи Уголовного кодекса».[25] Хотя мы доказали, что оппозиция ни разу ни к чему противозаконному не призывала. Если кто-то и обвинял власть в предательстве интересов Отечества, агитировал россиян выходить на улицы для выражения предусмотренного законом мирного протеста, то здесь тоже ничего криминального не было. В конце концов, Борис Ельцин и ему подобные до 1991 года сами тоже приклеивали КПСС и Союзному правительству кучу ярлыков, обвиняя в «деспотизме», в «тоталитаризме», в «коммуно-фашизме», тоже призывали своих сторонников к массовым уличным выступлениям. Поэтому, господа «демократы», нечего лепить образ преступников из своих оппонентов только за то, что они пытаются воспользоваться своими конституционными правами, как ранее это делали вы.
Конечно же, от участников этого совещания «демократов» досталось и президенту России за «мягкотелость» в отношении т.н. «красно-коричневых». Да, они были недовольны, что власть не прижала к ногтю коммунистические и национально-патриотические силы, всю их журналистику. Например, на прошедшем в мэрии «демократическом» совещании выступавшие открыто требовали закрытия издаваемой А.А. Прохановым газеты «День», а также таких газет, как «Литературная Россия», «Московский литератор».[26]
Три дня спустя с предупреждением выступило Министерство печати и информации РФ. В своём обращении к представителям СМИ ведомство обрушилось на оппозицию и на её прессу: «Страну, которой как воздух нужны спокойствие и рассудительность, стращают апокалипсическими картинами и зовут к топору, облыжно понося законные органы власти как «преступные» и «оккупационные»».[27] Мы многократно писали, что мир и стабильность могут наступить исключительно при проведении политики, нацеленной на развитие нашей Родины, при реальной защите её позиций на международной арене, при удовлетворении потребностей большинства населения. В противном случае любые попытки достичь «согласия» будут равносильны насилию над народом. Кому охота с радостью принимать действия тех, кто развалил нашу общую Родину, а потом стал отдавать Россию на заклание мировому «глобализму», сдавать позиции в мире, пускать по миру народ в угоду кучке мошенников? То, что «демократические» власти нарушили Конституцию, смотрели в рот западным «партнёрам» при принятии ключевых решений во внутренней и во внешней политике – это чистая правда. Поэтому здесь уместно вспомнить поговорку «правда глаза колет». Однако министерство печати и информации РФ словно сознательно игнорировало перечисленные важные нюансы. Ведомство даже выразило сожаление игнорированием статей законодательства и Конституции, предусматривающих ответственность за «дискредитацию органов государственной власти путём распространения заведомо ложных сведений».[28]
Откровенная демонстрация ельцинской властью и их политической опорой столь диктаторских настроений явно свидетельствовало о шаткости их положения, обусловленной потерей значительно числа сторонников.
Михаил Чистый
[1] Подробно о соответствующем намерении И.В. Сталина писал доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института российской истории РАН академик Ю.Н. Жуков в своём исследовании «Иной Сталин».
[2] Б.Н. Ельцин «Перестройка принесет перемены»/ Московская правда, 21 марта 1989 года
[3] Из выступления Б.Н. Ельцина на I съезде народных депутатов РСФСР Известия. 25 мая 1990
[4] Из выступления и ответов на вопросы кандидата на пост председателя Верховного совета РСФСР Б Н Ельцина на I съезде народных депутатов РСФСР, 25 мая 1990 / Советская Россия, 27 мая 1990
[5] О.П. Мороз. Так кто же развалил Союз?
[6] О.П. Мороз. Так кто же развалил Союз?
[7] Эта законодательная норма была введена в апреле – мае 1991 года. Однако 9 декабря 1992 года на VII съезде народных депутатов внесли дополнение к этой статье, прописав немедленное прекращение полномочий президента в случае попыток роспуска законно избранных органов представительной власти
[8] Из выступления Б.Н. Ельцина на V съезде народных депутатов РСФСР 28 октября 1991 года
[9] Фрагмент выступления Б Н Ельцина на VI съезде народных депутатов РФ, 22 апреля 1992 года
[10] Из выступления и ответов на вопросы кандидата на пост председателя Верховного совета РСФСР Б Н Ельцина на I съезде народных депутатов РСФСР, 25 мая 1990 / Советская Россия, 27 мая 1990// Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[11] Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[12] Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[13] Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[14] Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[15] Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[16] В 1992 году был назначен руководителем Аналитического центра Верховного совета Российской Федерации
[17] Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[18] Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[19] Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[20] Ельцин-Хасбулатов: единство, компромисс, борьба. М; Терра, 1994 г.
[21] Как Россия шла к кровавому октябрю 1993 года. Воспоминания свидетеля. – ИА REGNUM https://regnum.ru/news/3371429.html
[22] Как Россия шла к кровавому октябрю 1993 года. Воспоминания свидетеля. – ИА REGNUM https://regnum.ru/news/3371429.html
[23] Олег Кашин. Человек, который не хотел быть генералом/ Русская жизнь, 21 декабря 2007 года http://rulife.ru/mode/article/454/
[24] Э.А. Зенкевич. Пять лет на площади (1989 – 1993 гг.)». М; 2011 г.
[25] Слова не давать, газеты запретить – и это говорят демократы// Российская газета, № 43 (659), 4 марта 1993 года
[26] Слова не давать, газеты запретить – и это говорят демократы// Российская газета, № 43 (659), 4 марта 1993 года
[27] Министерство печати и информации России обратилось к журналистам, руководителям средств массовой информации// Известия, № 43 (23898), 6 марта 1993 года
[28] Министерство печати и информации России обратилось к журналистам, руководителям средств массовой информации// Известия, № 43 (23898), 6 марта 1993 года
Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.
