Экономическая стагнация: правда и вымыслы

Экономическая стагнация: правда и вымыслы

Ускорение экономического развития – стратегически важная задача России

В условиях усиления зарубежного давления на Россию ускоренное экономическое развитие является ключевым условием элементарного выживания нашего государства. История доказывает, что страна может выстоять в условиях натиска международных недругов тогда, когда она располагает развитым и устойчивым производственным потенциалом. В таком случае никакие санкции, никакие срывы зарубежными странами экономических проектов не являются помехой для динамичного развития. Одновременно заметим, что данное обстоятельство является основой для успешного решения социально-демографических проблем. В условиях обнищания, вымирания и сокращения численности населения России актуальность затронутой нами темы очевидна. Устойчивый экономический рост и справедливое распределение национальных ресурсов представляют собой ключ к победе над бедностью и социальным неравенством.

Соответственно, без решения экономических проблем не удастся решить масштабные задачи, связанные с социальными, геополитическими целями. Однако что мы имеем на сегодняшний день? Про масштабную потерю Россией за годы «реформ» производственного потенциала, превышающую урон, понесённый в годы Великой Отечественной войны, написана гора материалов. Об этом же свидетельствует и официальная статистика. Равно как и о том, что даже в «тучные нулевые» не удалось по большинству показателей достичь уровня 1990 года. Мировой финансово-экономический кризис 2008-2009 гг., во время которых наша страна из всех государств, ранее входивших в число быстроразвивающихся (БРИКС) в наибольшей степени понесла потери, продемонстрировал бесперспективность сидения на нефтегазовой игле, забвения проблем реального сектора экономики. Недаром в то время даже высокопоставленные государственные деятели поставили задачу проведения модернизации экономики, её трансформации из сырьевой в инновационную. Однако при невнимании к необходимости проведения новой индустриализации стремится к воплощению в жизнь соответствующей установки утопично. Правда, после введения против России с 2014 года экономических санкций заговорили об импортозамещении, о развитии производительных сил. Тем не менее, пока не наблюдается прорывных достижений. Сами посудите. Первые три года после первой волны мирового финансового кризиса в той или иной степени наблюдался формальный экономический рост. Например, в 2010 году ВВП России вырос на 4%, в 2011 году – на 4,2%, в 2012 году – на 3,5%. А в дальнейшем экономика вступила в состоянии реальной стагнации. В 2013 году (ещё до крымских событий) российский ВВП вырос только на 1,3%. И в течение последующих лет темпы экономического роста не превышали 2% (а в отдельные периоды наблюдался спад).

В 2020 году ситуация обострилась. ВВП России уменьшился с 197 012 до 194 839 млрд. рублей. Наша страна с момента начала «рыночных реформ» – около 20 млн. человек. А в 2020 году естественная убыль населения составила 702,1 тыс. человек. И это – в условиях санкционного давления извне и усиления военных провокаций на приграничных территориях!

Совершенно очевидно, что подобное положение вещей недопустимо консервировать. Но чтобы его исправить, сперва следует правильно понять суть факторов, оказавших влияние на сформировавшуюся обстановку. Практика показывает, что определённые силы, стремясь выдать желаемое за действительное, фактически уводят народ от первопричин кризиса. Однако политика – это не литературный роман и не кинопроизведение, при анализе которых можно ошибиться в оценке того или иного персонажа. Здесь речь идёт о выборе рецептов, от которых зависит будущее нашего Отечества, нашего народа. Тем более, что повторно наступать на прежние грабли нет абсолютно никакого смысла. О чём конкретно идёт речь? Сейчас имеет тенденция сводить всё либо к санкционному влиянию, либо к отсутствию «демократии», либо к воспрепятствованию частной инициативе, либо в огосударствлению экономики, либо к активной внешней политики. Но в этом ли дело?

Служат ли они препятствием развитию России?

Международные санкции. Несомненно, действия США и Евросоюза наносят удары по уязвимой российской экономики. Однако в XX столетие наша страна в течение продолжительного времени находилась в подобном положении. Так, введение и расширение количества санкций против СССР со стороны западного империализма было постоянным явлением. Достаточно вспомнить, как в 1930 году целый ряд стран ввели систему лицензирования Советских товаров, приведшую к их удорожанию и снижению конкурентоспособности, а в 1931 году США ввели запрет на импорт Советских пиломатериалов из четырёх зон нашей страны. В 1933 году Великобритания пошла ещё дальше, введя эмбарго на импорт из СССР нефтепродуктов, леса, хлопка, нескольких видов зерна. А в 1939 году американцы ввели  запрет на поставки в Советский Союз авиатехники, материалов для авиационной промышленности. Тем не менее, нашей стране удалось совершить мощный рывок на передовые рубежи прогресса, перейдя с дореволюционного пятого на второе место в мире по показателям экономики. В предвоенное десятилетие промышленное производство ежегодно увеличивалось на 11-16%, а выпуск машинного оборудования каждый год возрастал на 27,4%. Данный пример полностью опровергает утверждения тех, кто сегодня заявляет, будто в условиях санкционного давления невозможно решить экономические проблемы. Важно выработать правильные современные и соответствующие интересам страны приоритеты во внутренней политике, взять на вооружение действенную модель развития – и тогда результаты будут.

Политическая система.  Некоторые полагают, что именно строительство властной вертикали, отсутствие «демократических свобод» якобы блокирует возможность развития производительных сил. Однако это крайне схематичный подход. Во-первых, необходимость политической централизации в огромной стране, контроля Центра за региональными руководителями очевидна. Невозможно ведь повторять то, что было сделано на закате Византийской империи, в нашей стране в годы «перестройки», когда упразднение системы вертикали породило управленческий хаос и обернулось развалом страны. Между прочим, расчленение СССР и распад СЭВа не принесло народу обещанного улучшения социально-экономической ситуации. Напротив, Россия столкнулась с катастрофическими испытаниями, обусловленными, в частности, утратой выхода к морям (к множеству торговых путей), ряда промышленных центров, расположенных на территории бывших союзных республик. А дальнейшая территориальная дезинтеграция нам тоже ничего не принесёт – дальнейшее обрезание нашего доступа к природным ресурсам и к мировым торговым путям принесёт гнилые «плоды».

Во-вторых, можно по разному оценивать разные политические системы. Однако мы вынуждены констатировать, что калькирование «демократии по-американски» с игнорированием национально-исторических особенностей целых стран и народов, провозглашение стопроцентной свободы (без всяких ограничений и ответственности) и вседозволенности никогда никому не приносила процветания. Участь Афганистана и Ирака после 2001 и 2003 гг., Украины после 2014 года не оставляет в этом сомнений. После этих событий многие мечтают в этих странах не только о развитии, но и о элементарной стабильности.

Безусловно, мы отрицательно оцениваем цементирование политического пространства в нашей стране в настоящее время, поскольку правящий класс тем самым лишает народ возможности мирно защитить своё право жить на нашей земле и устраняет препоны на пути к компрадорской политике «вашингтонского консенсуса», ведущей Россию на заклание мировому «глобализму». Однако это не значит, что в разных условиях и в разных странах одинаковые процессы должны оцениваться идентично. Иногда меры, вредные при одной системе, полезные при другой. Скажем, в Китайской народной республики «демократия» в западном понимании отсутствует. Компартия сохранила за собой ведущую и направляющую роль. Социалистическую культурную и политическую цензуру не отменяют. И это нисколько не мешает Поднебесной укреплять свои экономические позиции, осваивать новые горизонты. Только в 1978 – 2013 гг. китайский ВВП вырос с 364 522 до 56 884 521 млн. юаней. Данные ООН, МВФ и Всемирного банка однозначно свидетельствуют о выходе в 2011 году Китая на второе место в мире по объёмам валового внутреннего продукта.

Огосударствление средств производства Ставка на всеобъемлющую приватизацию и либерализацию экономики не оправдала себя. Сегодня только откровенно ангажированный деятель не говорит о катастрофических последствиях «реформаторских» экспериментов. Ни для кого не секрет, что большая часть основных отраслей экономики досталась либо иностранному капиталу, либо связанным с «демократическими» государственными деятелями банкирам. Ни те, ни другие не настроены на долгосрочное развитие производительных сил. Так, зарубежная олигархия стремится не допустить возрождения России как сильного промышленного конкурента – поэтому свёртывания ими производств на захваченных предприятиях неслучайны. А наша клептократия, присвоив национальное достояние с использованием противозаконных и коррупционных схем (пример – «залоговые аукционы», нарушения законодательства во время проведения которых были выявлены Счётной палатой), выжившая в момент приватизации компаний и предприятий соки из них (пример – открытое бахвальство Б.А. Березовского в интервью бывшему главному редактору русской версии журнала «Форбс» П.Ю. Хлебникова о трёх этапах приватизации), стремится спрятать концы махинаций, вывозя капиталы, а в перспективе – перепродавая захваченные ими фирмы иностранцам. Результаты говорят сами за себя – только за первые четыре года «реформ» производство в военно-промышленном комплексе снизилось на 70%, в гражданском машиностроении – более, чем на 40%. В нефтяном секторе производительность труда уменьшилась в 3-4 раза, равно как и эффективность использования. Если в 1985 году в РСФСР было добыто 542 млн. тонн нефти, вывезено 185,3 млн. тонн, а для внутреннего потребления осталось 356,7 млн. тонн (2,51 тонна на душу населения), то в 2003 году наблюдалась иная картина – для собственного потребления осталось 107,3 млн. тонн нефти или 0,74 тонны на душу населения (29,5% того, чем располагал житель РСФСР в момент начала «перестройки»).

Собственно говоря, даже во множестве капиталистических стран происходит формальная национализация ведущих отраслей экономики с целью приведения их в работоспособное состояние, восстановления утраченных позиций страны на мировом рынке, рационального использования стратегически значимых ресурсов в интересах общества. В нашей стране вышеупомянутые проблемы приняли столь огромные формы, что даже часть представителей крупного частного капитала (вроде банкира А.Е. Лебедева) стояли у истоков создания государственных корпораций, консолидировавших сохранившиеся предприятия в самолётостроении, в судостроении, в ВПК. Часть добывающей промышленности перешла под контроль «государственных» компаний вроде «Роснефти» и «Газпрома».

Нельзя сказать, что всё ушло впустую. Например, на фоне общей стагнации в российской экономике в оборонно-промышленном комплексе всё же наблюдается рост. Так, в 2016 году было зафиксировано увеличение выпуска производства ВПК на 13%. Однако масса проблем по прежнему сохраняется.

Вообще то не будем забывать, что в послевоенный период многие командные высоты экономики во Франции были национализированы. Также как и про создание в Южной Кореи подконтрольных государству «чёболей», сконцентрировавших управление основными отраслями экономики. И это способствовало совершению производственного прорыва, успехам на инновационном фронте. А что мы видим в нашей стране? Дело не в огосударствлении как таковом. В реальности его не было, поскольку т.н. «государственные корпорации» фактически представляют собой «частные лавочки». Они находятся вне сферы деятельности правительственного и парламентского контроля, их менеджмент может по собственному усмотрению распоряжаться финансовыми ресурсами компаний. И это, между прочим, прямое следствие нежелания правительства заниматься планированием развития экономики. В результате кабинет министров, находясь в плену неолиберальных иллюзий, отпускает в свободное плавание юридически подведомственные ему компании и государственные институты развития, не требуя от них ничего кроме формального соблюдения законодательства. В результате управляемость якобы государственным сектором отсутствует, а эти корпорации (и «Роснефть», и «Роснано», и «Газпром») превращаются в обособленные полуфеодальные вотчины, со всеми вытекающими последствиями. Вот именно на это следует обращать внимание. Это во-первых.

Во-вторых, в 2019 году были обнародованы результаты подсчётов, проведённых Международным валютным фондом. Полученные данные доказали, что доля государства в российской экономике к концу 2016 года составляла 33%, не более. Одновременно важно привести опубликованные в составляемом Федеральной службой государственной статистки ежегоднике «Россия в цифрах 2021» данные о формах собственности в Российской Федерации. Мы увидим, что в 2000 году доля государственной собственности составляла 4,5%, в 2010 году — 2,5%, в 2018 году — 2,4%, в 2020 году — 2,6%. Доля муниципальной собственности в 2000 году составляла 6,5%, в 2010 году — 5.1%, в 2018 году — 4,5%, в 2020 году — 5,2%. Доля частной собственности составляла в 2000 году 75%, в 2010 году — 85,1%, в 2018 году — 85,9%, в 2020 году — 84,6%. Доля собственности общественных и религиозных организаций в 2000 году составляла 6,7%, в 2010 году — 3,3%, в 2018 году — 3,2%, в 2020 году — 3,7%. Доля иной формы собственности (включая смешанную государственную, иностранную, совместную) в 2000 году составляла 7,4%, в 2010 году — 4,1%, в 2018 году — 4%, в 2020 году — 3,9%. То есть, большая часть средств производств остаются в частных руках. Поэтому рано делать выводы о переходе от частного к государственному капитализму. Действительно, «Норильский никель», «Лукойл», «Северсталь», НоваТЭК, Уралкалий, Русал явно не принадлежат к государственным компаниям.

«Вытеснение коммерции» Действительно объекты малого и среднего предпринимательства вследствие отсутствия нормальной финансовой, денежно-кредитной, налоговой и тарифной политики загоняются в тяжёлые условия. В итоге олигархическое государство пользуется этим, поглощая и вытесняя мелкие хозяйствующие субъекты. Подчас дело доходит до прямых рейдерских захватов, как это было, например, в Москве в феврале 2016 года во время «Ночи длинных ковшей». Однако аналогичные меры давления власть использует и в отношении «островков социализма» — народных предприятий (особенно против «Совхоза имени В.И. Ленина», СПК «Звениговский» и т.д.), да и всей национальной экономики, независимо от форм собственности. При этом те, сырьевики получали (и получают) от правительства преференции и в вопросах финансирования и кредитования, и в вопросах налогообложения, и в правовой сфере.

Всё это, несомненно, имеет место, способствует усилению перекосов в экономике, порождает хаос в вопросах управления производственными комплексами, со всеми вытекающими последствиями. Одни только рейдерские захваты выпускающих российскую продукцию предприятий (что «Совхоза имени В.И. Ленина», что мебельной фабрики «Айвори интерьеры») приводит к ликвидации потенциальных точек экономического прорыва, к сокращению рабочих мест, к увеличению безработицы. В перспективе это чревато снижением поступлений в государственный бюджет и сокращением возможности решения общенациональных задач. Левопатриотические силы во главе с КПРФ регулярно поднимают эти вопросы.

Однако, во-первых, эксперименты «рыночных реформаторов» рано или поздно непременно обернулись бы этим. Прежде всего, концентрация правительства на решении финансовых задач (при фактическом игнорировании необходимости развития производственного комплекса) даёт свои отравленные плоды. Сами посудите — согласно концепции монетаристов, в первоочередном порядке должны быть достигнуты и «профицит бюджета», и «снижение инфляции» и т.д. Причем они стремятся достичь этих целей ценой отказа от финансовой поддержки национальной экономики, урезания дотаций, масштабов кредитования, ну и, разумеется, как можно больше налогов собрать с хозяйствующих субъектов, постоянно повышая их. Что в итоге мы имеем? Внутренний спрос не слишком высок. Предприятия едва держатся на ногах. Высокий уровень процентных кредитных ставок, тарифов на энергоносители и на транспорт, налогов вынуждает немало хозяйствующих субъектов идти на всякие меры, лишь бы не разориться окончательно. А правительство и его подразделения стремятся выжать как можно больше. В итоге хозяйственные структуры попадают в ловушку — и в финансово-экономическую, и в правовую.

Кроме того, после проведения форсированной приватизации и формирования слоя компрадорской буржуазии представители последней начали стремится полностью взять под контроль всё экономическое пространство, поглощая и вытесняя всех остальных. Чего удивляться, если в отношении добывающих отраслей и банковского сектора создавались и создаются преференции в виде субсидий, льготных кредитов и налоговых льгот, а в отношении остальных применяются противоположные меры. Недаром выражающая интересы олигархии власть начала позволять сырьевому капиталу своевольничать, а остальным создавать невыносимые условия. Когда всё это начало наблюдаться? Достаточно вспомнить подписанный президентом указ 1212 «О мерах по повышению собираемости налогов и других обязательных платежей и упорядочению наличного и безналичного денежного обращения», указ президента от 29 мая 1998 года «О мерах по обеспечению безусловного исполнения решений о взыскании задолженности по налогам, сборам и иным обязательным платежам», когда Федеральной службе налоговой полиции было предоставлено право арестовывать по собственному усмотрению имущество должников бюджета. Совершенно очевидно, что в условиях кризиса, падения доходов предприятий, нехватки оборотных средств, высочайшего уровня налогообложения, рост цен на энергоносители «под раздачу» рискует попасть любой завод, любая фирма, не имеющие отношения к олигархическим структурам. В дальнейшем подобные тенденции лишь активизировались.

Во-вторых, прозападные неолибералы, как показывает практика, под «неблагоприятным инвестиционным климатом» де-факто подразумевают принятие выборочных, но определённых мер против представителей олигархии 1990-х годов и связанного с ней высшего чиновничества.  При этом о малом предпринимательстве, о народных предприятиях они (в отличие от левопатриотической оппозиции) они по сути особо не думают. Крупный компрадорский капитал и аффилированные с ними управленцы «реформаторы» — вот что волнует данную когорту.

Вообще то речь идёт о всевластия законности, о распространения данного принципа на всё общество. Если простой человек отвечает перед судом за нарушение законов, то на каком основании «верхние десять тысяч» должны находиться за пределами правового поля? Потакание эгоизму данной прослойки оборачивается для страны пагубными последствиями – вспомните, как в Византийской империи местная олигархия и иностранные торговцы обманывали государственную казну, даже не дали денег на оборону Константинополя. Известен трагический исход той истории. Также напомним, как в США до прихода к власти Франклина Рузвельта крупный бизнес и гангстеры наживались на бедствиях народа и страны. Если бы против них не приняли жёсткие меры, то они обглодали всё общество. Данные меры благотворно отразились на социально-экономической обстановке в США в предвоенное десятилетие. Конечно, некоторые в штыки встречали рузвельтовские действия, квалифицируя их как «ползучую коммунистическую революцию», «просоветскую диктатуру», «государственный произвол», «массовая экспроприация». И неудивительно – ведь буржуазные слои Америки абсолютно не были знакомы с таким понятием как «чувство» меры, что злобно реагировали на любые накладываемые на них ограничительные меры (равно как и на попытку привлечь к ответственности за махинации часть их представителей). Но в дальнейшем время всё расставило по своим местам.

То же самое касается нашей страны. После начала «рыночных преобразований» сырьевики и финансовые спекулянты настолько пустились «во все тяжкие», что фактически обделили государство. Даже один из основателей компрадорского олигархического капитализма Егор Гайдар в интервью газете «Коммерсант» в 1996 году, затрагивая тему уклонения сырьевиками от уплаты налогов, констатировал, что «половина проблем бюджета – в неплатежах восьмидесяти крупнейших российских предприятий». В результате сокращались возможности финансирования оборонных, инвестиционных и социальных программ. Как следствие, масштабы социально-демографического кризиса нарастали, возможности решения стратегических задач в области обороны, в экономической и промышленной политике сужались. Что для вас первично – безудержное веселье и роскошная жизнь узкого круга лиц либо интересы России и народа? Вопрос откровенно риторический.

Соответственно, установление всевластия закона, распространение его не только на народ, но и на верхи – в интересах страны и каждого из нас. И это не заблокирует, а, напротив, ускорит развитие, повлияет на рациональное использование финансовых ресурсов, положит конец искусственному разорению производительных сил, бюджета и народа. Далеко за примерами ходить не обязательно. Так, бывший губернатор Иркутской области С.Г. Левченко обязал подразделения крупнейших нефтяных компаний зарегистрироваться в данном регионе. Он же установил реальный государственный контроль над лесным комплексом, начал применять санкции в отношении «чёрных лесорубов», варварски уничтожавших зелёные лёгкие области и обманывающие региональную казну. В итоге в 2015 – 2018 гг. доходы бюджета Иркутской области увеличились с 206,1 млрд. рублей до 316 млрд. рублей. В целом, за упомянутый период валовой региональный продукт увеличился с 1001,7 млрд. рублей до 1 434 млрд. рублей, инвестиции в основной капитал – с 206,1 млрд. рублей до 316 млрд. рублей. В свою очередь, попытки правительства Евгения Примакова и Юрия Маслюкова в 1998 – 1999 гг. призвать к ответу зарвавшихся представителей ельцинских правительственных «реформаторов» и семибанкирщины встретили огромную поддержку со стороны народа, со стороны патриотически настроенной части экономической и политической «элиты». Все видели, что действия соответствуют потребностям времени и интересам страны. Ведь только в октябре 1998 – марте 1999 гг. промышленное производство увеличилось на 23,8%.

Если говорить конкретно о березовских, ходорковских и им подобным, то достаточно вспомнить хотя бы дело Bank of New York и его результаты (равно как и попытку олигархического капитала провести укрепляющие доминирующее положение сырьевиков законы с помощью скупки Государственной Думы и правительственных чиновников) — так все вопросы исчезнут. Другое дело, что в настоящее время что в России, что на Украине ведётся скорее борьба не с коррупцией и с экономическими преступлениями в рядах высших эшелонов власти и крупного капитала, а с неугодными высшим должностным лицам представителям клептократии. Пока тот или иной высший чиновник либо крупный коммерсант принадлежит к «своим» — с него взятки гладки. А как только он вступает с ними в спор по политическим либо по корпоративным либо по личным соображениям, так сразу избавляются от него. То есть, фактически не законность главное для них, а лояльность идеологии/курсу/группировке/конкретным лицам. Следовательно, проблема не в том, что пытаются добиться хотя бы имитации наведения порядка, а в том, что здесь по сути царит полуфеодальный подход. Но это отнюдь не означает, что успешный опыт Ф.Д. Рузвельта, Е.М. Примакова и Ю.Д. Маслюкова, С.Г. Левченко не следует брать на вооружение.

Внешняя политика. Совершенно несправедливы упрёки России в «имперском внешнеполитическом курсе». Мы или «западное сообщество» взращивало бандеровцев в лице «евроинтеграторов», захвативших на Украине власть, развернувших наступление на Русский мир, едва не заливших кровью Крым, применяющих тактику выжженной земли в отношении Донецкой и Луганской народных республик, инспирирующих провокации вблизи российских границ? Мы или мировые «демократии» взрастили ИГИЛ, едва не толкнувший Сирию в пропасть? Россия разве ведёт санкционную и информационную войну против США и Евросоюза или наоборот? Поэтому призывы к забвению внешнеполитических проблем равносильны рекомендации окончательно сдать геополитические интересы.

Одновременно заметим, что определённая активизация внешнеполитической деятельности России (вопреки утверждениям «пятой колонны») благотворно отражается на состоянии экономики. Ведь это влечёт за собой ускорение развития ВПК, экспорта вооружений, расширение присутствия отечественной продукции оборонно-промышленного комплекса на международных рынках и, соответственно, доходов от её поставок, повышения наполняемости бюджета. В противном случае можно ожидать только обострения кризиса. Так, в 1990 году СССР поставил вооружения в 58 стран мира на сумму 16 млрд. долларов. А через десять лет наша страна выручила от экспорта продукции военного производства 3,7 млрд. долларов. В свою очередь, в 2020 году пусть не вполне последовательная, но определённая активизация внешней политики позволила увеличить объём поставок продукции российского ВПК на экспорт до 13 млрд. долларов.

Таким образом, мы увидели, что отнюдь не вышеизложенные обстоятельства являются препятствием на пути развития. Но тогда в чем же дело? Прежде всего, целесообразно обратить внимание на мнение руководителей предприятий реального сектора экономики, не понаслышке знакомых с особенностями трудностей, переживаемых отраслями. Так, в 2013 году посольство Японии в РФ провело опрос компаний, стремящихся вложить средства в российскую экономику. Его участники в качестве базовых факторов, служащих препонами для инвестиций, называли рост издержек, провоцируемый и отсутствием дешёвого кредита, и громоздкой налоговой системой, и увеличением цен и тарифов на энергоносители. Данную позицию озвучивали в то же время участники организации «Деловая России» во время встречи с президентом России в Воронеже (см. опубликованную в 2013 году в журнале «Эксперт» статью Александра Привалова «Об обмене сигналами»).

Руководители хозяйствующих субъектов о тормозящих факторах экономического роста

Тему отказа властей от денежного вливания в экономику, от создания стимулирующей развитие налоговой системы, от  регулирования цен и тарифов на сырье и электроэнергию, от государственного контроля и управления сырьевым сектором затрагивали в своих интервью и директор Петербургского тракторного завода Сергей Серебряков в интервью порталу «Свободная пресса» в апреле 2016 года (см. статью «Если решили воссоздать промышленность – не шарахайтесь!»), и директор по снабжению РМ «Рейл» (производство подвижного состава) Андрей Покатилов в интервью газете «Коммерсант» в декабре 2014 года (см. статью «Металлурги раскатывают машиностроителей»), и директор «Совхоза имени В.И. Ленина» Павел Грудинин.  Вот мы и видим, как борьба правительства против проведения системной промышленной политики, против государственного регулирования экономики, отдача всего на откуп «свободному рынку», ставка на сохранение статуса «священной коровы» владельцев приватизированных сырьевых активов боком выходит России.

Одновременно представители производственных кругов делали акцент на низкой покупательной способности населения как преграде к развитию производительных сил России, к её выходу на траекторию устойчивого экономического роста. Так, П.Н. Грудинин констатировал, что «нет смысла производить больше, когда продукт никто не купит: платёжеспособность населения падает». А в 2016 году ранее упомянутый нами директор Петербургского тракторного завода заявил, что «недостаточный платёжеспособный спрос населения и нехватка оборотных средств у предприятий являются сегодня сдерживающими факторами для роста экономики». В 2019 году руководитель лабораторий исследований предпринимательства НИУ ВШЭ доктор экономических наук Александр Чепуренко заявил об опасения малым бизнесом сокращения покупательной способности населения. По его словам, если «в последние 5-6 лет доходы россиян как минимум не растут, то это снижает платежеспособный спрос со стороны тех потенциальных клиентов, которые могут быть у типичного малого предпринимателя». Требуются ли после этого новые комментарии?

Ситуация усугубляется окончательным сливом российской экономики в пользу зарубежных конкурентов. Так, именно в 2012 году начала наблюдаться тенденция трансформации формального роста в стагнацию. Например, в тот период в сельском хозяйстве резко увеличились масштабы импорта, вытесняющие объём выпуска внутренней продукции. Если в первые месяцы 2012 года в сфере свиноводства доля импорта выросла на 13%, то в августе 2012 – январе 2013 гг. соответствующий показатель увеличился на 34% по сравнению с аналогичным периодом за 2011 – 2012 гг. Об этом прямо говорил руководитель Национального союза свиноводов Юрий Ковалёв. В итоге предприятия свиноводства работали с рентабельностью минус 15 – 20%. (см. опубликованную в феврале 2013 года в «Российской Бизнес-газете» статью «Курица свинье не товарищ»). Подобные незавидные процессы начали развиваться именно после присоединения России к ВТО, воплощения в жизнь установок данной организации, касающихся окончательного свёртывания барьеров иностранному капиталу, элементов протекционизма, государственной поддержки отрасли. Об этом рассказывали руководители предприятий АПК, не понаслышке знакомые с ситуацией. Между прочим, ранее многие эксперты предупреждали, что в условиях слаборазвитости национальной промышленности, высокой степени зависимости от импорта готовой продукции и инвестиций вступление нашей страны в ВТО обернётся окончательным вытеснением отечественного производства зарубежным. Об этом говорил в 2008 году в интервью «Народной газете» глава «ЗАО Моссельпром» Сергей Лисовский, а в 2012 году в статье «Нам не надо в ВТО» писал директор Всероссийского НИИ экономики сельского хозяйства Иван Ушачев. В данный момент ситуация усугубляется медленным, но верным переходом ключевых отраслей экономики под контроль зарубежного капитала.

За новую социалистическую систему!

Разумеется, всё это осуществляется в соответствии с определёнными установками неолиберальной доктрины «вашингтонского консенсуса», отстаиваемой Кремлём и правительством. Сколько раз президент и руководящие деятели кабинета министров заявляли о «дерегулировании», о приватизации и т.д. Однако эта система никого не выводила в число мировых лидеров. Неспроста «отец рейганомики», бывший советник Минфина США Пол Крейг Робертс констатировал, что «неолиберальная модель не является моделью развития – это лишь способ создания сырьевых придатков». Соответственно, речь должна идти о выработке основ новой системы. Вышеупомянутые нами успехи политики губернатора Иркутской области С.Г. Левченко за 2015 – 2019 гг., достигнутые на фоне общероссийской стагнации, продемонстрировали, что только на основе «левого поворота» удастся добиться ускоренного развития экономики, установления главенства принципа социальной справедливости, положить конец эгоизму и стяжательству правящего класса. Настало время воплощения в жизнь положений, зафиксированных как выработанных во время Орловского экономического форума в 2016 году «Десяти тезисов Геннадия Зюганова», так и разработанного в 2017 году в ходе Московского экономического форума программного документа «К единству в действии».

Дмитрий Лавров, кандидат исторических наук

Подписывайтесь на нашего Telegram-бота, если хотите помогать в агитации за КПРФ и получать актуальную информацию. Для этого достаточно иметь Telegram на любом устройстве, пройти по ссылке @mskkprfBot и нажать кнопку Start. Подробная инструкция.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *